ВѢЧНАЯ УТОПІЯ.

Далѣе мы узнаемъ, что тамъ всѣ профессора являются въ качествѣ преподавателей эклектиками и что никакихъ отдѣльныхъ школъ не существуетъ; все же противное славѣ Божіей изъ преподаванія обязательно исключается.

Упоминается еще о каѳедрѣ по архитектурѣ, занятой однимъ инженеромъ. Кромѣ того, существуютъ двѣ совершенно особаго рода каѳедры: одна занята профессоромъ морали, другая профессоромъ экономіи; первый обучаетъ правиламъ приличія: изъ высшихъ школъ выходятъ люди съ самыми изящными манерами; второй, завѣдующій въ то же время университетскимъ имуществомъ, обучаетъ тому, какъ ученые должны заботиться о своихъ домашнихъ дѣлахъ. Нужно замѣтить, что въ основу своихъ лекцій оба профессора кладутъ Іисуса Сирахскаго и Притчи Соломона, изъ которыхъ они выводятъ свои правила поведенія и веденія домашняго хозяйства. Обученіе фехтовальному искусству безусловно запрещено.

Вторая часть, состоящая изъ 21 главы и трактующая о правительствѣ, начинается съ очень интересныхъ главъ относительно короля и придворной жизни. Король въ этомъ государствѣ избирается. Онъ изображается какъ олицетвореніе ни съ чѣмъ несравнимаго идеала; это невольно приводитъ на умъ прямо противоположныя лич

ности нѣкоторыхъ монарховъ той эпохи. Король сосредоточиваетъ въ своемъ лицѣ всевозможныя добродѣтели и прежде всего онъ долженъ быть справедливъ и цѣломудрененъ. Онъ не позволяетъ себѣ обольщаться постыдными прелестями любви; напротивъ, какъ его супруга проявляетъ по отношенію къ нему самую нѣжную любовь, такъ и онъ съ своей стороны не предается никакой преступной любви, нарушающей добрые нравы. Примѣръ королевской четы оказываетъ большое вліяніе на дворъ, который съ ужасомъ относится къ сладострастію и питаетъ полное отвращеніе къ разврату. Всякому, позволившему себѣ непристойныя шутки, надѣваютъ на голову свиныя уши на день или на нѣсколько дней. Въ слѣдующихъ главахъ говорится о супругѣ короля, которая должна быть уроженкой той же страны и должна сама кормить грудью своихъ дѣтей; затѣмъ идетъ рѣчь о принцахъ, о придворномъ церемоніалѣ и о совѣтникахъ. Особенный интересъ представляетъ третья глава. Въ ней излагается, какъ наслѣдникъ престола долженъ совершать свои путешествія по странѣ, и чѣмъ онъ долженъ при этомъ интересоваться. Здѣсь мы находимъ почти современныя замѣчанія, отголосокъ того, что мы назвали бы въ настоящее время статистикой, и очень точныя инструкціи насчетъ того, какимъ образомъ производить путевыя наблюденія. Въ университетахъ—о которыхъ здѣсь опять ведется рѣчь, что даетъ основаніе думать, что это сочиненіе написано какимъ-нибудь профессоромъ—принцъ долженъ освѣдомиться, не сопровождается ли чтеніе лекцій излишними подробностями или безполезными словопреніями. Онъ долженъ также собрать свѣдѣнія насчетъ пріютовъ и госпиталей, относительно арестныхъ и исправительныхъ домовъ (которые, какъ извѣстно, были учреждены только въ ХVII столѣтіи и находились тогда въ очень плачевномъ состояніи), относительно характера и «лѣстницы» (удачное выраженіе!) наказаній, относительно занятій осужденныхъ, времени молитвы и т. п. 38). Онъ долженъ познакомиться не только съ общественными учрежденіями, но также и съ состояніемъ частныхъ домовъ, легокъ ли къ нимъ доступъ въ случаѣ пожаровъ, какъ велики лежащіе на нихъ ипотечные долги и т. п. Какъ видитъ читатель, это очень содержательная глава.

Изъ законовъ авторъ знакомитъ насъ въ особенности съ тѣми, которые касаются религіозной жизни и которые представляютъ интересъ во многихъ отношеніяхъ. -Въ общемъ, свобода вѣроисповѣданія соотвѣтствуетъ почти вполнѣ той, какая была установлена условіями Вестфальскаго трактата. Самыя строгія наказанія назначаются за поношеніе религіи. Никто не долженъ хулить чужое вѣроисповѣданіе, и на пирахъ запрещено говорить о религіи; тотъ, кто нарушаетъ этотъ законъ, наказывается мѣсячнымъ заключеніемъ въ смирительномъ домѣ. Стоитъ также обратить вниманіе на строгіе и неукоснительные законы относительно празднованія воскреснаго дня и противъ работы въ этотъ день, что опять-таки напоминаетъ уголовный кодексъ Нью-Іорка. Воскресная работа наказуется годомъ каторжныхъ работъ. Здѣсь же приводятся законы, относящіеся къ евреямъ: евреи должны жить въ особой части города и носить узкое платье, дабы они не могли скрывать «краденыя вещи». Кстати, небезъинтересно познакомиться съ взглядами офирскихъ законодателей вообще на искорененіе воровства; на этотъ счетъ существуютъ очень простые законы. Воровство, совершенное въ первый разъ или даже во второй, не должно быть наказываемо какъ преступленіе; слѣдуетъ лишь взыскать штрафъ въ двойномъ или четверномъ размѣрѣ стоимости похищенной вещи. Приговоренные должны отрабатывать свой штрафъ разными работами и носить на спинѣ клеймо, сдѣланное раскаленнымъ желѣзомъ; но за кражу, совершенную въ третій разъ, обвиненный подвергается пожизненному заключенію въ смирительномъ домѣ. Можетъ быть нѣкоторымъ читателямъ не безъизвѣстно, что недавно, лѣтъ десять тому назадъ, криминалисты и врачи дѣлали совершенно подобныя же предложенія относительно тюремнаго заключенія воровъ-рецидивистовъ. Къ такимъ предложеніямъ слѣдуетъ относиться сочувственно, такъ какъ въ настоящее время встрѣчаются воры, празднующіе годовщину своего пятаго или десятаго осужденія и несмотря на это они по окончаніи срока наказанія опять выпускаются на волю. Вышеупомянутыя предложенія, какъ видимъ, находятся въ полномъ согласіи съ системой Офира 39).

Множество разныхъ законоположеній относится къ соціальной и экономической жизни и носитъ чисто инквизиторскій характеръ. Упомянемъ, напримѣръ, здѣсь о постановленіи, въ силу котораго во время свадебнаго пира запрещалось подымать тостъ за здоровье кого бы то ни было. Человѣкъ, уличенный въ изгнаніи плода или въ оскопленіи лицъ, находящихся въ бракѣ, подвергается наказанію, состоящему въ томъ, что дѣти его не могутъ носить его имя, а принимаютъ имя оскопленнаго, и, кромѣ того, онъ подвергается заключенію въ смирительномъ домѣ. Затѣмъ говорится о законахъ относительно нищенства, роскоши и путешествій. Любопытно, что всякій путешественникъ обязанъ составлять путевыя записки относительно всего, наблюденнаго имъ во время путешествія въ области своей профессіи: напримѣръ, зоологъ даетъ отчетъ о животныхъ, архитекторъ о постройкахъ. Далѣе излагаются законы относительно зерновыхъ хлѣбовъ и цѣнъ на продукты; тутъ мы узнаемъ также, что лѣса должны быть большею частью расчищены и превращены въ пахотныя поля (извѣстно, что лѣтъ двѣсти тому назадъ лѣса очень мало цѣнились и что тогда не имѣли еще никакого понятія о раціональномъ лѣсоводствѣ). Что касается организаціи торговли и промышленности, то о ней мы узнаемъ еще кое-какія подробности: напримѣръ, что въ городахъ не разрѣшается открывать больше двухъ или четырехъ кабаковъ, смотря по величинѣ и значенію города, что коммерсанты раздѣляются на общества, охватывающія своею сѣтью всю страну, что надписи на столбахъ для указанія дороги покрываются варомъ, для того чтобы предохранить ихъ отъ дождя, и тому подобныя безчисленныя подробности.