Наталья Свидрицкая - Хроники Нордланда: Кровь Лары

Вот братья Орри нравились – оба. И шикарный Гарет, и мужественный Гэйб. Но такова уж жизнь – на войне, как на войне. И кстати… – Орри, ожидая Габи, наиграл мелодию вчерашней песни. Герцогу не помешает узнать, что у Гарета Хлоринга появилась эльфийская зазноба… Беременная эльфийская зазноба.

А Беатрис придется убить. Сразу же. Пока не проболталась кому-либо, КАК все это было устроено. Но ее Орри было абсолютно не жаль.

Шторм видел в окно, как две девки наряжают Габи, и ревнивое чутье одержимого страстью мгновенно подсказало ему, зачем. Незамеченный ею, он дошёл с девушкой до Кодр, и понял, куда она идёт. Еще раньше он заметил в городе Орри, и на всякий случай проследил за ним до сторожки. Шторм следил за всеми, кто имел какое-то отношение к Хефлинуэллу, и особенно – за теми, кто хоть как-то был связан с Габи. Понял, и дикая ревность захлестнула его. Поколебавшись немного, он уже в воротах обогнал Габи, которая долго шарилась в поисках платы за проход, и скрытно, через небольшой овраг за городским кладбищем, пробрался к сторожке.

И успел услышать, как Орри инструктирует «свидетелей», готовясь к появлению Габи:

– Голую, – говорил он, – обязательно голую нужно застать, и чтобы как можно больше шума было, и свидетелей! Она ряженая, так что нужно грозить ей плетьми и позорным столбом, чтобы себя выдала!

Шторм был далек от сострадания и даже элементарного сочувствия, но Орри с его планами насчет Габи вызвал в нем глубочайшее презрение. Вот же мразь! Такой, каким и представлял Шторм людей: похотливый, грязный, подлый и презренный. Приготовив ловушку для ничего не подозревающей девушки, Орри присел с эльфийской гитарой у открытого окна и, перебирая струны, запел о любви, что в очередной раз покоробило Шторма. Орри же размышлял о награде, которую обещал ему герцог Далвеганский, и мыли эти были до того приятными, что на лице его играла мечтательная улыбка, а пение было, как никогда, прекрасным. Он еще успел уловить краем глаза какое-то движение позади себя, но не успел даже оглянуться – Шторм отточенным молниеносным движением полоснул его ножом по горлу, и пальцы скрючившейся в агонии руки впервые в жизни талантливого, что уж там, барда вырвали из гитары резкий немелодичный звук. Выглянувший из кустов на этот звук нанятый им подельник увидел хлещущее кровью агонизирующее тело, медленно вываливающееся из окна, уловил из тьмы оконного проема блеск красных глаз и, сдавленно крикнув:

– Валим отсюда!!!! – Первым бросился наутек.

Габи подошла к сторожке минут через десять. Так медленно она шла из-за гадской обуви, в которой ее нежным ногам становилось все хуже и хуже, так, что она то и дело останавливалась и ерзала ступнями в грубых башмаках, чтобы хоть как-то уменьшить дискомфорт. Увидев наполовину вывалившееся из окна тело и потеки крови на белой штукатурке, она несколько секунд смотрела на это, не веря своим глазам и даже не зная, что она чувствует и как реагировать. А потом Габи всей кожей ощутила, как кто-то смотрит на нее, и ужас наполнил все ее существо, волной пробежал по телу и заставил рвануться прочь, не глядя и не раздумывая, куда, лишь бы прочь, прочь от крови и смерти, которая смотрела красными глазами из тьмы жуткого окна. Летела, не замечая боли в ступнях, не чуя ног под собою, пока не кончилось дыхание. Прислонившись к какому-то плетню, Габи хватала ртом воздух, пока ее не вырвало.

Наконец, дыхание перестало разрывать грудь и горло, сердце немного успокоилось, и Габи в изнеможении, чувствуя себя разбитой и больной, присела в тени березы. И поняла, что не знает, где она, и где Юго-Западные ворота!

Вообще-то, она была совсем недалеко от них, на околице деревни Омки. Но откуда ей было это знать? Она никогда не была здесь, вообще не знала окрестностей. И не умела ориентироваться на местности совершенно. В ужасе мчась не разбирая дороги, Габи совершенно не заметила, как перемахнула мостик через ручей Ом, но теперь почему-то была уверена, что там, откуда она прибежала, никакого мостика не было. А значит, если она хочет вернуться к воротам, ей придется идти в противоположную от моста сторону. Проще всего, наверное, было спросить дорогу у крестьян, которые работали в огородах на другом берегу неширокого ручья, но Габи была слишком спесива для этого. Понимая, что стена слева от нее – это городская стена, она решила идти вдоль нее, и рано или поздно какие-то ворота она найдет – что ворот в Гранствилле несколько, она знала от брата. Поднявшись, отряхнувшись и поправив чепец, она храбро двинулась вперед по дороге, уверенная, что очень скоро доберется до ворот и вернется домой. Скоро дорога раздвоилась – одна ее ветка пошла дальше вдоль стены, другая свернула к главной площади Омок. Поколебавшись у развилки, Габи решила не отдаляться от спасительной стены, и пошла дальше. Справа были старые тополя и ветлы, крыши богатой большой деревни и огромный рукотворный пруд, в котором было бело и пестро от гусей и уток, слева – плетень, огораживающий выпасы вдоль городской стены, на которых паслись коричневые и палевые коровы и телята с глазами ланей и белой полосой по хребту. Утренний ветерок стих, на небе не было ни единого облачка, зной, насыщенный запахами трав и скота, стал таким яростным, что даже воздух сгустился и дрожал над дорогой. Очень скоро Габи ощутила в полной мере все неудобства пешей ходьбы по жаре в неудобной обуви. Это было бы нелегким испытанием и для привычного человека, что уж говорить про изнеженную девушку! Мухи и слепни, которых всегда множество там, где есть скот, так и лезли повсюду, и Габи, чуть не плача от отчаяния и злости, не успевала отмахиваться от них. На стертых в кровь, не смотря на чулки, ногах, она ковыляла кое-как по нескончаемой дороге, несчастная и злая на весь свет. И естественно, виноваты были все, но не она! Виноваты были слуги, у которых госпожа пропала, а ее не ищут, виноваты были Беатрис и Гага, даже кузены были виноваты – не показали ей в свое время окрестности!!! Крестьяне и редкие путники – враги, про неведомого убийцу и говорить нечего! Жуткая картина то и дело всплывала перед глазами, и Габи начинала быстро креститься и молиться деве Марии и святому Аскольду – все же предок! И в то же время Габи была абсолютно уверена, что с нею обязательно сейчас случится какое-то чудо, и она вернется домой, где помоется, переоденется, отчитает как следует двух дур, толкнувших ее на такой поступок, и забудет этот кошмар, как страшный сон. Иначе просто быть не могло, она ведь не все, она – Габриэлла Хлоринг, принцесса крови, весь мир крутился вокруг нее!

Вариант, в котором Габи сама обращалась к кому-то за помощью, девушка даже не рассматривала. ОНА – и просит о помощи какое-нибудь быдло? Это во-первых. А во-вторых – как она объяснит свой маскарад? И даже если и сможет придумать что-то правдоподобное – ради шутки там, или хотела посмотреть, как живут простые люди, – о свободе можно будет забыть, ее в лучшем случае запрут в Хефлинуэлле и не позволят без охраны и надзора и носа оттуда высунуть, в худшем – отправят в монастырь святой Бригитты, как не раз грозил ей в последнее время Гарет, а совсем в кошмарном – она вернется в Маскарель, к матери. Мама… Мысль о том, как отреагирует графиня Маскарельская на ее приключение, придавала Габи решимости и сил. Она справится сама! Она справится!!! И первая посмеется над собой сегодняшней.