Герда Грау - Марахси

— Все, вали в барак, на сегодня хватит, — пробормотал Вигго.

— Стоять! — вдруг громко приказал Ромул.

Мальчишка смирно застыл, помаргивая черными глазами в направлении обладателя грозного голоса. В его взгляде не было страха, только обычное марахсийское любопытство.

— Кто такой? — спросил Ромул у Вигго. — Как сюда попал?

— Вы разрешили взять пацана на подмену на пару минут, когда нужно отлить или пожрать, — пожал плечами диджей. — Я взял. Малой из сто пятой, и сообразительный, остальные просто идиоты. Я тоже не железный сутками тут сидеть на заднице. Показал ему, где нажимать — он нажимает, лишнее не трогает.

— Чипирован? — обернулся Ромул к Саммю.

— Нет еще, — лениво ответил Саммю, бесцеремонно задрав на мальчишке робу со спины. — Мы не чипируем рабов младше четырнадцати. Через год его очередь дойдет. Ну, или раньше, если все остальные выйдут в тираж. А что?

Ромул посмотрел на Быка, потом снова на Саммю.

— Думаю, дети внесли бы в турнирную сетку «Кассиновы» небольшое разнообразие, — объяснил он. — С женщинами это хорошо сработало, и парочка несовершеннолетних кассинов нам тоже не помешает. Что скажете?

Те не сразу нашлись с ответом, и даже Вигго перестал жевать, хлопая глазами. Саммю нашелся первым.

— Почему нет? Только нужно быть готовым, что поначалу ставки будут отрицательными, придется официально давать фору.

— Не обязательно, — возразил Бык. — В зрительном зале есть семьи с детьми, дети могут уговорить родителей поставить на такого же ребенка просто из солидарности. Неплохая идея, если нам нужно выжать из Колизея максимум в короткое время.

— Зачем? — насторожился Саммю.

Ромул пропустил его вопрос мимо ушей, обошел мальчика кругом, придирчиво рассматривая с точки зрения зрелищности: войлочная роба висела на нем мешком, нестриженные волосы были стянуты на лбу полоской того же войлока, худобу компенсировал только высокий рост. Отмыть тоже не мешало бы.

— Хочешь быть кассином? — громко спросил он.

— Кнеш, — быстро отозвался тот, показав в улыбке белые острые зубы. — В кассины всяк дюже хочь, еси не дурня. Ток, грят, для чиба старшее над бысть, а то б я охоче.

Бык засмеялся, Ромул сохранил серьезность, раздумывая о своем, а вот Саммю буравил неожиданное приобретение своими глазами навыкате без всякой симпатии.

С лестницы, ведущей от арены через тотализатор, поднялась Старуха, и одновременно с ней в дикторскую вошел зевающий врач. Он неприязненно посмотрел на мальчишку, оттолкнул его в сторону и поставил на стол ящик с инструментом. Старуха вплыла в помещение всеми своими юбками, осмотрелась, задержалась глазами на мальчике и отвернулась, стягивая через голову фуфайку. Медицинский осмотр кассинов после боя проводился тут же, врач без сантиментов покрутил ее, полуголую, перед собой и махнул рукой.

— Одевайся, — велел он. — Здорова.

Точно так же равнодушно, как разделась, Старуха натянула свое тряпье обратно, и вышла, шурша юбками. Мальчик проводил ее взглядом, который врачу не понравился.

— Этого не пора на стерилизацию? — спросил он у Саммю, приподнимая голову мальчика за волосы вверх. — На баб уже начал пялиться, как я вижу.

— Рановато, — добродушно ответил за него Бык. — Ему от силы двенадцать, обычное детское любопытство.

— Некоторым не мешает, — сварливо отозвался врач, отпуская мальчика из-за появившегося в дверях следующего пациента — кассина, только что внизу разыгравшего с андроидом в парике смешную сценку.

Тот уже не улыбался, дышал с хрипом и тяжело, а горло пересекала красная полоса с расстоянием в размер ромульянских пальцев. Врач осмотрел и его, ничего не сказал, демонстративно захлопнул свой саквояж и удалился. Кассин спустился вниз, к люку в бараки, где следовало ждать робота-провожатого, без которого двери камеры не открывались.

— Найдите девчонку такого же возраста, — распорядился Ромул в сторону Саммю, когда лишние уши покинули помещение. — Чипируйте обоих, как только появятся свободные чипы, и готовьте на арену. Посмотрим, как их встретит публика и что из этого выйдет.

Быку показалось, что взгляд мальчишки, направленный на Ромула, стал другим, хотя улыбка осталась прежней, дурашливо-покладистой. По знаку Саммю тот сверкнул босыми пятками и утек в люк, а Бык пришел к выводу, что глазам ночью нужен все-таки более основательный отдых.

Вечером следующего дня Ромул сообщил о своем отъезде. Он забрал финансовые документы, выглядел нервозно, словно не спал сутки, и очень торопился. Бык догадывался почему — приближалась территория Урсулы. При подписании границ дипломаты обеих стран бились насмерть за каждый километр пространства, поэтому государственные пределы в этом секторе имели вид фьордов, изъеденных водой. После нескольких месяцев чехарды с границами можно было рассчитывать на спокойную жизнь — наступало долгое прохождение Мумбаев.

Вид у Ромула при посадке в корабль был такой, словно его захватила какая-то идея, но даже Хиотис как бухгалтер «Кассиновы» ничего не знал о ней. Выслушав из уст Быка отказ от сделки, он не выказал никакого сожаления или возмущения, годы работы в финансовой сфере выучили его самообладанию почти дьявольскому. Кивнул и попросил держать его в курсе дальнейших планов и событий. В конце разговора даже весело пообещал наведаться в Колизей во время прохождения Урсулы, попробовать «канадскую ставку».

Раздумывая на продавленном диване о странных событиях и планах, в которые его не посвятили, Бык внезапно отвлекся на раздел добычи после дневной смены, азартный и шумный. Арену постоянно чистили от различных предметов, брошенных зрителями в знак поддержки гладиаторов — там встречались предметы женского туалета, конфеты, сухари, игрушки, наличная мелочь, сигареты, батарейки, иногда что-то посерьезнее – треснувшие пады, баллончики с веселящим газом, упаковки презервативов, фонарики, перочинные ножи, таблетки "экстази", кошельки и даже драгоценности. Униформисты сгребали все это добро длинными швабрами с перемычкой поперек, упаковывали в мешки и уносили за кулисы. Предполагалось, что кассин получает это в качестве дополнительной награды. На самом деле вся добыча сначала проходила руки служащих Колизея, и то, что они считали брать ниже своего достоинства, вручалось победителю, частенько в микроскопическом остатке.

— Кто раньше такое видел? – Саммю приподнялся в кресле и взял со стола маленький продолговатый предмет в серебристой обертке, повертел его в пальцах и взвесил на ладони. – Рацион какой-то…

Таких серых брусков было несколько, упаковка отличалась шрифтами и надписями, но сохраняла единообразие в твердости и спрессованности.