И Фарман - Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса

Такой путь, безусловно, правомерен и современен. Заложившие эту традицию исследователи герменевтического направления, прибегая к тексту и анализируя его, отмечают, что в нем, равно как и в речи, проявляются историческая память, авторское искусство слова, способность к истолкованию, целостному моделированию и др. Как древнейший феномен культуры текст требует искусства истолкования, также развивавшегося на протяжении веков. Существовали искусство и теория толкования священных текстов — теологическая герменевтика (Августин Блаженный, М.Лютер), филологическая герменевтика как теория интерпретации и критики (Платон «Ион», Аристотель «Об истолковании», интерпретация текстов греко-латинской античности в эпоху Возрождения); несколько типов интерпретации — историческую, техническую и словесную — выделял Ф.Бласс («Герменевтика и критика», 1891). Постепенно вырабатывались и нормативные принципы интерпретации, развивалась универсальная философская герменевтика как наука о понимании в отличие от специальных герменевтик, занимающихся анализом языковых форм и конструктов («универсальная» герменевтика Ф.Шлей-ермахера, герменевтика как методология наук о духе и о культуре ВДильтея, переход от исторической герменевтики к «герменевтике бытия» М.Хайдеггера, философская герменевтика Х.-Г.Гадамера) 95.

Ю. Хабермасу оказались близки аспекты герменевтики Х.-Г.Гадамера, связанные с пониманием традиций, интерпретацией текста, диалога, языка, истины в искусстве и др. Осветим их насколько позволит объем работы.

В концепции Ю. Хабермаса как важнейшее коммуникативное средство — наряду с речью — рассматривается текст, под которым понимается способ фиксации мысли, слова, речи. В отличие от семиотически ориентированных исследований 96текст трактуется Ю.Хабер-масом в свете общей направленности его теоретико-лингвистической модели — как способ передачи культурных смыслов и значимого действия 97 , что в целом близко герменевтической направленности (в частности, концепции традиции Х.-Г.Гадамера, представляющей «событие традиции» как присутствие истории в современности, как взаимодействие смыслов). Сходство обнаруживается и в широком понимании текста как литературной формы общения, когда имеется в виду не только художественная литература, но когда у понятия «литература» нет четкой границы и оно значительно шире, нежели понятие литературного произведения искусства 98.

К основам герменевтики относится понимание личности как продуцирующей культурные смыслы, обоснование роли человека как субъекта культурно-исторического творчества и соответственно — интерпретация текста как некой субъективной реальности. Процедура понимания складывается в этом случае как модифицированное отношение «Я» и «Ты», где с одной стороны находится субъект-истолкователь, а с другой — текст. При этом утверждается, что понимание текстов обладает той же самой возможностью совершенной адекватности, что и понимание «Ты». Представители герменевтического направления (Ф.Шлейермахер, ВДильтей, Х.-Г.Гадамер) придерживаются основного правила интерпретации текста — исходить из самого текста, из того, что «стоит в тексте», но вместе с тем обращают внимание на значение для правильного понимания и «скрытого» смысла, то есть того, что подразумевается (у М.М.Бахтина употребляется термин «подразумеваемый текст», у литературоведов для этого существуют понятия «подтекст» и «ву-ализация»). При интерпретации скрытого смысла особенно важно «избегать недоразумения», поскольку здесь вступают в действие факторы, связанные со специфическим для герменевтической методологии искусством психологического истолкования (но не в шлейермахе-ровском смысле — способностью перенестись в душевное состояние автора текста — Шлейермахер рассматривает именно этот аспект). Оно в большей степени зависит от субъективности истолкователя, с тоже скрытыми переживаниями его сознания (т. е. «анонимно-имплицитными интенциональностями сознания», иначе — с тем, что Э.Гуссерль назвал «жизнью сознания» 99).

Эта тенденция исследования «конституции сознания», как связанного с «действующей жизнью» 100(в данном случае — через текст), сказалась на концепции Ю.Ха-бермаса, уделившего особое внимание психологическому воздействию текста на истолкователя (или читателя).

Философ отмечает такие присущие литературно-лингвистической форме общения особенности, как образное восприятие, усвоение знания в чувственной или чувственно-образной форме в виде впечатлений, переживаний, скрытых импульсов и т. д., которые оказывают благотворное влияние на саму атмосферу общения, способствуя успеху коммуникации. Кроме того, в процессе литературно-опосредованного общения проявляются богатые возможности корректирования, трансформации текстов, привнесения в них дополнительного смысла и оттенков благодаря индивидуальной, личностной форме восприятия и усвоения. Ю. Хабермас заостряет внимание на том, что все эти особенности не только расширяют смысловое поле коммуникации, но могут вызвать и практический эффект — определенное целенаправленное действие.

Такой подход соответствует современному уровню языковедческих исследований, в которых утверждается, что содержание текста может быть модифицировано, значение слова расширено в зависимости от контекста употребления, концептуального и переносного значения слова и т. д. Все это, по словам Х.-Г.Гадамера, помогает понять саму суть значения слова 101, а также таких факторов, которые языковеды (Э.Сепир, Б.Л.Уорф и их последователи 102) определяют как «эмоциональное созначе-ние слов», имеющиеся у большинства слов побочный «чувственный тон», «психологические наслоения» и т. д. (Х.-Г.Гадамер называет это «окказиональными дополнениями» высказанного смысла 103).

Можно не перечислять другие особенности, рассмотрение которых увело бы нас в сторону, ибо суть дела в данном случае не в дополнительности «языкового знания», а в том, что указанные, условно говоря, нерациональные факторы литературно-лингвистической формы общения не просто производят впечатление, но способны оказать такое сильное эмоциональное воз-

действие на человека, которое может трансформироваться в определенные, сильно действующие стимулы поведения и даже привести к конкретным направленным акциям. А это уже входит в дискурс коммуникативной практики.

Вместе с тем перечисленные качества относятся к числу гносеологических приемов гуманитарного знания, которое передается и усваивается. Следовательно, все эти качества служат средствами трансляции, выполняют функцию коммуникации, и, как правило, более успешно, чем в случае с научным знанием, в силу того, что здесь в процесс познания включаются самые разные формы сознания, вплоть до ^рационализированных.