Евгения Никифорова - Изображая зло. Книга 1

— Он необычный. Пожалуй, самый необычный из всех, кого я встречала.

— Я слышал крик моего дэва, когда этот «необычный» приближался к дому, — в голосе гуру звучало неприкрытое недовольство. — Я не пущу его за порог. Вам придётся уйти.

— Скоро сядет солнце, — Виктория подошла к старику и заглянула в его глаза, блестевшие золотом. — Прошу, позволь нам остаться до рассвета!

— Нет.

— Но куда нам пойти? Я никого не знаю в Патне, а машину сейчас поймать не удастся.

— Нет.

— Арджун, мы не ели несколько часов, и нам негде остановиться!

— Нет.

— Но почему?

— Потому что ты привела ракшаса! — гуру уже шипел. — Тьма его чёрной ауры затмевает огонь моего дэва. Я совершу предательство, если позволю ему переступить порог этого дома. Разве не видишь, как дрожит пламя у великого Агни? Как извергается дым? Не видишь, что после ритуала я слишком устал, чтобы сопротивляться чарам ракшаса? Уводи его!

Виктория потрясённо взглянула на статую двухголового дэва. Страшный индийский бог, опоясанный дымом, скалился; лампада коптила. В потёмках тесной комнаты всё выглядело иллюзорно, будто из потустороннего мира.

— Почему ты зовёшь его ракшасом? — понизив голос, спросила Виктория. — Он человек, как и все мы.

— И человек может родиться ракшасом, — гуру повернулся к своему дэву, словно ожидая поддержки. — Он приходит на Землю нам на погибель. В карме его все грехи прописаны. Людоед. Но ест он не мясо, не плоть людей, а пожирает наши силы, наши души. Демоны помогают ему; он им как брат. К человечеству ракшас питает лишь ненависть. Презирает нас. Убивает и велит убивать другим. Ты должна помнить легенду о Раване, что правил миллион лет назад. Демонический повелитель — ракшас, жаждущий владеть миром. Единственный, кто победил его в схватке, был Рама, седьмой аватар верховного бога.

— Рама сражался с Раваной, потому что тот украл его жену, — фыркнула Виктория. — не любовь к человечеству толкнула его на подвиги.

— Ну а этот ваш бог… Иисус? Он принял на себя все грехи.

— Его распяли, потому что он поставил под удар власть первосвященников и кесарей.

— Ты не веришь ни в людей, ни в богов, — задумчиво протянул гуру. — Во что же ты веришь?

— После семисот с лишним лет веры не остаётся.

— Поэтому силы тебе отказывают. Тот, в ком живёт вера, преодолевает трудности вполовину легче, чем тот, у кого в груди пустота.

— И во что же мне верить?

— Да хотя бы в завтрашний день. Ради чего таскаешь с собой ракшаса? Ради риска, ради забавы? А может, это ты таскаешься за ним? — столкнувшись с её недовольным взглядом, гуру язвительно усмехнулся. — Не отрицай, я заметил, как ты на него смотришь. Хочешь в него поверить? Глупо. Все ракшасы оборотни: у них много лиц, и с каждым ведут себя по-разному, и для каждого принимают ту форму, которую от них ждут.

— Прям чудовище какое-то, — улыбнулась Виктория. — Мелькарту двадцать лет, а ты из него Антихриста делаешь.

— И чем же тебя привлёк двадцатилетний мальчишка? Что он совершил такого, что ты на него повелась?

— Он сам меня нашёл. Я нужна ему.

— Это и есть причина, почему ты взяла его? Приятно быть нужной кому-то?

— Да, приятно! — женщина подошла к старику чуть ли не вплотную. — Это ты живёшь в одиночестве. Спрятался от людей и судишь их. А попробуй окунись в их мир, хуже ракшаса будешь. Скажи, Арджун, ты любишь кого-нибудь, кроме своего бога? Или сердце отшельника закрыто для простых смертных?

— Было бы закрыто, стал бы тебя спасать? Или думаешь, ритуал провести как в игру сыграть? — индус рассмеялся прямо в лицо Виктории. — Тебе не нравится слышать правду. Как и другие, бежишь от неё, да ещё огрызаешься. И это вместо благодарности за спасение.

— Спасение? Одной рукой ты помогаешь, а другой губишь. Затемно отправляешь нас в лес ночевать, к ядовитым змеям и насекомым.

— За них боишься? Нет, не за них… За ракшаса своего. Тот, который тащил тебя, силён. А ракшас загнётся!

— Да, боюсь за него. Доволен? Боюсь. Это не похоже на меня? Боюсь, что Бальзамо придёт за Мелькартом раньше, чем успею его научить сражаться, раньше, чем поставлю на ноги! Неизвестно ещё, кто кому больше нужен: я ему или он мне. Да, не хочу быть одна, Арджун! Этот мальчик, которого ты назвал ракшасом, кое-кого мне напомнил… Знаешь, он напомнил меня в юности… когда я была по-настоящему жива! Да, мне недолго осталось. Предел близок. Все привыкли видеть меня в добром здравии, в роскоши, все привыкли к образу всемогущей Виктории Морреаф, но наступит день, когда придётся лечь в гроб, и кто после меня останется? Развалится «Walpurgis adherents», разбегутся люди, которые верили в непобедимую фрау. У бессмертных нет возможности иметь кровных детей, поэтому мы ищем наследников, ищем тех, кто похож на нас прежних.

— Э, а строишь из себя пустышку, госпожу недотрогу, а вон какие страсти кипят, вон какая любовь извергается, прямо как яд, которым ты тут плевалась! Да, от смерти не убежишь, конечно, даже на другой конец Вселенной: это неизбежность, только вот почему-то неизбежности боятся. Хотят всем владеть, и смертью в том числе, а разве можно? Вот пожила ты семь веков, а тот же Рама одиннадцать тысяч лет жил, а всё равно ушёл. Всем отведён свой срок, кому двадцать, кому сто, кому семьсот лет, а кому не больше пары дней. Таково колесо сансары: рождаешься — умираешь, рождаешься — умираешь, и так до поры до времени. Говоришь, не отдашь этого мальчика врагу, да разве он будет твоего разрешения спрашивать? Поступит, как нужным посчитает. От тебя вовсе не это зависит. Говоришь, веры не остаётся, да разве ты не живёшь согласно своей вере? И разве не защитишь ненаглядного ракшаса потому, что веришь в него, веришь в то чувство, которое заставляет тебя защищать? Э, не путай себя и других не путай!

— Да ты сам запутался, Арджун. Посмотри на меня. Я похожа на влюблённого человека?

— Вот именно, ты человек, а люди имеют странную привычку привязываться. Неважно, к кому или к чему: никак не отрекутся от того, чего возжелали. И в тебе течёт желание. Смотрю в твои глаза и вижу, какая ненастная погода бушует: ураганы, гром, молнии! Аж страшно. Слишком сильные чувства в тебе, никакой умеренности. либо во льду замерзаешь, либо в пламени горишь, нет чтобы равновесие сохранять!

— Не знаю, зачем ты всё это мне рассказываешь, Арджун…

— А не расскажу, ни от кого больше не услышишь. Слово несёт силу, а сила в знании. Другой вопрос, как это знание применить.

— Мне бы помогло сейчас знание того, где ночь провести.

— Насчёт этого не переживай. Чуть севернее есть деревня. Найди женщину по имени Нилам. скажи, что пришли от Арджуна. Она о вас позаботится.

— Вот так просто? — Виктория покачала головой. — И давно ты был в деревне? Почему уверен, что твоя Нилам ещё там живёт?