Николай Феофанов - Таганай

– Может быть, – согласился Нестеров.

– Так, и чем же все закончилось?

– Да, ничем. Вроде время шло, все было нормально. Ни трупов, ни пропавших. Было еще кое-что. Вроде как один охотник с Карабаша утверждал, что стрелял в огромного странного волка и даже подстрелил. Тот раненый скрылся в ельнике. Но это так. Слухи, ничем не проверенные. Даже Иван Глазьев им не очень-то верил. Хотя сам в упор палил в оборотня. А ружье у Ивана было серьезное, медведя мог с одного выстрела свалить.

Нестеров закончил и перебазировался в свое кресло.

– Ну, а последнее возвращение оборотня в наши леса. – Он взял в руки еще одну стопку бумаг. – Было в 1921-1924 годах. Но вы, наверное, о тех временах больше меня знаете. На оборотня ведь, в конце концов, облаву устроили. Специальный отряд ВЧК из Москвы к нам приезжал. Носились за ним по всему Таганаю чуть ли не месяц. И даже говорили люди, что убили его, а тело в спецконтейнере доставили к вагону поезда.

Шакулину понравились последние слова о том, как тело уральского оборотня доставили к вагону поезда. И вправду, люди, не зная, как то или иное событие разворачивалось на самом деле, любят выдумывать загадочные истории. Может, и был какой-то контейнер, но Шакулин-то точно знал, что поверженное чудовище через пару десятков секунд растаяло, словно снегурочка, на глазах у всего отряда ВЧК, превратившись в горстку пепла. Кстати, пепел возможно и отправили в контейнере. Но об этом лейтенант Нестерову говорить не стал.

Шакулин, погруженный в свои мысли напряженно глядел в одну точку, он как полководец изучал театр событий – карту Таганая. Его размышления прервал директор музея.

– Ну, так что вы думаете, Сергей Анатольевич, по поводу всего этого?

Шакулин оторвался от карты. Немного помедлил с ответом и сказал:

– Все это, безусловно, впечатляет, Валерий Викторович. И могу добавить от себя, что-то подобное я ожидал рано или поздно найти. Но когда с этим непосредственно встречаешься, образуется доля того самого здорового скептицизма. Поэтому я пока не готов однозначно принять или отвергнуть вашу версию.

– Стоп, стоп, – смутился Нестеров. – Я вам не предлагаю никаких версий. В этой папке мною собран материал, касающийся событий, происходивших в данной местности, начиная с самой постройки Златоустовского завода, причем событий, имеющих, на мой взгляд, весьма очевидную общую канву или скорее персонажа, так скажем.

– Да, но как раз участие во всех этих событиях персонажа, о котором мы говорим, совсем не доказано. Скорее, если верить источникам…

– Поверьте мне, – перебил Шакулина директор музея, – этим источникам можно верить.

– Так вот, – продолжил лейтенант, – если верить источникам, то очевидно лишь то, что в определенные периоды жизни города или местности, в ваших лесах происходило слишком много необъяснимых событий. При этом есть только одно прямое свидетельство нападения странного животного на человека. Я говорю о дневнике Ивана Глазьева. И то, возможно, в страхе он мог что-то напутать или преувеличить.

По всем бессловесным реакциям Нестерова сейчас было очевидно, что он в корне не согласен с выводами Шакулина и вообще видимо почти разочаровался в нем как в идейном партнере. Он недовольно хмыкал, пожимал плечами, делал недоуменный взгляд. Лейтенанту тоже не хотелось в данный момент терять этого человека как союзника, поэтому дабы их противоречия не перешли определенную грань, он решил, что пора заканчивать их встречу и лучше на какой-нибудь нейтральной ноте.

– И все-таки, Валерий Викторович, вы должны меня понять. Я как представитель органов не могу так сразу принять все на веру. По крайней мере, мне нужно более детально ознакомиться с вашими документами. Я ни в коем случае не ставлю под сомнение истинность вашего рассказа. Мне просто для начала надо изучить содержимое вашей папки.

Нестеров все равно был не очень доволен.

– Да, хорошо, – ответил он.

– Я обещаю, что верну ее вам… – Шакулин прикинул, сколько времени ему понадобится, – … я верну ее вам через два дня, в четверг. Это нормальный срок?

– Можете позже, я не тороплю.

– Ясно, но я думаю, мне все-таки хватит двух дней.

Нестеров вяло покивал головой. И судя по тому, что теперь директор музея старался не встречаться взглядом с кгбэшником, Шакулин понял, что все же не смог смягчить его. Но иначе лейтенант не мог, он намеренно поставил под сомнение правдивость фактов из папки, хотя в душе верил почти каждому слову. Но уж очень не хотелось сейчас выглядеть неким простаком. Так как и Листровский и этот Нестеров, похоже имели свои взгляды на расследование. И, кажется, начинали делать попытки использовать Шакулина в своих целях. А лейтенант совсем не хотел стать элементарным проводником чужих идей. Его как раз интересовала правда.

Лейтенант шагнул к директору музея и протянул свою руку, намеренно смотря тому в глаза:

– Большое спасибо, Валерий Викторович, что бы вы сейчас ни думали, я вам очень благодарен за все сведения. Возможно, именно ваша помощь окажется ключевой в разрешении нынешнего дела.

Задерживаться было нельзя, чтобы не потускнел финальный аккорд, а потому, дождавшись ответного рукопожатия, Шакулин быстро двинулся к выходу из кабинета.

– До свидания, Валерий Викторович!

– До свидания.

Закрыв за собой входную дверь в музей, Шакулин отметил, что пока он находился в заведении, на улице, мягко говоря, многое изменилось. По городу, исходя из пейзажа, явно промчалась буря. Внутри здания ее присутствие ощущалось только по частым дребезжаниям стекол в оконных рамах кабинета. Однако полностью увлеченный рассказами Нестерова, Шакулин даже не замечал, что же конкретно творится за стенами.

Небо по-прежнему оставалось серым, накрапывал небольшой дождь, было холодновато. Шакулин аж поежился. Сыро и неприятно. Вокруг, куда ни кинь взгляд, валялось множество сломанных веток деревьев. В лужах, все еще подергиваемых рябью от прохладного ветра, плавали десятки сорванных зеленых листьев. Оценив ситуацию с тучами, а они становились более редкими и белесыми, Шакулин вышел за ограду заведения.

Его летние мокасины моментально промокли, влажные ноги тут же стали охлаждаться. Он прибавил шагу, до дома было еще далеко. Повернув за угол, Шакулин отметил, что результаты бури оказались несколько более серьезными, чем показалось ему сперва. На путях стоял обесточенный трамвай, перед самым носом которого лежали провода, оборванные свалившейся старой липой. Вокруг крутились ремонтники в оранжевой спецодежде, пытаясь распутать замысловатый клубок проводов и веток дерева.

– Ничего себе погода разыгралась! – присвистнул Шакулин.

Ноги Шакулина совсем промерзли. Он абсолютно некстати вспомнил, что давно не посещал туалет. И ему, как часто бывает в подобных ситуациях, тут же захотелось его посетить. А до дома еще три остановки, минут двадцать ходьбы, общественных туалетов по дороге не предвидится. Идти искать потаенный уголок в каком-нибудь дворе, как-то стеснительно. Значит, нужно прибавить шаг и отвлечься от мыслей о насущном. Помогает. По крайней мере, на первое время.