Герда Грау - Марахси

— Корабельные штучки, что-то вроде сухого пайка из суточной дозы калорий, — Язмин, шевеля губами, считал собранные деньги, их полагалось поделить поровну между всей сменой, не забыв начальника безопасности. – Суют в обязательном порядке каждому вместе с бутылкой воды и кислородной маской на дальних рейсах. По вкусу как печенье, сладкое.

Саммю разочарованно бросил брусок в кучу, предназначенную кассинам. На краю стола возвышалась горка украшений, поднятых с арены. Там были серьги, браслеты, витиеватые кулоны, некоторые даже с камнями. Что из них подделка, а что драгоценность, предстояло еще выяснить, но не сразу: за случайно потерянными вещами зрители частенько обращались в службу безопасности через сутки, а то и через двое.

Ожидающие своей очереди кассины, приносившие больше всего дохода за неделю, смирно сидели на полу возле стены. Бык опознал в их числе Горо, к которому после первого боя прилипла кличка «Великий», маленького вертлявого Волка, рыжего Пикачу, Шейха и Старуху. Последняя была единственной женщиной среди чемпионов. Ее лицо с подведенными глазами в массе войлочных накидок и оборок казалось венецианской маской. Порцию угощения она приняла молча, сразу есть не стала, как другие, а рассовала по карманам и опять застыла как изваяние. Быку показалось, что жадность соседей вызывает у нее что-то вроде презрения. Перехватив направленный на себя взгляд, Старуха неожиданно поднялась, словно была невесомой, сделала шаг и остановилась, держась рукой за стену. Теперь, когда она была так близко, Бык вынужден был признать ее красивой. В прошлый раз она казалась старше, сейчас он не дал бы ей больше двадцати. Хотя для Марахси и это был очень преклонный возраст, до тридцати женщины доживали редко.

— Славьтесь, повелитель, — сказала она и замолчала, сложив губы в улыбку.

Бык ждал продолжения, пока не вспомнил, что по законам Колизея кассины не имели права первыми обращаться к хозяевам, кроме как для приветствия.

— В чем дело?

— У мя до вас просьба есь, — голос у Старухи оказался низкий и грудной, слова она произносила нараспев, немного раскачиваясь из стороны в сторону всем телом, словно укачивала несогласие собеседника. – Уж не обессуживайте, еси не так высказилась, я не со зла. Ток в бараке есь пцан, которого чибировали, я хочу попросить за него. Коль уж ему на арену непременно над, пусь спервоначалу бои позмотрит ближее, мож с балкона или с залу, все едино. Ему и так дюже трудно будет на ногах устоять и ущо публике понравицца, он совсем малой, ромульян ток издаля видал. Усохнет быстро.

Бык с трудом сообразил, о чем идет речь.

— Пцан – это мальчик? – переспросил он, оглядываясь на Саммю в поисках поддержки.

— Мальчишка Вигго, — перевел Саммю. – Поставили в сетку со следующего понедельника.

Старуха кивнула войлочным тюрбаном, словно расписание не было для нее тайной, хотя кассинам о нем не говорили.

— Понятно, — ответил ей Бык. – Ну, если раньше понедельника он все равно не нужен, мне не жалко. Пусть приходит с кем-нибудь из ваших, кого вызовут, и смотрит до посинения. Персонально посылать за ним не буду.

Старуха сверкнула глазами, благодарно кивнула, словно воздух боднула. Она хотела еще что-то сказать, но дверь открылась и впустила врача. Кассины подскочили и инстинктивно попятились. Врач демонстративно прошел к столу, грохнул на него тяжеловооруженный саквояж, попутно уронив сложенные побрякушки на пол. Двое техников, которыми он обзавелся в качестве помощников, занесли и поставили под стол большие коробки, перетянутые скотчем, после чего уселись на корточках у двери, сложив руки на коленях.

Бык и Саммю переглянулись.

— Это что, «все свое ношу с собой»? — пошутил Саммю, заглядывая под стол. — Или хотите воспользоваться сейфом Ромула на время его отсутствия?

— От сейфа я бы не отказался, — сквозь зубы отозвался врач без улыбки, выбрасывая из саквояжа шприцы-тюбики, стянутые резинками. — На кой черт вы нам нужны, как начальник безопасности — не понимаю. Толку от вас никакого.

— У вас что-то украли? – насторожился Саммю.

— Не что-то, а препараты, предназначенные для андроидов, — взорвался врач. — Я не могу так рисковать дорогостоящим имуществом.

— Вы уверены? — Саммю пружинисто поднялся, как кошка, обошел стол кругом и оказался на одной стороне с Быком. — Первый раз слышу о краже.

— Кто-то побывал сегодня в медблоке и опустошил ящик с вежскими гормонами, — ответил врач. — Если исключить моих работников, которые здоровы как слоны и не умеют читать, то сделать это могли только ваши проклятые кассины. Тащат все, что плохо лежит, как сороки чертовы.

Кассины под взглядом Саммю замерли, точно кролики, загипнотизированные коброй.

— Они не ходят без сопровождения по коридору, да и робот зафиксировал бы отклонение от маршрута, — возразил он на обвинения врача.

— Ни черта ваш ходунок не фиксирует, — раздраженно отозвался тот. — Он вообще не смотрит, идет за ним кто-нибудь или уже в штрек свалился. Сколько раз такое было?

Правда в этот раз была на стороне врача. Саммю сузил глаза на техников у двери, потом опять заглянул под стол, поковырял картонный бок коробки пальцем и выпрямился.

— Слушайте, герр доктор, местному быдлу ваши препараты просто лес темный, может вы их сами куда переложили и забыли? Мало ли как бывает, отдохнули хорошо, расслабились…

— Я пока еще не в маразме, — поджал губы врач. — Сколько у меня на хранении препаратов помню, и когда в помещении побывали воры, тоже определю. Кто-то был в мое отсутствие в медицинском блоке, это я утверждаю и буду утверждать.

— Освещение в коридорах дают только на время прохода до Колизея, в другое время там ногу сломишь, — напомнил Бык. — Я тоже был у вас, но без света дорогу не найду. Куда уж кассинам.

— Значит, это был войлочный червь.

При упоминании червя Бык поглубже запрятал руки в карманы, чтобы не заметили его реакцию. Он никому не рассказывал об иррациональном страхе, который возникал у него каждый раз, когда доводилось открывать люк, ведущий к баракам. В черноте глыб с войлочными нитями ему всегда мерещилось чужое нечеловеческое присутствие, холодное и равнодушное, безжалостное, как сам планетоид. Даже кошмары, которые ему иногда снились, были связаны с глубинными коридорами Марахси, в которых он плутал, убегая от чудовища, и падал в бездонную яму, просыпаясь в холодном поту, не достигнув дна. Робот-ходунок, которого посылали за кассинами перед боем, стал для него спасением, и вот, оказывается, это тоже не панацея. Кто-то может без него в темноте найти медицинский отсек, забрать оттуда препараты, которые черт знает зачем и нужны, и после этого вернуться в камеру незамеченным.