Евгения Никифорова - Изображая зло. Книга 1

Губы разомкнулись лишь для того, чтобы глотнуть воздух. Виктория заглянула в глаза мальчику, желая убедиться в искренности вспыхнувших чувств, и потонула в бездне, бескрайней и глубокой, как океан. Её захлестнула подвижная тьма, похожая на прятавшееся гигантское чудовище, отталкивающее и захватывающее в своей уродливости.

— Кто ты? — прошептала Виктория в миллиметре от его рта. — Под твоим взглядом меркнет свет. Египетский жрец загадывает загадку, а твоя музыка находит ответ. приближаешься — и великий бог Агни с позором обращается в бегство. Как простой смертный заставляет трепетать великих мира сего? Какая тайна кроется в уголках этой души?

— Разве у ракшаса может быть душа? — произнёс Мелькарт и приложил ладонь женщины к своей груди. — У ракшаса есть горячее сердце. Оно куда жарче огня великого Агни. Пылает, как сто тысяч солнц. И не щадит никого. Бог стыдится своего могущества, когда пламя моего сердца сжигает дотла все статуи мира, воздвигнутые в его честь. Зачем ракшасу душа, если есть преисподняя?

Поражённая, широко раскрытыми глазами Виктория смотрела на мальчика.

— Что ж, — выдохнула она. — Быть может, этот огонь растопит лёд моего сердца?

И Мелькарт вновь поцеловал её, исполняя желание.

Клод опустошил тарелку и впервые за сутки почувствовал себя более-менее сытым. К араку прикасаться больше не хотелось, местный самогон доверия не вызывал. Агент лишь надеялся, что следующий день не обернётся кошмаром. Хотя спешить им было некуда. Проблемы Запада остались где-то на периферии, слишком далеко, чтобы вызывать беспокойство. Восток опьянял. Всё, что здесь происходило, казалось важнее. Словно за стенами бозаргана ничего не было. От этого становилось страшно.

Два сплетённых человеческих тела пугали особенно. Клод понял, что его хозяйка потеряла контроль, когда вцепилась в этого мальчика. Виктория иногда танцевала на светских мероприятиях, но скорее ради приличия, нежели удовольствия. Танец с Мелькартом напоминал безобразный, какой-то извращённый секс.

Всегда знать, кто составляет фрау Морреаф компанию, было обязанностью Клода. Иногда агенты спорили, перерастут ли отношения с человеком, которому она больше всех уделяет внимания, во что-то большее, однако часто ошибались. Как, например, с Кроули. Каждый раз с появлением детектива в «Walpurgis adherents» они гадали, во что выльются их подозрительные встречи, сдаст ли Александр позиции… Клод нисколько не сомневался в том, что Виктория предпринимала попытки затащить его в постель. она всегда была одержима стремлением утвердиться над сильной личностью. Однако Александр держался до последнего, потрясающе изображая невозмутимость.

И вдруг — с каким-то мальчишкой. Смазливым, привыкшим к трудностям, смелым, уверенным в себе, хитроумным, дерзким, но всё же мальчишкой. Что толкнуло её на это? Материнский инстинкт? Смешно.

Клод и не заметил, как покинул пределы бозаргана. Любоваться их плясками и поцелуями не было никаких сил. Он мог бы уделить внимание развлекавшимся девушкам, которые с любопытством поглядывали в его сторону, если бы существовала уверенность потом уединиться хотя бы с одной. Клод знал, что восточные мужчины зорко следили за легкомысленными юными сёстрами и дочерями, поэтому надеяться урвать кусок даже не стоило.

Ушат ледяной воды подействовал хорошо. В голове сразу прояснилось. По крайней мере, вернулась логика или же жалкое её подобие.

— Я хотела бы попросить вас, — раздался позади голос.

Клод обернулся и увидел Нилам.

— Что? — спросил он.

— Я хотела бы попросить вас… Не могли бы вы сказать своим друзьям, чтобы они это прекратили?

— Что прекратили?

— Целоваться. И обниматься. При всех.

— А, — Клод перевёл дух. — Нет.

— Нет? — Нилам в удивлении приподняла брови.

— Нет.

— Почему?

— Я не в праве указывать Виктории.

— А кто в праве?

— Она сама.

— Но… она смущает своим поведением других.

— Это не моя проблема, — Клод присел на каменный край колодца. — Она просто развлекается. Разве на свадьбах не принято развлекаться?

— Здесь собрались приличные люди, — в ночной темноте черты лица Нилам смазывались. — У нас так не принято.

— Ничем не могу помочь, — ответил Клод. — Поймите, эти двое не хотят навредить… Они просто вырвались. Так долго сидели в оковах, что перестали соображать, когда почувствовали вкус свободы.

— Вам больно? — вдруг спросила Нилам.

— Мне? С чего бы?

— Вы вдруг ушли.

— Это их ночь.

— Вы не разделили общих развлечений.

— Я плохо умею развлекаться.

— А что хорошо умеете?

— Убивать.

Повисло молчание.

— Вы шутите?

— Нет.

— Вы так легко это сказали…

— Убивать легко.

— Правда?

— Если человека таким вырастили. Натаскали. Показали, как делается. Да. Легко.

— А без причины можете убить?

— Послушайте, люди убивают, потому что хотят убивать. Ради получения удовольствия, от скуки или из меркантильных целей. Но удовольствия — прежде всего.

— И вам нравится убивать?

— Да.

Нилам подошла ближе и тоже присела на край колодца.

— Я не напугал вас? — Клод был удивлён спокойствием этой женщины. Агент воровато скользнул взглядом по смуглому лицу, широкой шее, крепким грубым рукам. всё выдавало в ней хозяйственный, трудолюбивый характер.

— Вы не внушаете ужаса, — ответила Нилам.

— А я всегда подозревал обратное. Ну, а какое я произвожу впечатление?

— Вы похожи на несчастного, который вдруг понял, что оказался не в том месте и не в то время.

— За всю свою жизнь я ни разу не встретил счастливого человека.

— Вот как?

— Лишь тех, кто притворяется, будто счастлив, — Клод покачал головой. — Кто знает, может, я тоже притворяюсь? Играю несчастного?

— Мы все играем роли. Только рано или поздно нас разоблачат.

— А какую роль играете вы?

— Сами видите. Хозяйка, без которой ничего не устроится. Вся деревня держится на мне.

— С Арджуном вы как связаны?

— Никак.

— Мой спутник считает, вы его дочь.

Нилам отвернулась.

— Почему?

— У него поинтересуйтесь.

Женщина просидела в молчании несколько минут. Клод не вмешивался в ход её мыслей.

— Это правда, — наконец, произнесла Нилам. — Я действительно дочь Арджуна.

«Надо же, не соврал сукин сын», — мрачно подумал агент, но вместо этого ответил:

— Так и знал.

— Арджун не женился на моей матери. Он избрал другой путь, духовный. Стал отшельником. К нему все приходят за помощью. Он очень сильный маг.

— А что случилось с вашей матерью?

— Она умерла вскоре после родов. Моя жизнь протекала здесь, в этих краях. Недалеко от отца, отрёкшегося от семьи ради богов.

— Вы не обижены на него?