Юлия Горина - Приговоренный к низложению

Элгор поднялся из-за стола, подошел к окну. И, разглядывая крыши домов, продолжил:

— Иногда у демонов рождаются призраки. По крайней мере, мы их так называем. Белая кожа, желтоватые волосы, красные глаза. Даже крылья у них будто прозрачные — видно на свету, как по жилкам внутри течет темная кровь. Считается, что это от того, что магия, заключенная в них, так велика, что выжигает все темное из их тел. Таким был легендарный Залпас Безрогий, таким был великий герой Огненной эпохи Пут из клана Кровавого дождя. Такой родилась моя Ламия. Она была… светом, запечатанным в сосуд хрупкого маленького тела, которое помещалось в двух моих ладонях. Я словно раздобыл таинственный источник дня, который до сих пор всегда прятался за пыльными тучами — и вот, он в моих ладонях. Дерзкая и хитрая, Ламия очень рано поняла, что ей позволено все…

Элгор улыбнулся грустной, незнакомой Рику улыбкой.

— Ей и было позволено все. Жены хватались за сердце и прятали глаза, когда этот маленький ураган в нарядных юбках бросался под праздничный стол, чтобы деловито взобраться ко мне на колени. В три года она играла моим ножом и сильно порезала руку. «Мне больно», — сказала она. Я засмеялся и ответил, что нож не для того, чтобы делать больно себе, а для того, чтобы делать больно другим. И она поняла… С четырех лет Ламия уже не носила юбок. В пять она свалила с ног няньку, которая собиралась ее выпороть и приставила ей к горлу кинжал со словами, что отныне она ляжет на лавку для порки только если отец ей прикажет. Мне тут же донесли о проступке мятежницы. Я собрал всех нянек, жен и наложниц и сказал, что если кто-нибудь посмеет впредь ударить Ламию — я сам тому перережу глотку. Это была ее первая заслуженная победа. Но далеко не последняя… Она была лучшей в моем клане, Алрик. Сильная магия, сильный дух, сильная воля. Я гордился дочерью… Она побеждала в настоящем бою опытных воинов в том возрасте, когда обычно молодых только начинают выставлять на фестивальные бои… Но погибла она не в честном бою. Ламия ехала в сопровождении двух воинов на праздник Огненного клинка. Я не хотел ее туда отпускать. Но не смотря на все свои воинские заслуги она все еще была ребенком, и я не смог отказать. Атам Багрянокожий со своими воинами Яростной Руки поймал ее. Потому что боялся, что мой клан вместе с ней однажды станет самым могущественным и полностью захватит власть, подчинив их всех себе. Сорок взрослых демонов убивали ее, Алрик. И почти все остались на поле, отмеченные ударом ее зазубренного меча или ее магией. Когда я думаю, какой она могла бы стать, если бы достигла зрелости!.. Если бы успела вырасти…

— И после этого ты стал Хранителем? — спросил Рик.

Элгор улыбнулся недоброй улыбкой.

— Ты шутишь? Нет. Я собрал свое войско и вырезал всех из Яростной Руки, до последнего младенца. Нашел всех. Даже тех, кто пытался спрятаться на другом конце света. А Хранителем я стал уже много лет спустя, когда мне наскучила война. В святилище я, как ни странно, обрел второй дом.

— Который разрушили люди с нелюдями, — добавил Рик.

— Помнишь, в Шадре я сказал, что мы охотились на вас, поскольку не считали равными себе? — он обернулся. — Это не совсем так. У меня снова попытались отнять мое. Лично я хотел причинить вам как можно больше боли. Хотел, чтобы вы умывались кровавыми слезами, чтобы ваши дома горели, и все, что вам было дорого, обращалось в пепел. Скольких людей ты любил, Алрик? Скольких из них я убил?

Рик, упираясь локтями в колени, пристально взглянул ему в лицо.

— Ты действительно хочешь знать?.. Многих, Эл.

— Я за свою жизнь по-настоящему любил только дочь. Думал, что душу потерял, когда узнал, что ее больше нет. И если бы сейчас вдруг передо мной возник кто-нибудь из ее убийц и попросил бы у меня хоть стакан воды, я бы не колеблясь придушил их на месте. Так ответь мне: почему ты помогаешь мне? Разве месть не лечит раны? Да, между нами договор, а ты — воин чести. Но ты мог бы сдержать слово, не спасая нас от безликих, ведь про воронку в Шадре ты мне ничего не обещал, а я не спрашивал. Так почему?..

Рик тяжело вздохнул.

— Не лезь в это.

— Я должен.

— Просто оставь, как есть, — уже раздраженно ответил Рик.

— Я не могу это оставить, потому что не могу перестать об этом думать!

Рик резко встал.

— Хочешь знать, хотел ли я мести? — сказал он, чувствуя, как вскипает в нем все то, что терзало его много лет. — Боюсь, ты даже представить себе не можешь, как я ее хотел! Я много лет мечтал стать для твоего народа тем, кем ты стал для моего. А теперь, когда я им стал… Больше не хочу. Потому что я — не ты. И никто не заслуживает того, что вы сделали с нами, понимаешь? Даже вы сами.

Рик прошелся по кабинету, подошел к окну. Тишина в комнате стала звенящей.

— Я ответил на твой вопрос? — сказал он, глядя на город.

— Сполна, — тихо ответил Элгор.

— Завтра мы, как договаривались, придем к назначенному часу к порталу.

— Я поговорю с воинами о демонах четырех кланов-союзников, — проговорил Элгор.

Рик кивнул.

— Это хорошо. Пойду к своим, дел еще по горло.

Он ушел, хлопнув дверью, а демон еще долго смотрел ему вслед, размышляя о чем-то своем.

Всего в отряде было десять воинов, но чтобы не конфликтовать между собой и не тратить время на трудности, связанные с пониманием языка, свою десятку они решили поделить между собой: под началом Рика остались люди, а пятеро демонов напрямую подчинялись Элгору. Рик искренне считал, что готов снова увидеть место великой битвы и собственной гибели — до тех пор, пока в мерцание портала один за другим не начали входить демоны. В то же мгновение у него похолодели руки, к горлу подкатил не глотающийся ком и стало трудно дышать, точно вокруг не хватало воздуха. Внешне он оставался таким же спокойным и собранным, как и мгновение назад, но внутренне с удивлением понял, что испытывает страх.

Как будто все опять возвращалось в начальную точку. Снова война, проклятое поле, снова портал за спиной. Только в этот раз Рик — на другой стороне.

Увидев, как медлит Элгор перед порталом, он понял, что тому тоже непросто. Наконец, Рик вошел в оранжевое свечение — и через мгновение очутился в пещере. Посох Рут освещал небольшую мрачную галерею серого камня с низким сводом — вытянув руку, Рик мог бы коснуться покрытого студенистой слизью потолка. В глубине узкого коридора раздавались шуршащие звуки по всей видимости, прибытие воинов вспугнуло какое-то крупное насекомое. От галереи в разные стороны черным глазом смотрели три прохода, и Бемет многозначительно указал рукой на один из них, подсказывая направление. Один за одним все потянулись в коридор, который после нескольких поворотов и подъема наверх привел, наконец, на поверхность.