И Фарман - Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса

Как мы знаем, надежды на обновление не сбылись, если говорить о нашей бывшей социалистической системе; она упустила шанс самокоррекции, эквивалентной социокультурной самокоррекции капитализма (имелась в вцду стабилизация системы и формирование «социального государства» в послевоенное время). Политическое оживление наблюдается, но оно уже никак не связано с дебатами о социализме. Ушла ли эта тема навсегда? Можно с уверенностью сказать, что нет, так же как и идеи о равенстве, справедливости, общественном договоре и других понятиях, остающихся на уровне гипотетических представлений. Вот и Ю. Хабермас, говоря о возможности устранения существующего разрыва между современной культурной практикой и жизненным миром повседневности, указывает, что она осуществится лишь тогда, «когда можно будет направить также и социальную модернизацию в другое, некапиталистическое русло» 139. Иначе говоря, культурный поворот ставится в зависимость от общественного, но какого — этот вопрос остается в концепции Ю. Хабермаса открытым.

Однако и в этом случае философом подчеркивается продуктивная роль коммуникативной практики, выступающей в качестве движущей силы общественных перемен. Говоря о способах коммуникации применительно к обществу в целом, Ю. Хабермас отмечал, что сложные общества различным способом соединяются и управляются средствами коммуникаций. Наряду с такими средствами управления, как меновая стоимость и административная власть, имеется еще разговорный язык — средство нашей повседневной практики, с помощью которого совершаются наши коммуникативные действия. Коммуникация относительно ценностных ориентаций, целей, норм и фактов также образует один из важных ресурсов общественной интеграции. Наряду с такими средствами, выходящими за рамки единичных интересов, как деньги и власть, взаимопонимание и солидарность образуют третий и фундаментальный ресурс (X. С. 97–98). Поэтому, замечает Ю. Хабермас, мы не будем делать ставку на поблекшие утопии общества труда, т. е. в первую очередь на идею рабочего самоуправления. Круговороты денег и власти должны быть ограничены, сдержанны и в то же время отделены от коммуникативно структурированных сфер действий в частной жизни и свободной общественности: иначе они будут еще больше перекрывать жизненный мир своими вносящими диссонанс формами экономической и бюрократической рациональности. Политическая коммуникация, берущая начало в «понимающих» ресурсах жизненного мира, а не созданная партиями, вовлеченными в государственные дела, должна защищать гарантии жизненного мира и его императивы (X. С. 98).

Итак, Ю. Хабермас возвращается к одному из своих ранних и, как оказывается, фундаментальных понятий (а сам философ называет его категорией), особенно для проективных концепций, понятию общественности 140. В проекте «просвещенной общественности», как мы помним, под ним понималась либеральная общественность эпохи начала капитализма, а также более широко — читающая образованная публика. В целом же в проективных концепциях оно выступает как комплексное, с «широким полем» значений и может быть раскрыто через ряд определений, отправляющихся от противоположности частного и общественного. При этом понятие «Öffentlichkeit» означает и общественность, и открытость (uffen — открывать), то есть совместные и открытые формы жизнедеятельности и общения людей, объединенных определенными связями и разного рода коммуникативными отношениями.

В своей ранней работе «Структурное изменение общественности» Ю. Хабермас подробно проследил формы функционирования общественности в исторической ретроспективе, выделив античные, средневековые и другие формы так называемой «репрезентативной общественности», связанной с отделением сферы частной жизни от политической, иерархическим разделением общества и разного рода репрезентативными представительствами (сословными, ритуальными, церемониальными и т. д.). Общественность в наше время Ю. Хабермас мыслит как сеть свободных ассоциаций, действующих вне партий, вовлеченных в государственные дела, и средств информации, связанных с властью. Эти ассоциации должны функционировать вне классовых структур и создаваться не административным путем, а на основе общих интересов для цивилизованного общения на демократической основе. Отличительной особенностью общественности в Новое время вообще, как отмечает философ, является то, что она рассматривается как одна из категорий гражданского общества, ставящая своей целью автономное, независимое от него функционирование.

Под структурами гражданского общества имеются в вцду негосударственные общественные объединения, разного рода неформальные и неофициальные структуры, однако способные осуществлять на высоком уровне коммуникативную практику, ставящую своей задачей не только стабилизировать саму себя, но и сохранять смысл и поддерживать существование неискаженной, подлинной политической общественности, а также и самой цели демократического формирования воли (X. С. 73).

Философ поясняет, что речь идет не о надеждах на суверенную самоорганизацию общества; чересчур конкретным было бы даже представление о том, что освободившееся место народного представительства должна занять сеть ассоциаций. Народный суверенитет стал бессубъектным и анонимным, растворившимся в интерсубъективности. В этих условиях он может возвратиться назад в демократических процедурах и в весьма важных предпосылках их осуществления. Растворившийся в коммуникативном процессе суверенитет обретает власть, заставляет считаться с собой, когда он становится дискурсом общественности, инициированным ее автономными образованиями. Власть эта должна принять определенный облик в решениях демократически оформленных институтов образования мнений и воли. Осуществление коммуникативной власти происходит, вернее должно происходить, путем доводов, облаченных в правовые формы. Однако и этого условия недостаточно. Необходимо встречное движение со стороны рационализированного жизненного мира, политической культуры и главное — опосредованных традицией и социализацией убеждений людей, привыкших к политической свободе. Без этого, подчеркивает философ, не может быть и речи о разумном формировании политической воли (X. С. 76).

Эти рассуждения философа можно считать определением задач, которые ставятся перед современной общественностью, но которые трудно выполнимы в условиях сопротивления со стороны экономической и управленческой систем.

Более реальными, а отчасти и успешно выполнимыми, как показывает исторический опыт, оказываются задачи по поддержанию демократических отношений, расширению политической демократии до социальной демократии и развитию понимания демократических принципов. Отметим, что для проективных концепций Ю. Хабермаса — это также чрезвычайно важные понятия, с которыми он связывает дальнейшую реализацию проекта социального государства. Предполагается, что будут осуществлены необходимые для этого преобразования в экономической сфере: нейтрализация нежелательных последствий капиталистического рынка труда, ликвидация безработицы и др., а также проведены преобразования в административной власти, так как без этого нельзя создать новые, тем более эмансипированные формы жизни. Сами эти формы мыслятся как спонтанные, подвижные, способные трансформироваться. Они могут послужить и «подкладкой» политической культуры.