Элизабет Ноэль-Нойман - Общественное мнение [Открытие спирали молчания]

ТЕСТ НА УГРОЗУ ИЗОЛЯЦИИ В ГЕРМАНИИ И АНГЛИИ
НА ТЕМУ «АТОМНАЯ ЭНЕРГИЯ». %
Вопрос: «Хочу рассказать Вам недавний случай, имевший место во время публичной дискуссии по проблемам ядерной энергии. Высту­пали два основных докладчика. Один говорил в защиту ядерной энергии, другой — против. Одного из выступавших публика освиста­ла. Как Вы думаете, кого освистали: того, кто "за" ядерную энергети­ку, или того, кто "против"»?

февраль 1989 г. ФРГ
март 1989 г. Великобритания

«За»
72
62

«Против»
11
25

Не ответили
17
13

100
100

Источники: Германия — Институт демоскопии, Алленсбах, опрос 5016, вопрос № 38, 2213 опрошенных.
Великобритания — Институт социальных исследований (Гэллапа),
1000 опрошенных.

сторонники ядерной энергии тоже составили меньшинст­во в климате мнений, но не столь малочисленное. Сомне­ний не было — враждебный климат мнений будет сказы­ваться на склонности публично высказаться, говорить или молчать. Важен был тог факт, что англичане приняли вопрос. Теория общественного мнения перешагнула гра­ницы. Она, безусловно, должна учитывать национальные особенности, но и истинность ее должна подтверждаться международно.
Поэтому тесты должны быть сформулированы так, чтобы их можно было применить в разных культурах. Я вспомнила об изысканном стиле обращения друг с другом в Японии и не сомневалась, что новый тест па угрозу изо­ляции будет вполне пригоден для использования в этой стране. Даже американские студенты не остались равно­душными, когда я ознакомила их с тестом о проколотых шинах в машине с символикой отвергаемой партии.
На семинаре в Чикагском университете я обсуждала этот вопрос с японским студентом. Хироаки Минато от­верг предложение применить наш тест в Японии. Мы пе­
репробовали много вариантов, и примерно часа через два он сказал: «Этот тест подойдет». Вопрос скорректирован следующим образом: «Встретившись, соседи заговорили о ядерной энергии. Один из них высказался "за" ядерную энергетику, другой — " против". Позднее до одного из уча­стников разговора дошел слух, что никто не разделяет его мнения. Как Вы думаете, о ком из двоих шла речь?»
Тест на страх перед изоляцией
Существует ли страх перед изоляцией? Эксперименты Эша и Милгрэма 25 доставили огорчение многим амери­канцам. Милгрэм повторил — слегка модифицировав — свои эксперименты во Франции и Норвегии, желая уз­нать, только ли американцы склонны проявлять конфор­мизм или он свойствен и европейским нациям.
Предположение, что американцы тоже могут испыты­вать чувство страха перед изоляцией, так обидело однаж­ды аудиторию на лекции в Чикагском университете, что многие слушатели покинули зал. Было ясно, что в интер­вью нельзя напрямую спрашивать: «Боитесь ли вы изоля­ции?» Хотя во время тестирования спирали молчания этот вопрос однажды был задан в Америке. Мне часто го­ворили, что в концепции спирали молчания я слишком подчеркиваю иррациональные и эмоциональные момен­ты в конформизме, что равнозначно было обвинению в недооценке хороших, рациональных оснований для кон­формизма. Естественно, это было продолжением старого спора между европейскими и американскими социальны­ми учеными. У американцев давние традиции предпочте­ния рациональных объяснений человеческого поведения.
Как следовало бы тестировать страх перед изоляцией? Один из возможных вариантов описан выше, в гл. III (см. с. 73), где говорится о курении в присутствии некурящих. Тест угрозы — предъявление курильщику листка с кар­тинкой, один из персонажей которой с возмущением го­ворит: «Я считаю, курильщики — бесцеремонные люди. Они вынуждают других вдыхать вредный дым», — одно­значно напугал курильщиков. Но он не приблизил нас к тому, чего требовали наши американские коллеги, — до­биться измерения страха перед изоляцией 26 .

Мы обратились к исследованиям, предпринятым еще в середине XIX в. (во времена Ч. Дарвина), которые, имея иные исходные позиции, в 40—50-е годы дали расцвет особой области исследований, названной групповой ди­намикой 27 . Нас заинтересовали прежде всего вопросы, связанные с групповой сплоченностью, например что объединяет группы людей, что обеспечивает их существо­вание? Что предпринимает группа, если отдельные члены нарушают правила и тем самым грозят ей разрушением? С. Холицки открыла эти работы, собирая материалы по проблеме страха перед изоляцией 28 .
Она обнаружила, что групповая динамика в своих экс­периментах проходит три стадии. В первой фазе отклоня­ющегося, нарушающего правила индивида группа пыта­ется убеждениями и дружелюбностью вернуть в группу. Если это не удается, во второй фазе отклоняющемуся ин­дивиду угрожают исключением из группы. Если и это не помогает, наступает третья фаза: «Группа заново опреде­ляет свои границы» (в понятиях групповой динамики), — из чего следует, что отклоняющийся индивид исключен из группы 29 .
Подобное групповое давление мы встречали уже у Эд­варда Росса: пока индивид не уйдет из жизни и общества 30 . Одно лишь странно: представители групповой динамики, изучая, что поддерживает единство группы, почему-то не сделали следующего шага в этом направлении — не попы­тались выяснить, что поддерживает единство общества. Тогда бы они непременно натолкнулись на феномен об­щественного мнения в смысле социального контроля.
Но ключевые слова «общественное мнение» нигде не упоминаются во всех этих работах по групповой динами­ке. Нет их и у Ирвинга Гоффмана, который, систематиче­ски занимаясь социальными исследованиями, в 50—60-е годы пришел к тому же выводу, который 350 лет назад сформулировал Мишель Монтень в своих «Опытах», опубликованных в 1588 г.: человек должен вести себя пре­дельно осторожно в условиях публичности. Индивид не один, писал Гоффман, пока рядом находится хоть один человек, а если его окружают многие — тем скорее он ме­няется, помня о том, что другие люди формируют мнение о нем.

Гоффман прорывает завесу научной слепоты относи­тельно социально-психологического смысла понятия «общественность», игнорируемого исследователями. Ла­конично и емко название его основополагающего труда — «Поведение в общественных местах» 30 . Впрочем, название любой из работ Гоффмана, опубликованных в 1955— 1971 гг., выражает его понимание социальной природы человека и все горькие последствия, обусловленные имен­но его социальной природой 31 . В ходе исследований пове­дения индивида Гоффман обнаруживает у Дарвина описа­ния многих физических признаков социальной природы человека. Нам повезло, что в поисках доказательств страха перед изоляцией мы можем сослаться на книгу Дарвина «Проявления эмоций у человека и животных» (1873). В гл. 13, касаясь темы «неприятных ощущений», Дарвин описывает ряд телесных проявлений социальной приро­ды человека — покраснение, побледнепие, потливость, за­икание, нервозные движения, дрожь в руках, сдавленный, прерывающийся, неестественно высокий или низкий го­лос, подобие улыбки, отсутствующий взгляд, который Дарвин прокомментировал следующим образом: человек, пытаясь избежать наблюдений со стороны других, даже ограничивает свой визуальный контакт 32 .
Дарвин разрабатывает положение о пороге между ин­дивидом, ориентированным вовне, и индивидом, ориен­тированным внутрь: ориентированный вовне индивид следует своей социальной природе, и такой объективный признак, как покраснение — не характерный для зверей, — подтверждает социальную природу человека. Он разгра­ничивает чувство вины, стыдливость и сожаление: чело­век может испытывать внутренний стыд из-за небольшой лжи не краснея, но, как только у него создается впечатле­ние, что кто-то обнаружил его ложь, он краснеет. Боязли­вость, по словам Дарвина, ведет к покраснению. Но бояз­ливость — это не что иное, как восприимчивость относи­тельно представления о том, что думают обо мне другие.
Дарвин никогда не употреблял понятия «общественное мнение». Он не говорил о страхе перед изоляцией, но его наблюдения однозначно приводят к заключению, что че­ловек — социальное существо, которое думает о мнении других людей, представляет себе, как выглядит в глазах других, и надеется, что никто не указывает на него паль­
цем — наяву или мысленно. Даже если хорошим поступ­ком человек привлекает к себе всеобщее внимание, боль­шинство все же испытывает при этом чувство замеша­тельства.
В противоположность этому Ирвинг Гоффман предпо­лагал, что испытываемое человеком чувство замешатель­ства — это всего лишь слабое наказание, с помощью кото­рого общественность заставляет человека вести себя как полагается 33 . Михаэль Халлеман (Майнц) отверг это предположение, показав в своей докторской диссертации, что сожаление не просто слабое наказание, а реакция на ситуации, в которых человек чувствует себя изолирован­ным (даже если это герой, спасший ребенка, и к нему при­ковано всеобщее внимание 34 (см. ниже, табл. 28).
Все началось с открытия экспериментов над собой, описанных Сабиной Холицки. На одной из конференций она узнала из выступления ван Зуурена 35 о группе моло­дых ученых из Голландии, проводивших эксперименты над собственным ощущением сожаления. Так, например, участники эксперимента останавливались на оживлен­ной улице посреди мощного потока пешеходов, чтобы узнать, что будуг испытывать под их злыми взглядами; в полупустом кафе они подсаживались к столику, за ко­торым уже сидела влюбленная парочка, и проверяли свои ощущения при таком нарушении правил поведения; в одном и том же магазине они дважды покупали одну и ту же вещь через короткий промежуток времени; в чужом высотном доме поднимались на лифте на самый верх­ний этаж и там оставались какое-то время. Одна из уча­стниц эксперимента рассказывала, что еще у входа в дом она со страхом начинала думать, как ответить, если спро­сят, что ей понадобилось там, наверху. «Мне вдруг стало ясно, сколь смешно я должна выглядеть в своей розовой блузке и розовых брюках».
Эксперименты над собой показали, что прежде всякого социального контроля существует некий внутренний кон­троль — предчувствие, ожидание угрозы изоляции извне. Сама мысль о том, насколько неприятна будет подобная ситуация, помогает индивиду исправить свое поведение, нарушающее правило или не совпадающее с обществен­ным мнением, прежде чем коллектив, социальный конт­
роль извне, вмешивался в ситуацию или вообще замечал планируемое индивидом нарушение.
Многие голландцы —– участники экспериментов над собой — рассказывали, что им хотелось отказаться от за­программированного поступка. Эта область исследований привлекла и Дж. Г. Мида из Чикагского университета, на­писавшего работу по «символическому интеракциониз– му». «Символическое взаимодействие», считал Дж. Г. Мид, представление о том, что подумают другие, как они будут реагировать, влияет на индивида с такой силой, как если бы это происходило в действительности. Но соц­иологи того времени были настолько далеки от этого мира беззвучного внутреннего диалога человека и его боязли­вой социальной природы, что Мид не смог при жизни опубликовать другие свои книги. Главный труд Мида, ко­торый нам сегодня доступен и который мы изучали на се­минарах по общественному мнению в Майнце 36 , восста­новили его студенты по записям во время лекций 37 .
Социальная природа проявляется в чувстве сожаления
В школе-семинаре в Майнце мы работали над концепцией спирали молчания. Как индивид узнаёт об угрозе изоля­ции? Каковы ее сигналы? Как ипдивид переживает страх перед изоляцией? Как его можно измерить? Одна из рабо­чих групп решила провести опыт над собой. Как известно, карнавал в Майнце «ночь бочек» — великое событие. Мож­но с уверенностью утверждать, что существует всеобщее согласие по этому поводу. И вот на оживленной улице сту­денты соорудили киоск, вывесили плакат, призывающий вступить в новый союз, цель которого — бороться с бес­смысленной тратой денег на «ночь бочек». В листовках, стопки которых лежали на полке киоска, объяснялось, что лучше эти деньги потратить на помощь «третьему миру». Студенты раздавали их прохожим для сбора подписей в поддержку своего начинания. Один из студентов снимал происходящее на пленку, чтобы потом можно было про­анализировать поведение всех участников эксперимен­та 38 .