Юлий Медведев - Безмолвный фронт

Повсеместно отмечалось, что трупы птиц, главным образом дроздов, особо многочисленны после дождей. Объяснение напрашивалось само собой: во время обработки деревьев препарат загрязнял вокруг них почву, дрозды пили из луж дождевую воду и отразлялись. Но были два обстоятельства, которые не вмещались в это объяснение. Первое: массовая гибель дроздов началась намного позднее начала химической кампании. Второе: химические анализы обнаружили в воде лишь следы ДДТ, совершенно безопасные для птиц.

Все стало на свои места после того, как анализу подвергли земляных червей. Они аккумулировали в себе яд. Но не сразу, а после того как с деревьев опали листья. Черви съедали их вместе с остатками препарата. Вот цифры анализов, подтверждающие, что все было именно так: Прошла осень, зима. Весной, вернувшись в родные места, дрозды клевали своих любимых бледных червяков. Привкус ДДТ, видимо, не портил им аппетита, и они после зимней скудости отводили душу. Но в сотне червей содержалось суммарно более пяти миллиграммов ДДТ — доза смертельная для дрозда.

Надо ли пояснять, почему массовая гибель птиц приурочивалась к дождям? Вода прямого отношения к этому не имеет. Просто после дождей птицы пируют. Ведь на поверхность в это время выползает масса земляных червей (недаром их называют дождевыми).

При исследовании мертвых дроздов и воробьев подмечена такая деталь: ДДТ скапливается у них гуще всего в мозгу, в сердце, в печени. Снайперская меткость…

Много ли птиц подвергается вторичному отравлению? На опытном участке Мичиганского университета за три года дроздов уменьшилось с 370 до четырех. После опрыскивания ни одного выводка не было в течение нескольких лет. В местностях штата Висконсин трехлетнее опрыскивание против болезни ильма голландского сократило гнездующееся птичье население на 30, а где и на 90 процентов.

В 1961 году валлийцы (Западная Англия) были подавлены зрелищем агонирующих и мертвых птиц на полях и дорогах. Среди запоздалых жертв химической обработки оказались представители 94 видов пернатых! Существенно, что там были и хищники. Значит, цепочка отравлений удлинилась. К цепочке «дерево — лист — почва — червь — насекомоядная птица» прибавилось еще одно звено — «хищная птица».

Полагают, что яды, гангстерами путешествующие по скрытым биологическим путям, умерщвили миллионы птиц.

Убийство — грубое и относительно легко обнаруживаемое преступление. Гораздо большей проницательности от исследователя требуют несмертельные, как говорят специалисты — сублетальные, или подострые отравления. Получившие сублетальную дозу животные выглядят и ведут себя, казалось бы, обычно. Лишь опытный глаз наблюдателя обнаруживает в их поведении «что — то не то». Придравшись к мелочи, он постепенно докапывается до причин этих отклонений и тогда видит уже куда как серьезные вещи.

Энтомологи подсмотрели, что насекомые, испытавшие на себе несмертельную дозу инсектицидов, словно бы сами поддаются хищникам. Это напоминает действия японских летчиков — смертников, которые собою, как снарядом, уничтожали вражеского «хищника». Почему отравленные насекомые ведут себя таким образом?

Наблюдали также странное поведение рыб, принявших сублетальные дозы инсектицида. Они перестают обращать внимание на своих врагов, которых обычно остерегались. Цапли и чайки собираются в местах, где появляется «глупая» рыба, и устраивают грандиозный лов.

То же и с грызунами. Уцелев после химической обработки, они выползают из своих нор на поверхность и блаженно сидят, позабыв обо всем и о стервятниках тоже.

Позабыв… Может, они и впрямь — того… Узнать, не сходит ли животный мир с ума, захотел сразу целый ряд исследователей. Эксперимент предстоял непростой — проверить интеллект животного до и после приема порций яда. Избрали мышей. Всех испытуемых надо было предварительно обучить определенным навыкам. Затем группу учениц отделяли от остальных во время обеда: им в пищу добавляли паратион (опыты Шеллхаммера).

Зверьки, подкармливаемые паратионом, действительно демонстрировали слабоумие. Они забыли выученные ранее уроки. Их приходилось учить заново. Но и обученные вторично они все равно выполняли задания хуже, чем контрольные мыши, и хуже, чем сами это делали до опытов с ядом.

Шеллхаммер установил связь между уровнем холинестеразы в мозгу животного и его способностью к обучению. Мы уже говорили, что фосфорорганические препараты подавляют именно этот фермент. В опытах с мышами количество холинестеразы снижалось на 25–30 процентов. Примерно через месяц фермент восстанавливался полностью. А память у мышей — нет. Они оставались слабоумными, явно отставая от своих сверстниц.

Этим, как считают авторы экспериментов, и объясняется странное поведение насекомых, рыб, грызунов и, надо полагать, других животных, испытавших на себе ужас химической войны. Все они страдали тихим помешательством. Апатичные, малоповоротливые, эти инвалиды дикой фауны в первую очередь становятся пищей хищников. Животные, несущие в себе яд, съедаются скорей, чем здоровые, и значит, передача яда по биологическим ступеням возрастает.

(Не замечают ли в последнее время охотники, что в некоторых лесах и болотах у них лучше дело идет?..)

При всей своей любви к дикой природе мы прежде думаем, конечно, о себе. Антропоцентризм может быть оправдан тут полностью: у человека есть основания особо дорожить своим интеллектом как уникальной ценностью. Не грозят ли ему препараты, применяемые против других жителей планеты, у которых интеллект ценности не представляет?

Большинству людей, по — видимому, не грозят психические расстройства именно на этой почве. Но кое — кому ядов надо остерегаться. Приводятся случаи расстройства высшей нервной деятельности у работников службы химической защиты, а также у исследователей, вынужденных близко контактировать с этими новшествами. В Австралии наблюдение велось над 14 мужчинами и двумя женщинами, которые периодически в течение довольно длительного периода подвергались воздействию фосфорорганических препаратов. Трое из них были ученые, девять человек — работники теплиц, четверо — фермеры. Из шестнадцати пятеро показывали симптомы шизофрении, страдали галлюцинациями, остальные были в устойчиво подавленном состоянии, некоторые ощущали значительную потерю памяти, постоянно бредили во сне и даже испытывали затруднения с речью.

Они выздоровели через некоторое время после того, как перестали работать с ядами. Выздоровели, получив убедительное предупреждение на будущее.

Впрочем, на будущее должны быть предупреждены все.