Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

В любое время, ответила Гвенда. Ей некуда спешить.

— Наш дом ведь тут неподалеку, — добавила она. — «Холмы» называется.

Уолтер Фейн заглянул в свои бумажки.

— Да, я записал адрес, — сказал он. Приятный тенор, отметила Гвенда, ни на мгновенье не утратил своей приятной размеренности.

— Прекрасный дом, — сказала Гвенда. — Мы его так любим.

— Да? — Уолтер Фейн улыбнулся. — Наверное, около моря?

— Нет, — ответила Гвенда. — Кажется, раньше у него было другое название. «Святая Екатерина», если не ошибаюсь.

Мистер Фейн снял пенсне и начал протирать стекла шелковым носовым платком.

— Ах да, — все еще не отрывая взгляда от бумаг, сказал он. — Это, кажется, на Лихэмптон-Роуд?

Он поднял глаза, и Гвенда подумала, что, наверное, все, кто носит очки, выглядят без них совсем по-другому. Светлые, почти белесые глаза Уолтера Фейна показались ей невидящими и какими-то очень беспомощными.

«Будто находится сам не знает где», — мелькнуло у Гвенды.

Уолтер Фейн снова надел пенсне и спросил уже другим, адвокатским голосом:

— Так вы говорите, что ранее уже составляли завещание по случаю своего замужества?

— Совершенно верно. Но по нему часть моего имущества должна была отойти к моим новозеландским родственникам — а некоторых из них уже нет в живых. Вот я и подумала, что проще будет составить новое завещание, тем более что мы с мужем окончательно решили переселиться в Англию.

Уолтер Фейн кивнул.

— Вполне разумное решение. Что ж, миссис Рид, полагаю, все ясно. Могли бы вы заехать ко мне… скажем, послезавтра? Часиков в одиннадцать?

— Прекрасно, меня это вполне устраивает, — вставая, улыбнулась Гвенда.

Уолтер Фейн тоже поднялся из-за стола. В ту же секунду, подчиняясь внезапному порыву — впрочем, тщательно отрепетированному, — Гвенда сбивчиво заговорила.

— Я хотела встретиться именно с вами, мистер Фейн… потому что мне известно… то есть мне говорили… что вы были когда-то знакомы с моей мамой.

— Да? — К тону безупречной адвокатской вежливости присовокупился обертон приличествующей заинтересованности. — Как же ее звали?

— Хэллидей. Меган Хэллидей. Я слышала, будто вы… даже были с ней помолвлены?

Тиканье часов на стене сделалось оглушительно громким. Тик-так. Тик-так.

Сердце Гвенды отчаянно колотилось. Какое тихое, покойное лицо у этого Уолтера Фейна — лицо как дом со спущенными шторами, подумала она. Покойное как дом, в котором лежит покойник (Гвенда, Гвенда, что за дурацкие мысли лезут тебе в голову!)

— Нет, миссис Рид, я не был знаком с вашей матушкой, — снова заговорил мистер Фейн безупречно ровным адвокатским голосом. — Но одно время — очень недолго — я был помолвлен с Хелен Кеннеди, которая впоследствии стала второй женой майора Хэллидея.

— Ах, вот в чем дело! Как глупо. Оказывается, я все перепутала. Значит, это была Хелен, моя мачеха, а совсем не мама!.. Ну что ж, ничего удивительного, когда обо всем узнаешь из чужих уст. Сама ведь я о тех временах ничего не помню. Когда отец расстался со своей второй женой, я еще под стол пешком ходила. А тут услышала от кого-то, что в Индии вы были помолвлены с будущей миссис Хэллидей, вот и решила, что речь идет о моей маме… Понимаете, они ведь с отцом как раз в Индии познакомились.

— Хелен Кеннеди плыла в Индию, чтобы выйти за меня замуж, — сказал Уолтер Фейн. — Но передумала. А по дороге домой познакомилась с вашим отцом.

Все это было произнесено самым невозмутимым тоном, без всякого выражения, и Гвенде снова почудилось, что перед ней дом со спущенными шторами.

— О, простите меня, — сказала она. — Как неловко с моей стороны!

Уолтер Фейн улыбнулся своей приятной неторопливой улыбкой. Шторы, как показалось Гвенде, приподнялись.

— С тех пор прошло уже лет девятнадцать, а то и двадцать, миссис Рид, — сказал он. — Все наши тогдашние трагедии теперь мало что значат — ребячество, и только… А вы, стало быть, та самая малышка, дочка Хэллидея? Вы ведь знаете, что ваш отец и Хелен одно время жили в Дилмуте?

— Знаю, — сказала Гвенда. — Поэтому мы с мужем сюда и приехали. Понятно, что от детства у меня остались только самые смутные воспоминания. Но когда пришло время определяться, в каких краях осесть, я первым делом направилась в Дилмут — хотелось собственными глазами увидеть, каков он на самом деле. А как увидела, тут же решила: хочу жить только здесь и нигде больше. И представьте, какая удача! Нам попадается тот самый дом, в котором моя семья жила много лет назад.

— Да, дом тот самый, — подтвердил Уолтер Фейн и снова улыбнулся своей приятной улыбкой. — Вы, миссис Рид, само собой, меня не помните, но, должен вам сказать, я даже как-то возил вас на закорках.

— Да? — Гвенда рассмеялась. — Так вы были другом нашей семьи? Не стану притворяться: естественно, я вас не помню. Ведь мне и было-то всего года два с половиной — три, не больше. Вы, наверное, приезжали тогда в отпуск из Индии?

— Нет, с Индией к тому времени уже было покончено. Я, правда, собирался стать чайным плантатором, да сразу и передумал… Индия оказалась не по мне. Видно, мне на роду написано быть заурядным провинциальным адвокатом, идти по стопам отца. Все положенные экзамены я сдал еще до отъезда, так что, вернувшись, направился прямо в отцовскую контору. — Помедлив, он добавил: — Так всю жизнь здесь и прозябаю.

Он еще немного помолчал и добавил совсем тихо:

— Да, всю жизнь.

Ну, восемнадцать лет это не так уж много, подумала Гвенда.

На прощанье он протянул ей руку и уже совсем другим, не адвокатским голосом сказал:

— Так выходит, мы с вами старинные друзья? Заезжайте как-нибудь с мужем к нам на чай. Я поговорю с матушкой, она непременно пришлет вам приглашение. Ну, а пока до четверга, до одиннадцати?

Спускаясь по лестнице, Гвенда заметила в углу под потолком большущую паутину. В самой ее середине сидел белесый, какой-то неубедительный с виду паук. Совсем не похож на настоящего паука, подумала Гвенда. Настоящий — это жирный плотоядный пожиратель мух, а этот — так, тень паука. Вроде Уолтера Фейна.

Джайлз встречал жену на набережной.

— Ну что?

Гвенда сразу выложила самое главное.

— Он тогда уже вернулся из Индии. Был здесь, в Дилмуте, — даже возил меня на закорках. Но чтобы такой Фейн кого-то убил — нет, невозможно. Слишком тихий и спокойный. Очень симпатичный, но… знаешь… вот помнишь, вроде бы был он на вечеринке, а когда ушел, никто и не заметил. Наверное, он всегда был примерный сын и вообще имел множество достоинств, но с точки зрения женщины — ужасно скучный. Ясно, почему с Хелен у него не заладилось. Муж, безусловно, из него вышел бы надежный и удобный, да только кому он, такой, нужен?

— Бедняга, — констатировал Джайлз. — А он, наверное, по ней с ума сходил?