И Фарман - Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса

Подводя итоги, Ю. Хабермас отмечает, что нормативное ожидание разумных результатов основывается в конечном счете на взаимодействии институционально закрепленного процесса образования политической воли со спонтанными потоками коммуникации, в которые включена общественность, неорганизованная, но в данной связи действующая как нормативная сила. Свободные ассоциации действуют в виде сети, образующейся из различных автономных объединений общественности, которые специализируются на производстве и распространении практических убеждений; иначе говоря, свободные ассоциации должны служить тому, чтобы открывать значимые для всего общества темы, способствовать выработке предложений для решения тех или иных проблем, интерпретировать ценности, производить на свет хорошие, полезные для общества доводы и разоблачать, обесценивать плохие. Действуя косвенным путем, они способны вызвать сдвиг в закрепленных параметрах образования воли благодаря тому, что будут способствовать широчайшему изменению установок и ценностей. Таковы главные положения этой проективной программы, которые, разумеется, сразу же вызвали оживленную полемику, так что ее автору пришлось вступить в диалог со своими оппонентами, среди которых были виднейшие современные философы.

Ю. Хабермас принимал участие во многих дискуссиях, в том числе в знаменитом споре с позитивизмом. Концепции его самого также нередко оказывались в центре внимания философской общественности, вызывая интерес еще и тем, что в числе участников дискуссий были такие широко известные философы, как Х.-Г.Га-дамер, Н.Луман, О.Негт и др. Полемика с Н.Луманом 141приняла как раз такую форму, о которой писал Ю. Хабермас, — открытого дискурса, полемики, направленной на выяснение перспектив развития теоретического мышления, которое в конечном счете имеет в виду социальную практику. Вышедшая отдельной книгой в начале 70-х гг., она тем не менее касалась многих основополагающих понятий для разрабатываемой философом концепции, которая была завершена десятилетие спустя.

Из этого спора мы выделим только несколько положений, имеющих отношение к социокультурным проектам. Первое положение касается понимания таких понятий, как интеракция, интерсубъективность и коммуникативное действие. Н.Луман, анализируя эти понятия, утверждал, что у Ю. Хабермаса они становятся основой социального бытия и практики, что они, в сущности, постулируют весь человеческий мир. Между тем отдельные аспекты этих понятий теоретически проработаны недостаточно. В частности, это относится к понятию смысла (действия), которому Н.Луман придавал большое значение и утверждал, что оно является одним из основных условий коммуникации как связанное с тождеством значений. Он исследовал также связь смысла с переживанием, что было оценено положительно многими философами, в том числе и Ю. Хабермасом.

НЛуман упрекал автора коммуникативной концепции также в том, что он вслед за парсоновской теорией выдвинул на первый план социологическую категорию взаимного признания. Не устраивал его и предложенный Ю. Хабермасом практический аспект — решение социальных проблем средствами дискурса и апелляции к «идеальным речевым ситуациям», так как личность в настоящих условиях и в принципе подчинена государственной системе и у нее нет гарантий неприкосновенности.

Все это, разумеется, серьезные замечания и Ю.Ха-бермас со многими из них согласился и в дальнейшем, в частности в «Теории коммуникативного действия», гораздо глубже проработал многие затронутые в процессе полемики вопросы. Приведем вкратце его аргументы, так как они проясняют ту концепцию, о которой у нас шла речь. Ю. Хабермас разъяснял, что такой подход, который анализирует Н.Луман, быыл обусловлен потребностями развития теории общества в практическом плане (вернее, с ориентацией на практику), — это в общем плане; в конкретном, хотя и гипотетическом — изысканием возможностей воздействия на существующие институты с целью их изменения. Такой направленностью объясняется и отход от феноменологических и экзистенциальных позиций в трактовке смысла и интерсубъективности и переход на социологические позиции, а также (и такие замечания тоже быыли) отсутствие в его концепции подробных разработок соотношений труда и интеракции и выделения их в специальные категории. Категория смысла рассматривается в связи с главной задачей — анализируются условия, при которых он может быть разделен интерсубъективно. На отдельных положениях своей языковой концепции Ю. Хабермас показал, что для комму-ницирующих субъектов важны не только понимание, но и признание позиции другого как взаимопонимание и способность принять точку зрения другого.

Н.Луманом была подробно проанализирована языковая концепция Ю. Хабермаса, в которой он усматривает сходство с известными положениями языковых игр Л.Витгенштейна. Ю. Хабермас не только не отрицал этого, напротив, подчеркивал, что понятийный аппарат ролевой игры в условиях коммуникативной концепции приобретает значение (ценность) парадигмы. Развивая эту мысль, Ю. Хабермас дополняет ее положением, постоянно присутствующим в его концепциях, — о том, что индивиды формируются не только посредством ролевых функций, но и в коммуникативном взаимодействии и что момент рефлексии является обязательным для любой коммуникации.

Как выяснилось, между взглядами Н.Лумана и Ю. Хабермаса много общего, вернее, сходного, а полемика оказалась полезной для автора коммуникативной концепции еще и тем, что она послужила стимулом для дальнейшей работы над ней. В работе «К реконструкции исторического материализма» Ю. Хабермас развивает некоторые положения, затронутые в дискуссии с Н.Луманом, и разъясняет, что выбор категорий и разработка их обусловлены созданием новой социальной теории, основанной на социокультурном подходе и коммуникативной практике. Как важнейшие он освещает следующие вопросы, касающиеся понимания коммуникативного действия: социальное действие (сюда же относится и коммуникативное действие) и несоциальное (по классификации М.Вебера — инструментальное); выделяет ступени коммуникации, включая разные виды интеракции, — дискурс, символически опосредованные интеракции и др.; различные уровни нормативной реальности; типы и средства коммуникации, возникающие на разных уровнях институциализации и в разных областях взаимодействия (наука, мораль, искусство), а также выступающие в качестве образцов стратегически направленного действия (в области обмена, денежных отношениях, отношениях власти и т. д.).