Юлий Медведев - Безмолвный фронт

В Европе в 1776 году отчаявшимся в борьбе с постельным клопом рекомендовалось использовать против них хищных клопов — щитников. А английские хмелеводы специально отпугивали от хмельников птиц, чтобы спасти жуков — коровок — истребителей тлей.

Оживленный обмен товарами между континентами сопровождался и обменом насекомыми.

В Северной Америке когда — то было очень чисто. Переселенцы же, по примеру Ноя, привезли с собой что нужно и что не нужно. В их постелях и сундуках были клопы, моль, кожееды. Их скот был заражен вшами, блохами, чесоточными клещами. За 60 лет в Новый свет было завезено около 90 видов вредных насекомых, в числе которых малая коровья жигалка, спаржевая трещалка (чем не уголовные клички), непарный шелкопряд, калифорнийская щитовка, плодовый красный клещ, злаковая листовая тля, аргентинский муравей, хлопковый долгоносик и другие.

Получатель заморского груза часто не подозревал, что выгоднее было бы заплатить втридорога, лишь бы корабль, не входя в порт, повернул назад, потому что на его борту приплывало несколько иностранных жучков. Эти жучки, высадившись на чужой берег, оказывались своего рода первооткрывателями. Оставив на родине своих врагов и соперников, маленькие эмигранты попадали в райские условия и размножались почти беспрепятственно. Очень скоро они становились широко известными вредителями.

В наше время существуют карантинные службы, в задачи которых входит зорко следить, чтобы чужеземные насекомые не переступали государственной границы. Но нарушения хоть и стали реже, не прекратились совсем. Так, недавно Европа экспортировала нечаянно в Америку жука пьявицу, и тот со свежими силами насел на пшеницу, овес и другие злаки.

Тут можно было бы порассуждать об оборотной стороне прогресса, в частности — транспорта, и, уподобившись одному карантинному инспектору, напасть на авиацию. В самом деле, простота и скорость сообщения между континентами, обилие всяких перевозок, несознательность пассажиров и особенно туристов — все это затрудняет работу по выявлению и задержанию подозрительных путешественников — насекомых. Авиация же — просто бич. (Некоторые делают серьезную ошибку, улыбнувшись на такое замечание карантинной службы. Карантинная служба и без вашей улыбки убеждена, что вы недооцениваете ее значения. И вам придется выслушать разъяснение, что все таможенники и все контрабандисты, пойманные и непойманные, чего бы они там ни везли — гашиш, слитки золота, бриллианты, ром, чулки без шва, — весь предотвращенный и нанесенный экономический ущерб, который связан с работой тех и других, — детская игра по сравнению с ловлей жучков на международных линиях, с удачами и неудачами этих операций.

Что сколько бы внимания государство ни уделяло карантинной службе, — а уделяют его, разумеется, недостаточно, — все равно государство в долгу. Что сознательного человека не должен задевать деспотизм карантинного инспектора, когда он, например, требует выкинуть без разговоров роскошные фрукты, цветы, купленные в подарок кому бы то ни было… и так далее.)

Авиация ускоряет передвижение насекомых по планете. Лучшие среди чешуекрылых летуны редко преодолевают своим ходом расстояние большее, чем 10–20 километров за год. Авиационным же транспортом опасный безбилетник попадет куда угодно в течение всего лишь одного дня.

Обычно насекомые оказываются в самолете случайно. Их заносят на себе или с собой — в сумке, в корзинке — пассажиры. Но бывает и иначе. Например, на летное поле парижского аэродрома Орли весенними ночами слетаются стаи майского хруща. Их манит сверкание сотен ярких ламп, освещающих погрузочные площадки. Во время погрузки жуки почему — то стараются проникнуть внутрь салонов грузовых помещений. Лайнеры из Орли разлетаются по всему свету. За 19 апрельских дней было как — то зафиксировано в разных портах 38 французских самолетов, которые имели на борту более 120 майских хрущей.

Однажды поймали насекомых на обшивке только что приземлившейся машины. Это вконец расстроило карантинных инспекторов и заинтриговало энтомологов. Были поставлены эксперименты, в которых, между прочим, энтомологи пользовались услугами военно — воздушных сил. Исследователи прикрепляли ветки со скоплениями яиц американского кольчатого коконопряда к крыльям военных реактивных самолетоз. Яйца сохранились, перенеся полет на высоте более 15 километров, со скоростью звука, при окружающей температуре минус 60 градусов Цельсия. Аналогичные условия перенес, увы, желтолихорадочный комар. Полеты, правда, длились недолго, от 10 до 30 минут. Трехчасовые вояжи за бортом бомбардировщика убивали почти всех насекомых. Но в грузовых помещениях, где тоже холодно, они выживали.

Дальнейшее развитие средств сообщения, предупреждают специалисты, потребует еще большей бдительности от карантинной службы. Нигде прямо не говорится об ожидании членистоногих «гостей из космоса», но намеки на возможность посещения встречаются. Во всяком случае, земные насекомые переносят достаточно высокий вакуум и не обнаруживают генетических изменений, будучи длительно облучаемы космической радиацией на высоте 25 и более километров.

А жучок, завезенный с другой планеты, может — по крайней мере теоретически — оказаться зловреднее всех земных. И если сто лет назад французский ученый Леопольд Трувело выпустил на свободу из своей лаборатории в Медфорде (штат Массачузетс, США) несколько непарных шелкопрядов, привезенных для экспериментов из Европы, после чего вся Америка познакомилась с «подарком» француза, то почему через сто лет подобной истории не повториться в новом, межпланетном, варианте? Такой же рассеянный энтомолог забудет прикрыть одну из своих коробочек и… держись, планета Земля!

А с Трувело случилось вот что. Он ставил перед собой задачу вывести шелковичного червя, который будет питаться не шелковицей, а листьями обычных деревьев средней полосы и станет устойчив к холоду. Для этого профессор скрещивал непарного и тутового шелкопряда. Задача, надо сказать, была честолюбивая, ибо успех обещал подлинную революцию в шелководстве. Но кончилось дело ужасно. Однажды при пересаживании отродившихся гусениц в садки налетел ветер и, словно Черномор Людмилу, унес из — под самого носа остолбеневшего энтомолога драгоценных красавиц за окно лаборатории. Их бросились искать, но тщетно. Насекомые уползли в соседний лес, где спокойно размножались в течение последующих двадцати лет. К 1889 году гусеницы французского происхождения оголили деревья Медфорда и уже, не зная, куда им деться, ползали по улицам, по дворам. Впоследствии непарный шелкопряд далеко пошел. Энтомолог Смит писал тогда: «Не существует никаких преград распространению этого насекомого по США, кроме ограничений, налагаемых самой природой. В чем заключаются эти ограничения, нам предстоит выяснить».