Наталья Свидрицкая - Хроники Нордланда: Кровь Лары

– Умоляю, леди, – Марк заботливо отряхивал ее юбку, поправил чепец и дал белый платок. – Я никогда не спутаю леди со служанкой. Но вам не стоит беспокоиться!

Габи наконец заметила, что ее спаситель хорош собой, что у него красивые темные ласковые глаза, прямо-таки излучающие нежность и мужской интерес, и торопливо принялась вытирать лицо, вспотевшее на жаре и раскрасневшееся от слез. А он продолжал:

– Зачем же пускаться в сомнительные авантюры на свой страх и риск, моя леди? Дело житейское, но если захочется чего-то пикантного, вам не нужно будет так утруждать себя и так рисковать, и подвергать себя таким опасностям! Достаточно заказать портшез и сказать: «Для госпожи Эйпл». И вас доставят в безопасное место, где любая ваша прихоть, даже самая безумная, будет исполнена. И все это абсолютно безопасно, никакой огласки, я умею хранить тайны, а кроме меня, никто ничего не узнает. От вас требуется только маска и некоторая сумма… Совсем не обременительная для такой леди! Поверьте, в этом нет ничего противоестественного, знали бы вы, сколько у меня знатных посетителей! И кто!

– И кто? – Недоверчиво спросила Габи. Марк прижал палец к губам:

– Нет-нет! Я – могила! От меня о моих посетителях никто никогда и ничего не узнает!

Не успела Габи очутиться у калитки на мостовой, как к ней ринулись Беатрис и Гага, с ума сходившие из-за ее долгого отсутствия. Особенно напугана была Беатрис, которая понимала, что если придется обратиться за помощью к рыцарям свиты, пока что уверенным, что Габи спит в доме на улице Полевой, то вскроется все – и ее участие в происходящем прежде всего. Габи что, ее пожурят и, может быть, на какое-то время сошлют в какой-нибудь монастырь, а вот она монастырем не отделается!

Едва очутившись за дверью, Габи устроила истерику. Она орала, что они дуры, твари, мерзавки, бесстыжие и бессердечные, заливалась слезами и задыхалась. Помогла только холодная вода, в которую макнула визжавшую принцессу лицом взрослая служанка, нанятая Беатрис следить за домом в их отсутствие. Габи умолкла, и все с ужасом ждали, что она вообще сейчас всех порвет, но девушка сморщилась и тихонько заплакала, после чего Беатрис, служанка и заламывающая от отчаяния и жалости руки Гага повели ее переодеваться и приводить себя в порядок.

Выяснилось, что безжалостное солнце не пощадило нежную белую кожу Габи, и лицо у той сделалось малиновым, и вдобавок, слегка припухло на одну сторону после удара стражника. Самой Габи сделалось совсем дурно. Шок, усталость, солнечный ожог, удар и дрянное пиво – все вместе свалило ее с ног, она через несколько минут уже металась в бреду. Вот тут Беатрис перепугалась по-настоящему.

Школяры, освистав дурную девку, вновь растянулись в траве, жалея, что та оказалась такой неуступчивой. На шлюх денег не было, да, собственно, ни на что денег не было. Допивая пиво и доедая пироги, они рассуждали, задержаться в Гранствилле и подзаработать пару геллеров в порту, или податься на Королевскую дорогу и напроситься к кому-нибудь в попутчики. Из кустов перед ними неожиданно возник совершенно бесшумно высокий светловолосый эльф. Темные глаза его горели настоящим красным огнем, в то время, как лицо казалось почти бесстрастным, словно маска.

– О, остроухий! – Джо привстал. – Тебе чего? Заблудил… – В горле булькнуло, он вытаращил глаза на эльфа, вонзившего ему кинжал в горло, затрясся. Грег поднялся тоже, с ужасом уставившись на друга и неуверенно пятясь. Открыл рот для крика, но крикнуть не успел. А Шторм, вытерев кинжал об одежду Грега, выпрямился и посмотрел в сторону ворот. Там ждал своей участи еще кое-кто… Правда, он об этом еще не знал.

Эрл Еннер, узнав о произошедшем в Брэдрике, не медлил ни минуты. Со всей возможной в этом случае поспешностью, он собрал своих рыцарей и двинулся навстречу Корнелию. Нельзя было ни спустить расправы над вассалом и другом, ни допустить новых погромов и убийств.

– Они сошли с ума? – С тревогой спросила провожавшая его Луиза.

– Просто одурели от безнаказанности. – Хмуро ответил ее муж. – Мне давно следовало вмешаться. Ума не приложу, почему нет ответа от Гарольда, что творится там у них? Он давно должен был отреагировать, прислать кого-то… Я же ясно все изложил Девлину, расписал расклад, как есть… Но ждать реакции Хлорингов мы больше не можем, враги уже пришли в наши земли. Кровь уже пролилась. Что тебе, Гарри?

– Отец! – Юноша настроен был решительно. – Я должен поехать с вами! И Кирнан, он и его люди вам не помешают!

– Гарри, ты остаешься защищать Северную Звезду, мать и сестер. Не обсуждается! Ничего опасного там нет, озверевшее быдло, не более того!

– Гахи, – взяла его за руку мать, – ты нужен здесь. Твой отец все уладит.

– Тогда пустите меня разобраться! – Не унимался Гарри. – Что я, с быдлом не разберусь?!

– Я попробую обойтись без больших жертв. – Возразил Еннер, положив руку сыну на плечо. – Это одураченные, запутавшиеся люди, не от хорошей жизни они пошли за этим попом.

– Они убили дядю Кнуда! – Вскинулся Гарри. – Отец!!!

– Убийцы барона поплатятся. Их казнят. Но резню устраивать не стоит, нет, пока есть хоть малейший шанс обойтись малой кровью, я должен его использовать. Береги маму и сестер, Гарольд. Ты отвечаешь за них!

Гарри пришлось смириться. Отец в их семье был непререкаемым авторитетом, во многом благодаря именно жене, которая мудро, исподволь, с рождения внушала детям, что их отец – самый мудрый, справедливый, сильный и значительный человек, всегда при детях вела себя с ним ровно и уважительно. Впрочем, Лайнел Еннер отвечал жене тем же. Никогда дети этой семьи не слышали, чтобы родители ссорились, ругались, оскорбляли друг друга. А ведь огненный темперамент француженки порой давал о себе знать, и супруги ссорились, и ещё как! Но все это происходило за закрытыми дверями, без свидетелей, и даже слуги не знали всего, что происходит между Еннерами, когда они одни! Результатом была горячая любовь детей к своим родителям, и безграничное уважение. Спорить они с отцом и матерью решались, ослушаться – никогда. Гарри остался с матерью и сестрами, провожая отца и его рыцарей и кнехтов завистливым тоскующим взглядом. Ему все еще казалось, что война – это подвиги, героизм, красивые сражения, рыцарская доблесть…

– Ничего, мон шер. – Тихо сказала ему Луиза. – Совсем немного вхемени осталось до того дня, когда ты сам отпхавишься со своими хыцахями в поход, и твоя семья будет пховожать тебя. Идем. – Она потянула сына за собой, и он покорился, внутренне все равно полный разочарования и уверенности, что пропускает самые интересные события в своей жизни.

Поздно вечером Гэбриэл, собравшись с духом, все-таки пришел к брату. Дольше тянуть было нельзя – нужно было догонять Алису, объясняться с нею. Страшно было очень. И страшно именно от того, что можно было сейчас окончательно все испортить, разрушить все, что, может быть, еще осталось. Без брата Гэбриэл жизни своей больше не мыслил, и создавшаяся ситуация ужасала его. Гарет, конечно, сможет пойти на мировую, сделать вид, что ничего не происходит, и внешне они будут такими же, как прежде… Но будут ли по-настоящему вместе?! Гэбриэл думал, копался в себе несколько часов, и так ни к чему и не пришел, кроме осознания того, что он запутался. Без Алисы он тоже не мыслил себя, но и Мария стала для него дорога настолько, что от одной мысли… В общем, он бешено приревновал ее, вот в чем была проблема. Как объяснить это? Как извиниться, не прося прощения? «Это говорит ревность и страх. – Пытался справиться он с собой. – Это мои грехи, и я не должен им подчиняться. Знать о них, но не подчиняться… Черт, и как?!». Постоял перед дверью, аж холодея внутри от волнения, и все же вошел.