ВѢЧНАЯ УТОПІЯ.

«Но если кто-нибудь небрежно отнесется къ работѣ?» возражаетъ король. Менторъ и противъ этого знаетъ лѣкарство: не нужно податей, которыя большею частью падаютъ на самыхъ трудолюбивыхъ гражданъ; вмѣсто нихъ установить налоги и даже штрафы на тѣхъ, кто относится небрежно къ своимъ полевымъ работамъ, и, что еще важнѣе, выдавать вознагражденія трудолюбивымъ, многодѣтнымъ семьямъ. Тогда будетъ процвѣтать вся страна.

«Они изнѣжатся и силы, которыя я имъ дамъ, обратятся противъ меня», замѣчаетъ государь. Менторъ находитъ возраженіе и противъ этого аргумента. Каждый будетъ зарабатывать въ потѣ лица своего только необходимыя средства существованія. Земля должна быть раздѣлена и каждый долженъ владѣть только такимъ участкомъ, который необходимъ для него и для его семьи. Въ этомъ отношеніи Салента Фенелона составляетъ вполнѣ соціалистическую утопію. Затѣмъ мы видимъ, какъ, благодаря этой организаціи, все процвѣтаетъ и благопреуспѣ-ваетъ, и какъ Телемакъ и Менторъ возвращаются туда послѣ долгаго промежутка времени и находятъ тамъ счастливый народъ: простоту нравовъ вмѣсто прежней роскоши, плодоносныя поля вмѣсто пустынныхъ пространствъ, ограниченное количество ремесленниковъ, изготовляющихъ предметы роскоши, обиліе предметовъ для пропитанія въ городахъ, многочисленное народонаселеніе и т. д., и Менторъ еще разъ подтверждаетъ, что осуществленію идеальнаго государства препятствуетъ зло двоякаго рода: роскошь и деспотическій образъ правленія; первая портитъ народъ, второй—государей.

Тутъ мы подходимъ къ послѣднему и наиболѣе важному вопросу, на которомъ обыкновенно останавливаются при изученіи Телемана : на роли государя. Въ этомъ произведеніи больше, чѣмъ въ какомъ либо другомъ политическомъ романѣ, выдвигается на первый планъ то мнѣніе, что счастье государства зависитъ отъ добродѣтели государя, и эта мысль подчеркивается неоднократно и особенно рѣзко. Телемакъ интересуется судьбою государей, злоупотреблявшихъ своею властью, въ загробномъ мірѣ. Одна мстительная фурія показываетъ зеркало, въ которомъ отражаются ихъ пороки: черствость, жестокость, ихъ боязнь услышать истину, чрезмѣрная роскошь, честолюбіе. Другая повторяетъ всю ту лесть, которую имъ приходилось слышать, и тутъ же въ зеркалѣ представляетъ тѣ послѣдствія, къ которымъ она приводила. Но особенно поражаетъ нашихъ путешественниковъ то обстоятельство, что многіе государи, слывшіе на землѣ добрыми, находятся въ аду: они поддавались вліянію злыхъ людей, и наказаны за зло, совершенное подъ прикрытіемъ ихъ авторитета; однимъ словомъ они наказаны за свою слабохарактерность. Въ противоположность этому авторъ изображаетъ восхитительную жизнь добрыхъ государей въ раю, находящемся въ прекрасной мѣстности, гдѣ царитъ вѣчная весна и гдѣ годы быстро протекаютъ въ божественномъ счастьи.

Въ продолженіе этого путешествія по міру живыхъ и во время посѣщенія Салентскаго государства, автору нерѣдко представляется случай говорить объ идеальномъ государѣ. Доктрины практической политики, часто именуемыя нравственнымъ принципомъ политики, излагаются здѣсь очень искусно. «Не слѣдуетъ ли почаще прибѣгать къ услугамъ злыхъ людей, если они полезны?» Въ обширномъ государствѣ это конечно неизбѣжно, особенно когда эти люди занимаютъ высокое общественное положеніе. Но слѣдуетъ употреблять всѣ усилія, чтобы обходиться безъ нихъ и стараться сдѣлать ихъ болѣе добрыми. Задача государей заключается не въ томъ только, чтобы находить добрыхъ людей, но также въ томъ, чтобы дѣлать лучше своихъ подданныхъ.

Затѣмъ авторъ учительскимъ тономъ и въ высшей степени глубокомысленно выясняетъ роль государей. Государь, пользующійся самой неограниченной властью, бываетъ наименѣе могущественнымъ, потому что онъ разоряетъ свою страну, его власть не имѣетъ никакихъ корней въ народномъ сердцѣ, и все его могущество разсыпается въ прахъ при первомъ столкновеніи. Величіе государя заключается не въ томъ, чтобы создавать себѣ рабовъ путемъ внушенія страха, а въ томъ, чтобы любовью создавать вѣрныхъ подданныхъ. Все это было писано въ эпоху режима: « l'Etat , c'est moi!» (Государство это—я).

Искусство государя должно заключаться главнѣйшимъ образомъ не въ томъ, чтобы дѣлать все самому, а въ томъ, чтобы умѣть выбрать тѣхъ, которые управляютъ подъ его отвѣтственностью, и руководить ими. Онъ долженъ посвящать все свое вниманіе важнымъ дѣламъ и не заниматься мелочами. Онъ долженъ быть освѣдомленнымъ насчетъ всего, происходящаго въ государствѣ, и слѣдить за всѣмъ, но высшее искусство государя заключается въ управленіи тѣми, кто управляетъ, въ надзорѣ за ними, въ поощреніи ихъ, въ умѣньи сдѣлать ихъ лучше. Дѣлать самому все—значитъ не довѣрять другимъ и погружаться въ мелочи. Умъ государя долженъ быть свободенъ и спокоенъ, чтобы онъ могъ среди повседневныхъ мелочей не упускать изъ виду важныхъ задачъ будущаго. Изучать людей, узнавать ихъ, испытывать—такова благородная задача государя, но именно для этого онъ долженъ знать, какова цѣль человѣческой жизни, и какую цѣль онъ долженъ преслѣдовать, управляя людьми: не къ собственному величію онъ долженъ стремиться, а къ самопожертвованію ради счастья людей.

Въ концѣ концовъ всѣ эти наставленія навѣваютъ на Телемака глубокую грусть, такъ какъ онъ видитъ, что государь является величайшимъ рабомъ человѣчества, что онъ пользуется наименьшей свободой и наименьшимъ спокойствіемъ изъ всѣхъ жителей государства. Менторъ утѣшаетъ его, стараясь вызвать въ немъ возвышенныя мысли; онъ еще разъ описываетъ ему благородныя задачи государя и доказываетъ, что въ дѣйствительности государь остается государемъ только въ той мѣрѣ, въ какой онъ заботится о своемъ народѣ. А когда Телемакъ съ своей стороны дѣлаетъ ему намекъ насчетъ неблагодарности народа, то Менторъ ограничивается отвѣтомъ, что нужно дѣйствительно всегда считаться съ этимъ обстоятельствомъ, потому что никогда не слѣдуетъ разсчитывать на людскую благодарность. Тотъ, кто не останавливается только на томъ, чтобы дать народу богатство и могущество, но кто дѣлаетъ его лучшимъ, тотъ найдетъ себѣ вознагражденіе за свои труды въ добродѣтели своихъ подданныхъ и будетъ стоять выше всякихъ недоброжелательныхъ пересудовъ толпы, къ нему будутъ питать благодарность честные современники и на немъ будетъ покоиться благословеніе Божіе.

Исходя изъ этой точки зрѣнія, великій Фенелонъ нарисовалъ свой идеалъ. Нужно согласиться, что предложенныя имъ средства не соотвѣтствуютъ требованіямъ его эпохи, что идеалъ монарха неосуществимъ, и что онъ, пожалуй, преувеличиваетъ его значеніе. Несмотря на все это, дѣйствіе и вліяніе Фенелоновскаго Телемана были очень велики. Это сочиненіе получило обширное распространеніе. Ученый трактатъ и повѣствованіе переплелись въ немъ неразрывнымъ образомъ. Очень далекій отъ педантизма нѣмецкой учености XVII столѣтія, Фенелонъ обладалъ изящнымъ вкусомъ и поэтическимъ вдохновеніемъ. Важность, которую мы придаемъ этому сочиненію, не обусловливается исключительно одной только поэтической формой его изложенія. Въ немъ особенно замѣчательно то, что подобный идеалъ былъ нарисованъ міру именно въ царствованіе Людовика ХІV, и что въ упомянутомъ нѣсколько выше наставленіи: «Монархъ существуетъ для блага народа», авторъ осмѣлился выразить основную мысль своего сочиненія. Благодаря объясненіямъ Фенелона это ученіе начинаетъ распространяться среди широкихъ слоевъ населенія и проникать въ сердца государей.