Алексей Каплер - Киноповести

— Ну, как твоя фамилия? Забыл, что ли?

Городовой икает прямо в лицо спрашивающему.

— Ладно, проходи. Там разберутся. Следующий. А, добро пожаловать, господин пристав.

Наступает очередь пристава, переодетого в женскую одежду.

…Комендантская Таврического дворца.

— Капитан Нащекин, — представляет офицер Сергея седому полковнику.

— Очень, очень кстати, голубчик. Милости прошу. Наши преображенцы с ног сбились… Пойдемте, принимайте караул.

— Простите, как же так…

— А вот так, господин капитан. Сейчас рассуждать некогда.

Сергей следует за полковником.

К ним присоединяется прапорщик — начальник караула.

Все комнаты и коридоры министерского павильона полны арестованных.

— Здесь у нас, — говорит полковник, открывая перед Сергеем дверь, — помещаются наиболее, я бы сказал… как видите… Горемыкин, князь Шаховской, князь Голицын, сенатор Белецкий…

Арестованные сановники, заложив руки за спину, молча ходят друг за другом вокруг стола.

— Что это они? — спрашивает Сергей.

— Прогулка. Вставать поодиночке не разрешается. Пожалуйте дальше. В этой комнате, извольте заметить, особая охрана. Тут у нас Щегловитов, Добровольский, генерал Хабалов и сам Протопопов. Явился, между прочим, по собственной инициативе.

Названные комендантом и многие другие сановные лица сидят в креслах и на диване. Перед ними на круглом столе бутерброды и недопитые стаканы чая.

Заметив коменданта, дряхлый, седой сановник поднимает два пальца, как школьник.

— В чем дело? — спрашивает полковник.

— Здесь душно. Я бы попросил открыть форточку.

— Откройте! — приказывает комендант караульному.

— Я уже три раза открывал. Как открою — вон те крик поднимают. Дует им.

— Конечно, дует, — раздраженно говорит второй сановник. — Вы нас хотите нарочно простудить.

— Вот, пожалуйста…

Первый сановник не успокаивается:

— Позвольте, это варварство. Здесь нечем дышать.

— А вы бы потребовали отдельную квартиру, — подает совет старый генерал.

— Господа, господа…

— А что? В самом деле, — генерал повышает голос, — что он воображает? Подумаешь, бывший премьер-министр. Ну и что? Теперь этот господин самый ординарный арестант и должен поднимать два пальца, когда ему хочется в отхожее место…

Третий сановник пытается их успокоить.

— Господа… Постыдитесь, господа…

Но старый генерал разошелся.

— Да я, если хотите знать, плевать хочу на всех этих министров. Это они довели Россию…

— Господа… Господа…

— Что «господа»? Что «господа»?

К генералу подскакивает господин в визитке. Его черная борода трясется от ярости. Ему не сразу удается начать говорить.

— Да как… да как… да как вы смеете так себя вести… Да вы ничем не лучше этих мужиков… да я… да я… да я вам не позволю…

— Что? — поворачивается к нему генерал. — Не позволишь? А я тебе просто по морде дам… понимаешь, по морде…

— Боже мой!

— Господа, успокойте его!

— Какой стыд! — Седой сановник закрывает старческими руками голову.

— Да ты только подойди ко мне!

— Вы неприличный господин!

— Я не могу находиться с такой публикой… переведите меня отсюда…

— Ах ты, сукин ты сын! Подлая твоя рожа!

— Это ужас! Ужас! Ужас!

— Опомнитесь, господа, мы все перед лицом смерти!

— Да плевать я на всех вас хочу!

Комендант пытается утихомирить страсти.

Сергей с ужасом смотрит на эту сцену.

Г о л о с л а к е я. Бедная Россия… Это они, эти люди, правили тобой… Это они погубили государя…

Комендант с Сергеем выходит в коридор.

— Между прочим, — говорит комендант, — арестанты все время обращаются с разными просьбами. Так вы не очень-то… Солдаты в четыре глаза наблюдают за нашим братом. А это дамская половина. Вот, извольте заглянуть.

Не успевает полковник приоткрыть дверь, как из комнаты раздается резкий гортанный голос:

— Господин комендант, я, кажется, ясно сказала вам, чтобы привезли мою горничную, я не могу без горничной.

Комендант поспешно закрывает дверь.

В коридор входит молоденький юнкер.

— Господин полковник, — обращается он к коменданту, — городовым супу не хватает. Просят прибавки.

— Сейчас приду. Разберемся. Принимайте караул, капитан.

Ночь.

Сергей идет по коридорам министерского павильона.

Всюду караульные. В иных местах они стоят по двое.

Сергей достает массивный портсигар, закуривает.

Идет дальше.

Он проходит мимо дамской комнаты. На диване дремлет княгиня Нащекина — бабушка Сергея. В креслах, на сдвинутых стульях, на столах спят дамы. Одна из них — у окна, смотрит в сад.

Фантастическим кажется этот ночной дворец, полный арестованных — они сидят и лежат, спят и бодрствуют.

Одни смирились, другие в страхе ожидают своей участи.

Какой-то до предела худой человек, дергаясь, шагает взад и вперед по крохотной комнатке и без конца повторяет:

— В этот страшный час, ваше императорское величество… в этот страшный час… ваше императорское величество… в этот страшный час… в этот страшный час, ваше императорское величество…

Мы уходим в другие комнаты и останавливаемся перед дряхлым сановником, сидящим в глубоком кресле. Он смотрит перед собой помутневшим взглядом. Медленно опускаются веки.

И вдруг перед нами вспыхивает ослепительная картина царского дворца.

Бал в Зимнем. Сверкание золота, орденов, бриллиантов, расшитых мундиров.

Красивые женщины, элегантные офицеры. Звучит вальс.

Звуки его несколько искажены, фантастичны, как и видимая картина того, что представилось старому сановнику.

Вот и он сам в камергерском мундире перед полковником с небольшой бородкой — Николаем Вторым. За ними кружится, сверкая, бал.

Царь протягивает руку и касается груди сановника.

Видение вспыхивает белым, нестерпимым светом. Раздается звук лопнувшей струны. И сразу наступает тишина. Сановник сидит в своем кресле, опустив тяжелые веки, и рядом кто-то говорит: «Уберите его, он умер».

Сергей заходит в угловую комнату. Здесь все спят, за исключением барона Унгера — пожилого господина в сером пиджачном костюме. Он совершенно спокойно подпиливает ногти маленьким маникюрным напильничком. По временам барон отстраняет от себя руку и, поворачивая ее, рассматривает результаты своей работы, затем снова принимается подпиливать ногти.

При входе Сергея господин в сером бросает на него короткий взгляд и продолжает заниматься своим делом.

Оглядев комнату, Сергей поворачивается, чтобы уйти, но слышит негромкий голос:

— Нащекин, если не ошибаюсь?..

Сергей останавливается, смотрит на господина в сером.

— Не думал, что князь Нащекин станет стражем революции…

Вздрогнув, Сергей хочет что-то сказать, но барон останавливает его.