Николай Феофанов - Таганай

– У Нестерова в шкафу стоит маска с лицом, как на орнаменте.

Листровский, сощурившись, глянул на лейтенанта.

– Абсолютно такая же, – кивнул Шакулин. – Абсолютно.

Капитан моргнул глазами, дескать, я понял.

В эту же секунду из окошечка послышался легкий каменный скрежет, оно открылось. Кгбэшники рассмотрели профиль, почти полностью укрытый черным капюшоном. Они подались вперед, чтобы попытаться получше разглядеть человека, но тот специально чуть отвернул голову в сторону.

– Тот, кого вы ищете, мы называем Уутьема. – У говорившего был низкий хриплый голос. – Уутьема – бестелесный дух, блуждающий по лесам и ищущий своего воплощения. – Незнакомец говорил негромко и размеренно, иногда глубоко вздыхая, чувствовалось, что ему уже не мало лет. – Очень давно, во времена Батыя, когда на этих землях жило племя башкир, в одну из ночей над Круглой горой появился гигантский голубой шар. Он был так ярок, что свет его уходил на много верст во все стороны. Шар висел над горой всю ночь, а утром исчез и никогда больше не появлялся. С тех пор башкиры стали находить мертвых соплеменников в долинах между горами. Их тела были растерзаны так, как не делал ни один дикий зверь. Шаманы – «говорящие с тенями» советовали, что лучше уходить с этих мест, так как тени нашептали, что пришедший зверь страшен и беспощаден, а для охоты на него нет оружия. И башкиры ушли дальше на запад и север, оставив Таганай, что на их языке означает «Подставка для Луны», зверю, родившемуся из света. Остались единицы. Только те, кто могли слышать теней. Но даже они иногда бесследно пропадали.

Незнакомец поднял свою руку и оперся на нее щекой. На его морщинистых, крючковатых, но длинных пальцах, Шакулин, сидевший ближе к окошечку, заметил массивный, выполненный из коричневого камня, перстень. Он напряг все свое зрение, прежде чем различил, что перстень был выполнен в форме лица все того же идола, чьи узоры украшали помещение.

– Но двести лет назад, – продолжал таинственный старик, – сюда пришли слуги императрицы, они сгоняли со всех близлежащих городов и деревень людей для постройки завода. Иные сбегали, зная недобрую славу таганайских мест, но их ловили, и наказывали, а прочих казнили. Людей набиралось все больше, заводчане все дальше уходили в леса. Так, уснувший почти на четыре столетия Уутьема, получил новое воплощение. И стал убивать. – Незнакомец несколько секунд ничего не говорил, будто переводил дух. Он тяжело дышал, видимо, разговор давался нелегко. – Дальние предки всех моих братьев и сестер тоже были согнаны на стройку, там царили гнет, страх и непомерная по тяжести работа. Приказчики издевались над крепостными, как только умели. Рабочий день мог вообще не прекращаться. Так было надо, чтобы уложиться в срок, иначе сами хозяева завода могли пасть в немилость императрицы. Условия были ужасны. После всех людей стали насильно крестить. Нашим предкам навязывали новую веру. Это было уже слишком. Назад в свои селения вход был закрыт, там их ждали телесные наказания и возвращение обратно на стройку. Поэтому сначала по одному, а потом десятками староверы принялись сбегать и селиться в долине, подальше от завода. Так возникли наши жилища. Временами кто-либо из нас тоже становится жертвой Уутьема, но мы знаем его силу и его слабость, а потому можем избегать встреч с ним. У нас свой Бог, у нас свои духи. Мы умеем говорить с ними и слушать их. Лесные тени, нам рассказали, что Уутьема бестелесен. Он ищет меченого. Того, кто может видеть розовый мир. Уутьема забирает разум такого человека и обретает страшный звериный облик. Он появляется, когда мозг меченого блуждает в розовом пространстве. И пока это длится, зверь неуязвим. Уутьема расстворяется и летает как дух, когда меченый просыпается и возвращается в светлый мир. Но живет зверь, пока меченый не умрет. Лишь после смерти меченого Уутьема можно уничтожить.

Старец снова взял паузу. Судя по звукам, он поерзал на своем месте, кашлянул пару раз и поправил створку окошка. Листровский с Шакулиным напряженно слушали. Глядящие на них со всех сторон в слабом свете свечей неземные лики идолов только усиливали эффект от слов незнакомца в капюшоне и периодически прогоняли по спине Шакулина полчища мурашек. Листровский смотрелся спокойнее, уставившись в одну точку под ногами, он будто на подкорку записывал все слова старца.

– Несколько лет назад среди нас оказался меченый. Его разум помутился, когда им завладел Уутьема. Зверь воцарился в долине, но ненадолго. Нам пришлось самим напоить ядом нашего больного брата и выйти на охоту. После смерти меченого Уутьема продолжает пребывать в теле зверя, и только после ранения рассыпается в прах и превращается в злой дух. За десять дней охоты мы потеряли еще пятерых братьев, но сумели загнать Уутьема в западню, где и разделались с ним. Его тело растаяло у нас на глазах. Он очень умен, почти как человек. И вот теперь он снова воплотился. Но с Уутьема и его духом можно покончить навсегда. Жаль, что об этом мы узнали недавно, – добавил старовер, встал со своего места и закрыл окошко.

Повествование было так неожиданно прервано, что кгбэшники не сразу поняли, что аудиенция окончена. Они еще полминуты подождали, будет ли продолжение. Но старец не возвращался.

– Двинулись! – негромко проговорил Листровский, кивая в направлении выхода Шакулину.

Они молча прошли через общую комнату и пещерный лаз, и выбрались обратно на свет под сень смешанного леса. Пение птиц, казалось, вернуло их из другого таинственного мира в реальность, где сквозь ветки деревьев, ласково светили лучи солнца, и упорно стучал по коре дятел.

Листровский поднял с земли небольшую зеленую шишку.

– Если опустить «голубой шар» над Круглой горой, «розовый мир» и «нашептывание лесных духов», то все очень неплохо совпадает с тем, что мы знаем. – Он был как всегда спокоен и сосредоточен, запуская шишку в кусты.

Шакулин же выглядел излишне возбужденным. На него все только что виденное и услышанное, произвело намного большее впечатление.

– Евгений Палыч, наш Коробов – меченый! Такой же, как ранее ими были Воронов и Порфирьев. Когда они умирали, оборотень пропадал. Это же, как пить дать!

Листровский скептически взглянул на всполошенного коллегу.

– Будем проверять. Кстати, где Глазьев?

Охотника и вправду не было нигде видно. Листровский обернулся вокруг своей оси, ища глазами его фигуру.

– Нам нужно скорее возвращаться в город, – заметил Листровский. – Когда вы, Сергей, смотрели документы по Нестерову, кто значился в его родителях, помните?

Шакулин призадумался.

– По-моему, там было обозначено, что он сирота, – ответил лейтенант.

– То-то и оно. Никакой он не сирота. Нестеров из этих. – Листровский кивнул в направлении пещеры. – Он из раскольников. Вот, откуда у него маска. – Куда Глазьев делся-то?