Фрэнсис Вин - Карл Маркс: Капитал

С французским изданием возникли проблемы. Хотя работа началась в 1867 году, сразу после выхода книги, были взяты на испытание пять переводчиков, но их кандидатуры отклонили. В конце концов Маркс дал благословение школьному учителю из Бордо — Жозефу Руа. Однако, проверив затем первые главы, он решил, что хотя они «в целом были сделаны хорошо», Руа часто переводил слишком буквально. «Поэтому я вынужден был переписывать по-французски целые главы, чтобы сделать их приемлемыми». С одобрения Маркса издатель решил издавать книгу в более доступной для рабочего класса форме — по частям. Первая появилась в мае 1875 года.

В приютившей его стране за первыми, многообещающими рецензиями последовало долгое молчание. «Хотя Маркс и долго прожил в Англии, — писал адвокат сэр Джон Макдонел в марте 1875 года в «Фортнайтли ревю», — он здесь как тень своего имени. Люди могут злословить о нем, но они его не читают». Маркс считал, что «особым даром бесстрастной оболваненности» было британское чувство своего первородства, и отсутствие английского издания подтверждал его предубеждение. «Мы очень признательны вам за письмо, — писали из компании «Макмиллан» другу Энгельса, Карлу Шорлеммеру, — но мы не склонны поддерживать публикацию перевода «Капитала». Те немногие британцы, которые хотели изучить его, были вынуждены пользоваться немецким, русским или французским вариантом. Радикальный английский журналист Питер Фокс, издатель «Нэшнл реформер», после ознакомления с немецким изданием сказал: «Я чувствую себя как человек, приобретший слона и не знающий, что ему теперь с ним делать». Один шотландец, представитель рабочего класса, Роберт Баннер, послал Марксу страдальческий призыв о помощи:

Неужели нет надежды на ее перевод? Ведь в Англии нет книги на английском языке, которая пропагандирует общее дело трудового народа, каждая книга, которую мы, молодые социалисты, берем, — эта работа в интересах капитала, отсюда и отсталость нашего общего дела в нашей стране. Если бы появилась книга о проблемах экономики с точки зрения социализма, это имело бы громадное значение.

Наиболее нуждавшиеся в этой книге были наименее способны ее понять, тогда как образованная элита, которая могла читать и понимать, не имела такого желания. Как писал английский социалист Генри Хиндман: «Для нас, привыкших в наши дни, особенно в Англии, всегда страховать себя в бою с помощью наконечников на кончиках рапир, — ужасное нападение Маркса с обнаженным стальным мечом показалось просто неуместным. Нам, людям, воспитанным на бутафорских боях в воображаемых гимнастических залах, было невозможно поверить, что этот безудержный спорщик и яростный противник капитала и капитализма — глубочайший мыслитель нашего времени».

Сам Хиндман был исключением из этого правила. Еще в 1880 году после прочтения французского перевода он завалил автора множеством таких щедрых подарков, что Маркс почувствовал себя обязанным встретиться с ним. Но хотя Хиндман утверждал, что «хочет понять», при их встречах говорил именно он, и говорил не умолкая. Маркс приходил в ужас от визитов этого «самодовольного болтуна». Их неизбежный разрыв произошел в июне 1881 года, когда Хиндман включил в свой социалистический манифест «Англия за всех» две главы, большая часть которых была списана с «Капитала» без разрешения автора. Лишь в предисловии говорилось, что «идеями и большей части материала в главе 2 и 3 я обязан работе великого мыслителя и писателя, чье творчество, я уверен, вскоре будет доступно большинству соотечественников». Маркс счел это позорно недостаточным: почему было не упомянуть «Капитал» или назвать его автора по имени? Растерянное извинение Хиндмана заключалось в том, что у англичан «страх перед социализмом и ужас, что их учит какой-то иностранец». Однако, как указывал Маркс, эта книга, вряд ли успокоит страх, пробуждая «мечту о социализме» на странице 86, и любой полуобразованный читатель наверняка догадается из предисловия, что этот анонимный «великий мыслитель» не англичанин. Это была кража — чистая, простая кража — соединенная с дурацкими ошибками в нескольких абзацах, которые явно почерпнуты не из «Капитала».

Как только Маркс разошелся с одним из своих английских почитателей, так тут же обрел Другого — хотя и предпринял меры предосторожности никогда не встречаться с этим человеком. Эрнест Белфорд Бакс, рожденный в 1854 году, вдохновленный Парижской коммуной еще в юности, в 1879 году начал писать серии статей для снобистского ежемесячника «Модерн сот» об интеллектуальных титанах столетий, включив в этот список Шопенгауэра, Вагнера и Карла Маркса (1881). Изучая философию Гегеля в Германии, Бакс, вероятно, был одним из тех английских социалистов своего поколения, которые принимали диалектику как внутреннюю динамику жизни. Он описывал «Капитал» как книгу, которая «выражает собой разрабатывание в экономике доктрины, сравнимой по своему революционному характеру и огромной важности с системой Коперника в астрономии или с законом гравитации в механике», Маркс, понятно, был в восхищении, называя статью Бакса «первой публикацией, которая пронизана истинным энтузиазмом в отношении самих новых идей и смело восстает против британского мещанства».

Однако именно Хиндман, которого Маркс немного презирал, сделал больше, чем кто-либо еще, для распространения идей Маркса среди этого мещанского народа. Он оставался его пылким приверженцем, постоянно цитируя Маркса (к тому времени уже с указанием имени) в своей книге «Историческая основа социализма в Англии» (1883). Он даже основал марксистскую политическую партию, Демократическое объединение (позже Социалистическое демократическое объединение), главными членами которого являлись Бакс, Вильям Моррис, Вальтер Крейн, дочь Маркса Элеонора и ее возлюбленный Эдвард Авелинг. Восторженная поддержка Баксом «Капитала» вдохновила молодого ирландского писателя Джорджа Бернарда Шоу провести осень 1883 года за изучением французского издания. «Это стало поворотной точкой в моей работе, — вспоминал Шоу. — Маркс был для меня откровением… Он открыл мне глаза на факты истории и цивилизации, дал полностью новое понимание, обогатил мою жизнь целью и смыслом». Он писал, что «Капитал» «достиг величайшего искусства, на которое только способна книга, — изменения умов людей, читающих ее».

Любовь Шоу к «Капиталу» никогда не меркла, что он и доказал с характерным для него щедрым подношением на самой первой странице своего сочинения «Что есть что в политике для каждого», написанного более чем 60 лет спустя:

Только в XIX столетии, когда Карл Маркс взялся за доклады наших фабричных надсмотрщиков из нечитаных Синих книг (сборников официальных документов) и разоблачил капитализм во всей его жестокости, — пессимизм и цинизм достигли самой зловещей глубины. Он полностью доказал, что капитализм в своей погоне за прибавочной стоимостью (сюда входит рента, процент и торговая прибыль), беспощаден и ни перед чем не остановится. Он оправдает грабеж, убийство, рабство белых и черных, наркоманию и алкоголизм, если только это посулит на один процент больше, чем дивиденды от благотворительности. Еще до Маркса пессимизм уже присутствовал. Им наполнена книга Экклезиаста в Библии. Шекспир а «Короле Лире», в «Тимоне Афинском», в «Кориолане» вплотную подошел к нему и там остался. Так же сделали Свифт и Голдсмит. Но ни один из них не мог задокументировать факты из официальных источников, как это сделал Маркс. Тем самым он создал своего рода потребность в «новом мире», который не только вдохновляет современный социализм и коммунизм, но в 1941 году стал основным ключевым словом пылких консерваторов и священнослужителей.