Наталья Свидрицкая - Хроники Нордланда: Кровь Лары

Получив обычную порцию золота и камней, и с неизменными улыбками попрощавшись с неизменно неулыбчивым хозяином, Иосиф повернул к двери, и вдруг опять же кожей ощутил НЕЧТО.

С виду ничего особенного не произошло: в трактир вошел стройный молодой человек, лет двадцати пяти-тридцати на вид, с пепельными волосами и синими, как у Хлорингов, глазами, одетый неброско, но добротно и очень дорого – Райя умел это определять мгновенно. А вот сословную его принадлежность определить было так же трудно, как и у постояльцев «Красной Королевы». Не горожанин, не рыцарь, не духовное лицо и не член гильдии. «Скорее, вельможа. – Машинально отметил еврей. – Но даже перстня с гербом нет».

В этом трактире любого посетителя с улицы встречали холодно. Но появление этого юноши произвело эффект грома с ясного неба. Все, кто был в зале и эркере, замерли, кто-то встал, а в воздухе возникло такое напряжение, что им трудно стало дышать.

– Здравствуй, Иосиф. – Поприветствовал Райю незнакомец, смутив его страшно: у банкира была абсолютная память на лица, и этого человека он совершенно точно никогда не видел, но тот смотрел, словно на старого доброго друга.

– Не волнуйся. – Похлопал он Иосифа по плечу. – Все в порядке, Иосиф, все в порядке. «Северная Дева» застряла в Дублине, будет здесь, думаю я, в конце июля. Расслабься, и просто жди.

– Господин?.. – У банкира перехватило дыхание. «Северная Дева», один из лучших их кораблей, с товарами из Византии, пропала уже полгода тому, и о ней не было никаких вестей. Убытки были серьезные, но куда больше Иосиф беспокоился о родственниках на борту.

– Все в порядке. – Повторил молодой человек. Райя глянул ему в глаза, и обмер. Глаза эти казались и пустыми, и бездонными одновременно. Тьма и свет, разум и безумие, юное озорство и печальная мудрость старца, и гораздо, гораздо более того. «Не смотри». – Отчетливо впечатались в голову слова, и Райя поспешно отвел взгляд. Пошел к выходу, натыкаясь на углы и стулья, и очнулся лишь снаружи, где его ждали слуги, вооруженные свинцовыми дубинками, с двумя огромными волкодавами на сворках. О том, что произошло и кто это был, Иосиф запретил себе даже вспоминать, не то, что гадать. Но в информацию о «Северной деве» поверил свято. То, что краткий миг смотрело в самую глубину его перепуганного этим сердца, могло сказать только правду.

– Что ж ты перестала играть, Огарь? – Юноша уселся за стол в центре зала. – Мне нравится твоя музыка. Налей мне своего розового, Стир. Во всем Нордланде нет напитка лучше.

Девушка в красном, с причудливой прической, коснулась струн арфы, действуя, словно в полусне, и вдруг отшвырнула арфу от себя, вскочила, несколько секунд прожигая гостя пылающим взором, и молча бросилась прочь. Тот, кого Дрэд и Лодо знали, как сэра Гохэна, принес вино.

– Составь мне компанию, Горн. – Синеглазый удобно откинулся на высокую спинку резного массивного стула, почти кресла, и тот послушно сел напротив. Остальные оставались на местах, но напряжены были так, что это напряжение делало сам воздух в трактире сухим и горьким.

– Я слушаю тебя, Страж. – Сдавленно произнес Горн-Гохэн.

– Мне приятнее обращение Арне Гуннар. Или, на худой конец, Странник.

– Ну, да. С некоторых пор ты же наполовину человек. – Чуть скривил губы дракон.

– Верно. – Арне Гуннар посмотрел вино на свет, понюхал, посмотрел, чуть покачав бокал, как оно стекает по стенкам бокала ровной маслянистой пленкой. – Отважное вы племя. Ты ведь даже постоять за себя не сможешь, если… ЧТО.

– Эльфов в Элиоте нет. А дайкинам достаточно одного взгляда.

– Не все дайкины трусливы. Вашему племени ли не знать? – Он глянул на Горна искоса, и глаза его замерцали. – Ты пытаешься навредить моей семье, Горн.

– И что? – Глаза дракона стали золотисто-змеиными. – И что – Странник? Что может с нами случиться хуже того, что уже есть?! Ты знаешь, как мы живем. Знаешь, что запрет летать над островом вынуждает нас, добывая пропитание, вот в этом жалком облике бросаться со скал в море, и знаешь, сколько нас погибает при этом. Ты знаешь, как мы живем!

– Да, Горн, я знаю. – Отхлебнув вина и посмаковав его, признал Арне Гуннар, задумчиво изучая цвет вина на свет. Остальные драконы – это все были именно они, – гневно зароптали, но мгновенно замолкли, едва тот с легким стуком поставил бокал на стол.

– Значит, этим ты оправдываешь себя? – Спросил он задумчиво.

– Оправдываюсь? Я? Нет! Оправдания нам не нужны. Мы боремся за жизнь, как уж умеем, и будем бороться до последнего вздоха.

– Не избавившись от проклятия Лары, вам не начать большую игру. – Арне Гуннар так же задумчиво изучал Горна. – Ты знаешь, что ее кровь течет теперь не только в сыновьях, но и во внуках?

Горн судорожно сжал бокал, изменившись в лице. Остальные драконы вздохнули в унисон, неслышно, но по трактиру словно пронеслось дуновение теплого воздуха.

– Хлоринги еще не вступили в брак. – Еле слышно произнес Горн.

– С каких пор это стало помехой деторождению? – Усмехнулся Арне Гуннар.

– Матери – люди? – С угасающей надеждой спросил Горн.

– Эльдар. – Возразил Страж. – И та, и другая.

– Кто они?!

– Ты серьезно ждешь, что я скажу?.. Я тоже Хлоринг. Ты забыл?

Горн опустил голову, уткнувшись лбом в сжатые кулаки. Произнес с тоской:

– Сколько мы просили тебя!.. Сколько молили… Почему ты нас не слышишь?! Почему не хочешь помочь нам выжить?!

– Знаешь, сколько просьб обращены ко мне каждую секунду? Вы хотите избавиться от эльфов и людей, эльфы – от людей и от вас, люди… О чем только не просят люди! Косцы просят солнца, садовники – дождя. Влюбленные – долгих ночей, землепашцы – бесконечных дней.

– Ты издеваешься надо мной?! – Вскинулся Горн. – Какое дело МНЕ до людей и их жалких просьб?!

– А какое дело МНЕ, – подхватил его интонацию Арне Гуннар, – до ваших?! Разве я кукольник, а вы – марионетки?! Я смотрю на тебя, Горн, и вижу тебя от яйца до самой смерти, всю твою жизнь! И так – каждое существо, рожденное на этом Острове! Знаешь, как велик соблазн направить, отстранить от ложного шага, объяснить ошибку?! НО займись я этим, и во что превращусь? А вас и вовсе не будет – будет моя игра в вас, как в куклы. Но я уже сказал: я не кукольник. Я Страж. Моя забота в ином. Время, Горн, – это поток. И каждое живое существо в этом потоке – звено бесконечной цепи, из прошлого в будущее, великое путешествие во времени, залог бессмертия. Тот, кто не оставил потомства – выпал из потока, он уже мертв, хоть пока и не знает об этом. Я в начале и в конце этого потока, я во всем его движении. И я знаю, как мало значит отдельная особь и даже отдельный род… Как Страж, я не вижу большой беды в исчезновении драконов. Или эльфов, или людей… Но я отчасти человек. И как человек, я дал вам шанс. Не упустите его!