Константин Вентцель - Борьба за свободную школу

П. Соловьев . Такой взгляд слишком уже пессимистичен. Вот уже года четыре как принцип свободы и отмены наказаний стал применяться в разных уголках России. Мне пришлось преподавать в трех коммерческих школах и я самолично наблюдал, как за это время из этих школ вытеснялись наказания, баллы и прочие пережитки старины и как водворялись свобода и любовь к детям, как основа воспитания. Теперь не только нет и следа наказаний, но даже повышенный тон в обращении преподавателя к ученикам более нетерпим. Отметки (баллы) уничтожены, экзамены изгнаны. Итак, реальное осуществление уже есть. Таких школ в ведомстве Министерства Финансов уже очень много, как это можно было узнать и услышать из сообщений на съезде деятелей по техническому образованию. Все эти слова о любви и свободе — не пустые слова, их надо нести в жизнь. Зародятся и еще светлые точки и превратятся наконец в большое пламя. Я практикую уже 8-й год и в течение 5-ти лет являюсь свидетелем постепенного осуществления принципа свободы в деле воспитания и образования. Светочи уже есть. Педагогические идеи Толстого еще и не жили совсем в обществе, их разработки совсем еще не было. У нас царит педагогический индифферентизм.

К. Вентцель . На западе также существуют школы нового типа: Бидэльская школа в Англии, школы д-ра Литца в Германии и его последователей в Швейцарии и т. д. Там принцип свободы проведен еще в больших размерах, чем в наших коммерческих учебных заведениях.

И. Горбунов возражает против утверждения В. Ермилова, что обойтись без дисциплины в школьном деле может только такой гениальный человек, как Толстой, и что обыкновенному среднему учителю это недоступно. Большинство современных педагогов действительно насильники, которые не могут выкурить из себя духа насилия, и такие педагоги, конечно, не могут осуществить идею, о которой идет речь; но могут явиться и такие педагоги, хотя и не гениальные, хотя и простые люди, которые окажутся в состоянии воспринять эту мысль к воплотить ее в практику воспитания и образования. Если в школе и необходима дисциплина, то только дисциплина естественная, т. е. внимательное отношение к тому, что преподается, но пример такой дисциплины нам даете опыт самого Толстого. Сначала у него в классе происходил внешний и шумный беспорядок, а потом мало по малу водворялась сама собою тишина и наконец ученики настолько захватывались самим предметом преподавания, что наступало с их стороны самое напряженное внимание. В чем же причина? А причина просто в том, что учителя шли навстречу ученикам, привлекали их и т. д. Обычно же современная школа ничего не предлагает интересного и поэтому учеников приходится принуждать. И у нас в России и заграницей начинаете просыпаться интерес к идее свободной школы, к вопросу о необходимости уничтожить всякое принуждение в деле воспитания и образования. Но у нас в России печально то, что мы все как-то откладываем это важное дело в ожидании наступления новых общих условий жизни, что боимся внешних препятствий, что мало проявляем самодеятельности. Правда, попытки в этом направлении были подавляемы, но и их самих, этих попыток-то было слишком мало.

В. М. Сухова . Идея об изгнании из школьной жизни всякой внешней дисциплины осуществлена уже в Америке и притом не какими-нибудь гениями в роде Толстого, а самыми простыми обыкновенными смертными. В американских школах даже самому буйному классу учеников предоставляют сначала полный простор свободно бушевать в течение трех месяцев. За это время ученики имеют возможность на опыте почувствовать все последствия подобного недисциплинированного поведения, всю его нежелательность, скуку, с которой оно связано и т. д., и впоследствии уже сами стараются избегать его. Если потом они и будут продолжать нарушать внешний порядок, то это будет вытекать лишь из законной и естественной потребности живого общения, живого обмена мыслей и чувств с учителем и товарищами и следовательно будет происходить в известных, установившихся свободно, естественно и само собою границах. Нужно определить зачем нужна дисциплина? Если тут преследуется цель посредством принудительного внешнего порядка содействовать лучшему усвоению предмета, то достижение этой цели не облегчается, а затрудняется и даже, можно сказать, что этим достигают совершенно обратного результата. Я сама как учительница рисования испытала на опыте, что движение в классе, свобода, отсутствие дисциплины оказывало самое благодетельное влияние. Благодаря этой свободе я всегда была довольна своим классом.

Что касается полного уничтожения наказаний, то и это вполне осуществимо. Пример такого отношения к ученикам, которое не допускало бы и отдаленной мысли о наказании, подает нам директор исправительного заведения швед Стефенсон. Ученики чувствовали большое к нему доверие и бывали с ним вполне откровенны. Он всегда старался отыскать причину, проникнуть в душу ребенка, узнать, что именно вызывает его поведение, чем именно оно обусловливается и чем можно было бы в данном случаи помочь. Однажды один буйный ребенок в разговоре с ним сказал: «Я хочу убежать, потому что я хочу свободы… У вас скучно». А он ему на это ответил: «Очень жаль, что ты хочешь убежать: ведь я только что хотел тебя послать в город за посылкой»… Мальчик согласился пока исполнить поручение и директор так и удержал его, давая проявление его стремлению к свободе.

С. Д. Николаев . По поводу того, что вести школьное дело в духе полной свободы могут лишь гениальные люди, я должен сказать, что Л. Н. работал в Яснополянской школе не один, а вместе с учителями, которым много обязан, а это были обыкновенные, простые люди. Эта система есть плод именно их совместной деятельности.

На этом пока и заканчивается временно прерванная деятельность Комиссии для разработки вопроса об организации семейных школ. С самых же первых шагов в ее деятельности слово «семейная школа» стало для нее синонимом слова «свободная школа» и та проблема, которую, не переставая, старалась разрешит комиссия, была в действительности проблема о свободном воспитании и образовании. Принцип свободы в его конкретном применении в области воспитания и образования не переставал одушевлять членов комиссии и заставлял напрягать все усилия своего ума, чтобы выяснить этот принцип во всем его громадном значении, чтобы определить те формы, в которые он мог бы вылиться в действительной жизни, а также и те условия, которые могли бы привести к скорейшему его осуществлению и воплощению в практику воспитания и образования. Проблема семейного воспитания сама собою разрасталась до проблемы свободного воспитания и притом свободного воспитания и образования широких народных масс, свободного воспитания и образования, которое могло бы стать уделом возможно большого количества людей. Это сказалось в том заявлении о необходимости всеобщей свободы обучения, которое комиссия внесла в Совет Педагогического Общества для представления его общему собранию всех членов Общества и о котором было уже упомянуто выше. Это же сказалось и в двух других заявлениях, которые были внесены в Совет Педагогического Общества и обсуждались на общих собраниях его и инициатива которых принадлежала группе членов, принимавших наиболее близкое и деятельное участие в работах комиссии. Подача обоих заявлений совпала с ужасным временем избиений учащихся средних учебных заведений во многих городах России, забастовок этих последних и массовых исключений их из учебных заведений. Мы приводим здесь полностью текст первого заявления в виду представляемого им интереса.