Андрэ Нортон - Цирк повелителя зверей [Литрес]

«Хорошие, какие хорошие. А остальные?»

Хостин указал на пролетавшую мимо Мэнди:

«Это наши глаза, чтобы наблюдать за землей внизу; наш голос, чтобы передавать то, что говорят вдалеке. — И поделился мысленным образом койотов: — Умные, хитрые, измучают врага».

Почувствовав ее недоумение, Сторм показал собеседнице, как однажды Минуо и Ферарре отвлекли на Арзоре внимание огромного опасного ящера, не позволив тому убить ребенка. Койоты вились вокруг рептилии, пока Сторм целился, а Мэнди, спикировав сверху, заставила чудище задрать голову, обнажив мягкое горло… Э’л’ис увидела, как поверженный монстр упал, а малыш спасся — целый и невредимый.

Прауо, лежавший рядышком, негромко мурлыкнул, и сурикаты со всех ног рванули к нему. Он перевернулся, ласково потрепал их бархатными лапами, приглашая поиграть, а зверьки тем временем радостно скакали вокруг. Прямо из такой расслабленной позы большой кот и послал сообщение Э’л’ис и Саараао:

«Это мои друзья. Они понимают меня. Я тоже их понимаю. Если попрошу, всегда придут на выручку».

Тут Сторм, напрягшись изо всех сил, заблокировал сознание — ему в голову пришла потрясающая мысль: а ведь из местных выйдут превосходные повелители зверей, если их планета, конечно, присоединится к Конфедерации. Он едва сдержал улыбку, представив, как отреагирует на это Исследовательская служба вкупе с верховным командованием…

Друзьям и родным он пока ничего не скажет; лучше обсудить все, когда они вернутся домой. И если никто не будет возражать, Сторм обратится к властям. Возможно, конечно, что лиомсы откажутся или айкизай не понравится жить среди скопления людей — хотя Прауо вроде бы это ни малейшего дискомфорта не доставляет. В общем, рассудил Хостин, следует еще раз все хорошенько взвесить и тщательно обдумать. Он не имел привычки давать ложных надежд или торопить события.

Э’л’ис поднялась и шагнула к лесу: друзья почувствовали, что она о чем-то оживленно переговаривается с сородичами; вторая же айкиза, Пуррраал, тем временем лениво встала и приблизилась к Прауо, послав ему вполне разборчивое сообщение:

«Внемли моему рассказу; покажу, как ты нас покинул».

Прауо поприветствовал Пуррраал, соприкоснувшись с нею носами, и глубоко вдохнул аромат, внезапно пробудивший воспоминания. И вот явились смутные, смазанные картины, запахи, звуки, а вместе с ними — внезапный страх и желание пустить в ход зубы и когти…

Правда, еще одно послание из прошлого слегка успокоило Прауо: ни единого слова, лишь четкое ощущение поддержки — «так нужно».

Вопрос, мольба: ты уверена? Неужели я должен уйти?

Непоколебимое утверждение, ободрение: все будет хорошо; он найдет того единственного или ту единственную, что станет его душой и сердцем. Да пребудет с ним отвага. Прауо вспомнил, как взял себя в руки, прекратил хныкать и позволил незнакомцу забрать его.

Мать стояла напротив, чуть касаясь Прауо, и, как книгу, читала его историю. Близкие родственники могли легко улавливать мысли друг друга, поэтому Прауо бессознательно рассказывал (и показывал) всем, кто находился поблизости, как сложилась его жизнь.

Мир перед глазами слушателей вдруг покачнулся — малыша унесли; все почувствовали его страх, которому вторило желание выполнить последнюю волю матери, ощутили прикосновение разума чужого мужчины — тот взял пушистого котенка на руки и погладил; ему, очевидно, очень понравились мягкая шерстка и причудливая окраска крохотного Прауо. И вот первый контакт: спустя пару недель, когда они оказались рядом, детеныш попытался прикоснуться к сознанию незнакомца. Двоим суждено стать одним целым, а для этого нужна ментальная связь.

Все заметили, как мужчина с ужасом отстранился — а малыш пробовал снова и снова. Он ведь айкиза и непременно должен дотянуться до лиомсы. Человек впал в истерику, у него закружилась голова, он упорно отрицал всякую мысль о контакте и в конце концов вытащил пушистого детеныша из звездолета и тайком бросил его на пустыре за бетонными посадочными площадками. Оставил на произвол судьбы, потому что не мог поднять руку на крошечное существо, к которому привязался, но и принять то, кем на самом деле был Прауо, — и уж тем более стать с ним единым целым — не сумел.

Слушая историю Прауо, Сторм прикинул, что же на самом деле произошло: звездолетчик наверняка владел зачаточными навыками повелителя зверей. Недостаточно сильными, чтобы госслужащие заметили его и отправили на учебу (если на планете, где родился бедняга, вообще проводили подобные тестирования), однако их хватило, чтобы детеныш айкиза развил его таланты за то недолгое время, что они провели бок о бок.

Сам Сторм всю жизнь знал о своем особом даре; звездолетчик же, по-видимому, ни о чем таком даже не подозревал и не на шутку испугался, подумав, что сходит с ума… Неудивительно, что сперва он отказался от контакта, а затем и вовсе избавился от малыша, когда тот продолжил настойчиво лезть ему в голову.

Очень долго слушатели ощущали страх и отчаяние котенка. Что же такого, спрашивал себя Прауо, он натворил, раз лиомса отверг его? Теперь он погибнет, навеки отрезанный от родных и лиомсы, совсем один… Внутри все буквально разрывалось от ужаса и нарастающей тоски — малыш тихонько захныкал… Так он грустил и плакал, пока через несколько часов (или дней, сам этого он так и не понял) рядом не раздались шаги. Прауо послал мысленный сигнал, изо всех сил стараясь привлечь внимание прохожего.

Мать Прауо всколыхнула в его душе воспоминания — и свидетели этого также заслышали быстрые шаги, что приближались к котенку, почувствовали, как его подхватили теплые руки, как кто-то ласково успокоил малыша, прогнав все страхи. Но отчетливее всего перед ними встала картина: два одиночества, слившись в одно целое, навеки обрели друг друга и мысленно общались между собой, — так началась связь Прауо и Ларис.

Э’л’ис встала и легонько коснулась плеча айкизы. Слова женщины ясно прозвучали в головах окружающих:

«Как видите, наша жертва окупилась с лихвой. Пусть Т’с’аи и ему подобные отступают, мы же оказались правы».

Все единогласно согласились, как показалось Сторму; однако в их солидарности чувствовалось удивление, что после неудачного контакта с первым лиомсой у малыша получилось довериться другому. Хостин ждал, когда кто-нибудь из туземцев выскажется, но местные не успели произнести ни слова. Ларис внезапно вскочила; в голосе и мысленном послании девушки клокотала неподдельная ярость.

— То есть у вас не было ничего, кроме призрачной надежды, что малыш найдет себе партнера, однако вы позволили чужаку забрать его? И плевать хотели на то, что бедняга мог перепугаться и погибнуть в одиночестве или тихо скончаться в каком-нибудь инопланетном зоопарке, где никто понятия не имеет, как с ним обращаться? Да тот звездолетчик мог просто запаниковать и выкинуть его из люка! — Ларис подкрепила слова мысленным изображением, и товарищи Э’л’ис в ужасе отшатнулись. Ну а потом девушка прямо заявила Пуррраал: — А вы, вы… просто ничтожество! Да какая мать станет так рисковать своим ребенком, отправляя его на верную смерть?