Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

Не договорив, Эдит Паже прикусила губу и испуганно покосилась на Гвенду.

— Я не хотела ничего такого… — заторопилась она. — Простите меня, мэм, язык-то без костей…

— Пожалуйста, Эдит, расскажите нам все, — попросил Джайлз. — Для нас это очень важно. Я понимаю, конечно, прошло много времени, но мы должны знать!

— Да я уж и не помню ничего, — оправдывалась Эдит.

— Так у Лили были какие-то мысли на этот счет? — спросила мисс Марпл.

Эдит Паже горестно вздохнула.

— Каких только мыслей у нее не было. Вечно голова забита такими мыслями, я их, если хотите знать, мимо ушей пропускала. Она ведь, как свободная минутка — сразу шасть в кино, вот и понасмотрелась там всяких страстей-мордастей. И в тот вечер, как все это случилось, тоже бегала в кино. Да еще и Лейни с собой утащила — ну, за это я ее после отчитала. А она мне: «А, — говорит, — пустяки. Никто же ребенка в доме одного не бросает. И ты у себя на кухне, и хозяин с хозяйкой скоро должны прийти, да и малышка разве когда просыпается?» Ну, это, понятно, отговорки, так я ей и сказала, только про Лейни-то я уже после всего узнала. Знай я раньше, я бы хоть разок другой забежала наверх поглядеть, как она там — то есть как вы там, мисс Гвенда. А так ведь дверь-то на кухню сукном обита, за ней ничегошеньки не слыхать.

Эдит горестно помолчала и, вздохнув, продолжала свой рассказ.

— Вот сижу я у себя на кухне, белье глажу. Не успела оглянуться — вечер почти и пролетел. Вдруг дверь на кухню распахивается и влетает доктор Кеннеди. Требует Лили. Я ему объясняю: у нее сегодня вечер свободный, с минуты на минуту должна подойти. И точно, не успела договорить, как она является. Он сразу повел ее наверх, в хозяйскую спальню — выяснять, взяла ли миссис Хэллидей что с собой, и если взяла, то что. Лили все пересмотрела, доложила ему, чего недостает, и опять спустилась ко мне. Взбудораженная, аж дрожит вся. «Ну, говорит, Эди, дала наша хозяйка деру. А хозяин и с копыт долой, удар его, что ли, хватил — ясное дело, когда вот так обухом да по темечку. Ну и дурак. Раньше надо было за женой смотреть, а теперь ищи-свищи!..» Я ей: «И не стыдно тебе так говорить! Она, может, не думала ни с кем сбегать, просто телеграмму получила от какой-нибудь тетушки. Дескать, больна, срочно выезжай». А она мне: «Головка у ней больна, а не тетушка. (Я же говорю, мэм, Лили у нас по-простому выражалась.) Записку она оставила». Я спрашиваю: «Ну и с кем, по-твоему, она уехала?» А Лили: «Уж конечно не с пай-мальчиком мистером Фейном, это точно, — хоть он и глазами ее ел и бегал за ней, как собачка». Я говорю: «Значит, по-твоему, с капитаном (как бишь его там)?» — «Пари, говорит, держу, что с ним. Ну, на худой конец, с этим „черт знает кто“ в его шикарном авто», — это мы с ней так одного гостя в шутку прозвали. В общем, сказала я ей: не верю и точка. Кто-кто, а миссис Хэллидей никогда этакого не выкинет. А Лили опять свое: «Где же никогда, когда выкинула уже».

— Вот такой разговор сразу у нас получился. А после уже, ночью, Лили растолкала меня и говорит: «Слушай, говорит, все не то!» — «Что, спрашиваю, не то?» — «Одежа, говорит, не та, все не то». Я спросонья понять не могу, о чем она толкует. Тут она мне шепчет: «Слушай, Эди, мне доктор велел проверить одежу, я и проверила. И все вроде сходится: чемодана нету, вещей на целый чемодан нету — ан вещи-то и не те». — «То есть как это не те, спрашиваю?» — «А вот как: вечернее платье, серое с серебром, она взяла, а лифчик с поясом под него не взяла, и вместо серебряных босоножек — парчовые золотые туфли. Взяла зеленый твидовый костюм, который до поздней осени ей даром не нужен, а самый свой любимый модный свитерок не прихватила, и зачем-то забрала кружевные блузки — а она их кроме как с темным костюмом сроду не надевала. А уж с нижним бельем и вовсе неразбериха. Попомни мое слово, говорит, никуда наша хозяйка не уехала. Прикончил ее хозяин, так-то».

— Ну, тут уж я совсем проснулась, села в постели и говорю: «Эй, что это ты такое несешь?» — «Ничего такого, говорит. Все в точности как в „Сенсации века“, я как раз на той неделе смотрела. Хозяин прознал, что у хозяйки с кем-то шашни, убил, оттащил в погреб да и зарыл. А у нас погреб как раз под прихожей, тебе на кухне и не слыхать ничего. Так вот он с ней расправился, да и покидал манатки в чемодан, будто она уехала. А она дальше погреба и не уезжала никуда. Ох, Эди, пропала наша хозяюшка!..»

— Ну, тут уж я ей такого наговорила, что самой тошно стало. Но, честно признаюсь, наутро спустилась-таки на цыпочках в погреб. Вижу, там все тихо-мирно, нигде ничего не копано, так что я пошла и прямо сказала Лили, что опростоволосилась она со своими «сенсациями», а она знай одно талдычит: убил хозяин хозяйку, хоть ты тресни! «Помнишь, говорит, она ж его до смерти боялась, я сама слышала». — «А вот тут, говорю, ты, милая моя, и ошибаешься. Вовсе она тогда и не с хозяином разговаривала. Ты, говорю, в тот день пересказала мне все это и ушла, а я глянула случайно в окно, смотрю, хозяин наш преспокойненько спускается с холма со своими клюшками для гольфа. Так что уж он перед этим никак не мог говорить с хозяйкой. Значит, кто-то другой».

Эдит Паже умолкла, но ее последние слова, казалось, продолжали витать над маленькой славной гостиной.

— Значит, кто-то другой… — вполголоса повторил Джайлз.

Старейший в городе отель «Ройял Кларенс» украшали большой эркер над парадным крыльцом и неувядающая атмосфера благопристойности. Главными и самыми желанными его постояльцами до сих пор оставались семейства, имеющие обыкновение выезжать на месяц-другой «к морю».

За конторкой в вестибюле восседала миссис Нарракотт, полногрудая дама сорока семи лет, причесанная по моде времен ее молодости.

При взгляде на Джайлза, в котором ее наметанный глаз сразу узнал потенциального постояльца «Ройял Кларенс», ее суровые черты несколько смягчились. Со своей стороны Джайлз, умевший в нужный момент привлечь на помощь силу слова и дар убеждения, приступил к изложению своей очередной легенды. Они с женой, разговорившись об ее крестной, не на шутку поспорили: останавливалась ли та в «Ройял Кларенс» восемнадцать лет назад или нет. И вот, жена считает, что они уже никогда не смогут выяснить, кто из них прав, потому что старые регистрационные журналы «Ройял Кларенс» наверняка выброшены за ненадобностью. Он же говорит ей: ерунда, в отелях такого ранга журналы хранятся не менее ста лет…

— Ну, возможно, не совсем так, мистер Рид. И все же мы храним старые «Гостевые книги» — мы предпочитаем называть их так. Встречаются очень, очень интересные записи. Однажды у нас даже останавливался сам король — еще в бытность принцем Уэльским, — а зимой каждый год жила принцесса Гольштейн-Ретца Адлемар [249] Принцесса Шлезвиг-Гольштейнской династии. со своей фрейлиной. Бывало, наведывались и знаменитые писатели, и мистер Довери, известный портретист.