ВѢЧНАЯ УТОПІЯ.

»

двухъ основаніяхъ. Авторъ опрокидываетъ ихъ совершенно. Онъ высказываетъ свои взгляды въ такое время, когда на очереди стоялъ вопросъ о войнѣ противъ еретиковъ, и въ странѣ, гдѣ крупные землевладѣльцы держали подъ своею властью весь народъ. Хотя Моръ былъ врагомъ Реформаціи, однако онъ очутился въ самомъ центрѣ идей, двигавшихъ эту послѣднюю. Провозглашеніе вѣротерпимости и утвержденіе равенства, основывающагося на трудовыхъ заслугахъ, являлись для той эпохи абсолютно новыми идеями. И тѣмъ больше приходится поражаться, что Моръ создаетъ свое государство только при посредствѣ рабства. Благодаря этому, несомнѣнно, чрезвычайно упрощается вопросъ о томъ, кѣмъ будутъ исполняться низкія и позорныя работы.

Что касается государственнаго строя, то уже у Мора обнаруживается главнѣйшая тенденція новой эпохи, заключающейся въ томъ, чтобы все основывалось на равенствѣ, на счетѣ голосовъ, и мы встрѣчаемъ у него соединеніе избирательной системы древней демократіи съ новѣйшей представительной системой. Слѣдуетъ однако обратить вниманіе на то пренебреженіе, съ какимъ авторъ относится, въ своемъ воображеніи, къ этому столь просвѣщенному, столь идеальному народу: онъ лишь избираетъ, но ни подъ какимъ видомъ не долженъ заниматься политикой. Вообразите себѣ только государственнаго канцлера, защищающаго въ настоящее время подобные взгляды! Свобода слова, печати, сходокъ—это все совершенно неизвѣстныя вещи въ этомъ идеальномъ государствѣ.

Такимъ образомъ у Мора все построено такъ, что его свобода кажется замысловатой, даже тогда, когда онъ вдохновляется первобытными типами. Взгляды эпикурейцевъ на жизнь, повидимому, болѣе всего нравятся Мору, тѣмъ не менѣе онъ дѣлаетъ позаимствованія также и изъ философіи стоиковъ; у нихъ, напримѣръ, онъ взялъ мысль о самоубійствѣ. Это государство Утопіи само напрашивается на

проведеніе параллели между нимъ и идеальнымъ государствомъ Платона. Весьма крупное различіе между обоими этими государствами бросается въ глаза съ перваго же взгляда: оно очень характерно. Можно было бы сказать, что Платонъ—философъ, а Моръ занимается соціальной политикой. Государство Платона—это отвлеченный идеалъ мыслителя; въ Утопіи же государство представляетъ собою форму общества, при которой возможно благоденствіе. Въ государствѣ Платона справедливость, исполненіе гражданами своихъ обязанностей по отношенію къ государству составляютъ основной принципъ; въ Утопіи же Мора все клонится къ исполненію государствомъ своихъ обязанностей по отношенію къ обществу.

Но какъ уже было сказано, Платонъ былъ источникомъ, изъ которыхъ, между прочимъ, черпалъ авторъ Утопіи; другимъ источникомъ служилъ для него Новый Свѣтъ— Америка. Въ 1892 году, по случаю четырехсотлѣтія открытія Америки Христофоромъ Колумбомъ, это событіе, сообразно съ духомъ нашего времени, когда празднованіе столѣтнихъ юбилеевъ въ большомъ ходу, было отпраздновано конгрессами и торжествами. По этому случаю не мѣшало бы также вспомнить о томъ, что новыя страны Америки посылали старому континенту не только картофель и хлопчатую бумагу, но и свободныя идеи и золотую лихорадку. Не слѣдовало бы также забывать, что политическая и соціальная идея возникаетъ въ Европѣ только со времени этого событія. Съ коммунистическими теоріями и коммунистическими партіями мы впервые знакомимся лишь со времени открытія Америки и со времени Томаса Мора; до тѣхъ поръ коммунизмъ былъ совершенно неизвѣстенъ народнымъ массамъ, а коммунистическія партіи представляли незначительные кружки, на подобіе монашескихъ орденовъ. Не подлежитъ сомнѣнію, что Томасъ Моръ создавалъ свой идеалъ подъ вліяніемъ разсказовъ путешественниковъ объ Антильскихъ и другихъ американскихъ островахъ и отчета о первомъ путешествіи Колумба 18). Въ этихъ матеріалахъ мы находимъ, кромѣ описанія благодатной природы, жителей высокаго роста и цвѣтущаго здоровья и тому подобныхъ вещей, еще изображеніе государственнаго строя и организаціи, явственные слѣды котораго видны въ Утопіи; частности, въ родѣ, напримѣръ, употребленія золота, заимствованы, кажется, прямо оттуда. Эти островитяне владѣютъ всѣмъ сообща; земля, подобно солнечному свѣту, водѣ, воздуху, не составляетъ у нихъ частной собственности; они живутъ счастливо, какъ въ золотомъ вѣкѣ, безъ интригъ, чиновниковъ и безъ книгъ. Все производство и распредѣленіе продуктовъ регулируется королемъ; моногамія составляетъ господствующую форму семьи, и только короли одни имѣютъ по нѣсколько ясенъ.

Это Антильское государство съ его коллективною собственностью, находящееся подъ неограниченною властью кацика, опирающагося въ свою очередь на божество, было названо соціальной теократіей; но потомъ европейцы открыли на восточныхъ берегахъ Южной Америки другую форму коммунизма, коммунистическую анархію. Веспуччи нашелъ тамъ полное безначаліе; первобытное населеніе не знало ни власти, ни подчиненія, никакой семейной жизни, никакого стыда; въ этой, странѣ, которая должна была бы быть такъ похожа на рай, всѣ были большіе охотники до человѣческаго мяса: отецъ съѣдалъ сына, а сынъ отца. Не смотря на такое людоѣдство, Америго Веспуччи считалъ этихъ дикарей мирными и добродушными людьми. Подобные коммунистическіе и анархическіе порядки существовали также въ Венецуэлѣ: ѣли тамъ когда вздумается; мужчины и женщины отличались тамъ одинаковой силой, и послѣднія были такъ крѣпки и здоровы, что онѣ выходили изъ дому и купались въ рѣкахъ въ тотъ самый день, когда разрѣшались отъ бремени. О народахъ Венецуэлы мы узнаемъ изъ отчетовъ такія подробности, которыя тотчасъ же заставляютъ насъ вспомнить объ Утопіи. Они, напримѣръ, оставляютъ на произволъ судьбы, въ гамакахъ и среди лѣса, своихъ тяжело больныхъ; у нихъ нѣтъ отдѣльныхъ жилищъ, какъ у насъ, а живутъ они въ одномъ общемъ домѣ по 600 человѣкъ; мало того, они придерживаются того непріятнаго обычая относительно перемѣны своего мѣстопребыванія, въ силу котораго члены каждой семьи должны здоровья ради перемѣнять чрезъ каждыя 8—10 лѣтъ свое мѣстожительство. Всѣ подобныя подробности свидѣтельствуютъ о тѣсной связи между Утопіей и этими первобытными государствами, описаніе которыхъ мы находимъ у Колумба въ ого первомъ отчетѣ о путешествіи, затѣмъ у Пьера Мартира въ его Декадахъ, а наконецъ въ различныхъ письмахъ Веспуччи и въ Четырехъ Путешествіяхъ Валъд зеемюллера (1507).

Послѣ всего сказаннаго не можетъ оставаться никакихъ сомнѣній, что именно эти разсказы о путешествіяхъ внушили Томасу Мору общую идею Утопіи. Вкладывая спой разсказъ въ уста одного изъ спутниковъ Веспуччи, Моръ сдѣлалъ это не для того, чтобы заинтересовать публику новыми открытіями, какъ то раньше думали, а для того, чтобы дать прямой намекъ на источники, изъ которыхъ онъ. черпалъ. Такимъ образомъ можно считать доказаннымъ, что общность имущества, положенная Моромъ въ основаніе будущаго господства, похожа на тѣ имущественные распорядки, какіе Колумбъ и Веспуччи встрѣтили въ Новомъ Свѣтѣ. Состояніе этихъ народовъ послужило основаніемъ, на которомъ воздвигался новый идеалъ. Мы видимъ, какъ Моръ мастерски сумѣлъ воспользоваться идеями Платона и свѣжими разсказами о совершенныхъ въ ту пору путешествіяхъ, соединивъ то и другое вмѣстѣ. Вотъ источники, по нашему мнѣнію, откуда произошла Утопія, и которые до сихъ поръ оставлялись совершенно безъ вниманія; доказательства тому, заключающіяся въ каждомъ изъ нихъ, могли бы дать обильный матеріалъ для диссертаціи на степень доктора исторіи.