Юлий Медведев - Безмолвный фронт

В природе есть много средств, удерживающих паразитов от «последнего шага» в отношении к хозяевам. Одно из них — многоступенчатость паразитизма. То есть на каждого паразита есть свой паразит, для которого первый служит хозяином. В свою очередь паразит паразита также является жертвой паразитизма. Гиперпаразитизм представляется частью некоей саморегулируемой системы, устанавливающей соотношение между теми, кто ест, и теми, кого едят.

Этот «заколдованный круг», с практической точки зрения, опасен тем, что заморский паразит, привезенный из далекой страны для подавления вредного насекомого, может иметь при себе и собственного паразита.

Вот еще пример того, как избегают насекомые — хозяева своих убийц. Известна бабочка, чьи яйца поражает чудовищный по плодовитости паразит — полиэмбрионист энцитрус. Оба — и паразит и хозяин — имеют только одно поколение в сезон. Однако период, в течение которого энцитрус отыскивает яйца бабочки, чтобы отложить в них свои, намного короче периода, в течение которого откладывает свои яйца бабочка. Этот интервал природа дает хозяевам, чтоб они выжили. В других случаях хозяева имеют несколько поколений в год, в то время как паразит — только одно. К тому же вредители — хозяева жизнеспособнее своих паразитов, легче переносят холод, сырость, могут откладывать яйца на растениях, недоступных изнеженным паразитам, быстрее привыкают к ядохимикатам.

Поэтому некоторые исследователи считают бессмысленным и безнадежным стравливать насекомых. «Наши», мол, всегда будут слабее.

Что же отвечает биометод?

В 1938 году в ряде районов Воронежской области резко пошла на убыль гессенская муха — вредитель зерновых культур. Анализ показал, что около 70 процентов ложнококонов ее первого и второго поколения были заражены десятью видами паразитов. Десятью годами раньше в окрестностях Берлина наблюдали угрожающий лет капустной совки. Вредительница отложила небывалое количество яиц. И ничего не случилось: гусениц вышло немного. Спасла капусту берлинцам оса — наездник трихограмма. Она заразила процентов восемьдесят яиц совки. Похожую картину наблюдал советский ученый Н. Ф. Мейер в окрестностях Армавира и в станице Славянской, где почти 100 процентов яиц капустной совки погубила яйцеед — трихограмма. В Средней Азии в 1935 году совместными действиями трихограммы и браконида на 80 процентов была истреблена хлопковая совка. В 1923 году поступило известие из Западного Алтая о счастливом избавлении от непарного шелкопряда. Вспышка его была подавлена паразитическими двукрылыми, которые поели до 90 процентов яиц хозяина. В окрестностях Киева в 1936 году сильно размножилась яблонная моль. Деревья усыпали гусеницы, а бабочек из куколок вышло мало. Осмотр показал, что в куколках откармливались несколько видов паразитов.

Выживаемость полезных насекомых и их жертв взаимозависима, но зависимость эта не прямолинейна, не проста. Например, личинки трихограммы развиваются в яйцах 150 видов вредителей. «Само собой разумеется, — пишет Н. Ф. Мейер, — что при такой многоядности паразита временная депрессия некоторых хозяев не может отразиться на его благосостоянии». Но и одноядный хищник не обязательно погибнет, хотя выбора у него нет. Вот, например, как это может получиться.

В 1931 году, будучи уже принята в Египте, в Португалии, на Бермудских островах, в Турции, в Палестине, во Франции и в Италии, австралийская божья коровка ведалия прибыла в Советский Союз. Всесоюзный институт защиты растений размножил хищного жучка и весной следующего года отпразил в Сухуми. Оттуда ведалию распространили по цитрусовым садам наших влажных субтропиков. В течение первого же года ее пребывания австралийский желобчатый червец, попавший в Абхазию каким — то чудом и причинявший большой ущерб мандариновым деревьям, сник. А потом и вовсе стал здесь редкостью. Но не исчез совсем. Вредителя спасал испанский дрок. Когда червец «пасся» на этом кустарнике, то был божьей коровке противен, как пьяный заяц льву. «Отвращение родолии к ицерции (родолия — одно из имен божьей коровки, ицерция — одно из имен австралийского червеца) на дроке объясняется тем, — пишет Мейер, — что происходит пропитывание тела ицерции алкалоидами, содержащимися в дроке, причем жировое тело чераеца аккумулирует алкалоидные вещества, получаемые с пищей». Почему алкалоидные вещества не нравятся ведалии — вопрос особый. Важно здесь то, что растения дрока служат укрытием для вредителя, откуда он нет — нет и переметнется на цитрусовые. Здесь, на мандариновых деревьях, им и кормится австралийская божья коровка. А поскольку дрок как декоративное растение в курортных субтропиках встречается повсеместно, то постоянно остается фонд для поддержания достаточно многочисленной ведалии.

Сходные ситуации складываются и для полезных паразитов. Так, крошечная оса — паразит Трихограмма Эванесценс охотно заражает яйца хлопковой совки, отложенные на различных растениях, в том числе — на хлопчатнике. При благоприятных условиях трихограмма выводит из строя до 90 процентов яиц совки «за один присест». Тем не менее свою кормовую базу окончательно не подрывает. Дело в том, что недосягаемыми остаются яйца вредителя, отложенные на нуте. Стебель и листья нута густо покрыты железистыми волосками. Совке это не мешает откладывать яйца, а трихограмма добраться до них не может. Значит постоянно существует рассадник вредного насекомого, служащего источником размножения паразита.

Радоваться ли этому? Снабжение пищей насекомых, даже если они полезные, не главная забота земледелия. И нас, конечно, смущает то обстоятельство, что выживание полезных паразитов связано с выживанием претендентов на урожай. Однако сторонники биометода, основанного на системе «жертва — хищник» или «жертва — паразит», считают, что именно бесконечная война, а не истребление разумный способ защиты урожая. Остающиеся вредители хоть и наносят урон, но незначительный. То, что творят они, называть вредительством слишком громко. Это мелкое хищение без крупных последствий. Таких, к примеру, последствий, к которым приводят иные химические войны.

…Наконец, вариант, когда численность насекомых — паразитов снижается строго в соответствии со снижением численности их хозяина. Это происходит обычно, когда те и другие — узкоспециализированные едоки, монофаги. Паразит рано или поздно приканчивает последнего в данной местности хозяина и тем самым кладет конец собственному существованию. Наступает затишье.

В начале 30‑х годов из Италии в СССР был доставлен «специалист» по кровяной тле, паразит — наездник афелинус. Афелинус к тому времени имел позади блестящие победы во многих «яблоневых» странах. Сперва во Франции. Его отослал туда Л. О. Ховард, известный американский энтомолог, автор увлекательных книг о насекомых. Свой несомненный полемический талант этот человек посвятил титанической и по меньшей мере сомнительной цели — изгнать химию из сельского хозяйства.