Евгения Никифорова - Изображая зло. Книга 1

Долгий, долгий ритуал.

Холод, от которого скручивало внутренности.

«Где они нашли этого человека? Кто его убил? Почему он здесь? Как сюда попал?»

Бесчисленные сомнения, порождавшие заблуждения.

Время тянулось мучительно медленно. Натянутые в струну нервы грозились лопнуть. Ламы монотонно читали тексты, не сбиваясь, не делая остановок.

Сколько она уже сидела? Несколько минут? Час? Целый день? Виктория терялась в догадках. Сосредоточиться никак не удавалось. Глаза начала застилать пелена, разум постепенно притуплялся, органы чувств обострились до предела. Виктория поняла, что теряет себя.

«Ничего не выйдет», — собиралась она сказать Мелькарту и медленно стала поворачивать голову в его направлении, но на мгновение задержалась, внезапно ощутив рядом чьё-то дыхание. Она перевела взгляд на тело и увидела, что труп вовсе не лежал, как прежде, а сидел на корточках напротив неё.

Это был роланг.

Им удалось вызвать духа.

Он вошёл в мёртвое тело, пробуждённый магией, вырванный из своего мира, где обитал тысячелетиями. И единственным способом было вернуться — поразить того, кто явился причиной его заточения.

То, что увидел Мелькарт, не шло ни в какое сравнение с его предыдущим опытом.

Выброс адреналина сопровождался извращённым, будоражащим нервы удовольствием, словно он прыгал с высоты птичьего полёта без подстраховки.

Роланг не преодолеет отведённое для борьбы пространство, пока не вынет душу из Виктории. Если это произойдёт, он нападёт на каждого, кто участвует в ритуале.

Труп двигался. В глазах — вполне осмысленное выражение, жадное и злобное. Вот оно — воплощение беспричинного зла, олицетворение теневой части Вселенной, предмет суеверных страхов.

Голоса чтецов взвились, или ему показалось? За последний час мало что было реальным. Мелькарт с головой окунулся в иллюзию. всегда крепкое, сознание вдруг пошатнулось.

По воздуху тянулись скользкие щупальца, их можно было почувствовать: они охватывали пещеру, подплывали и касались, легко и незаметно, в попытке приласкать зарвавшуюся добычу, стягивали в силки и высасывали энергию. Роланг пока не предпринимал решительных действий, пробовал почву, изучал присутствующих, одновременно загоняя души в ловушку. Если позволить демону и дальше проводить осмотр, отсюда не выберется никто, даже дакини.

Мелькарт взглянул на женщину: лама покачивалась взад — вперёд, в щелях её глазниц зияла пустота. Он внезапно понял, что у дакини на самом деле нет глаз, лишь бездонные проёмы, тем не менее, она притрагивалась пальцами к дряхлым страницам, будто и вправду видела написанные там строки. Призрачные щупальца кружились над ней, делали резкие выпады, иногда пресмыкаючи подбирались. Однако что-то неведомое не позволяло им взять верх. Чем пристальнее Мелькарт вглядывался в странную натуру дакини, тем больше замечал изменений. Казалось, в противоположной стороне зала сидела вовсе не женщина, а нечто среднее между богом и демоном. Черты лица обострились, щёки впали, губы втянулись внутрь и обнажили кривые заострённые зубы. её голова стала напоминать череп, похожий на те, что висели на шее.

Щупальце обхватило Мелькарта за туловище. Юношу накрыло омерзение, и где-то с задворок души пробилась ярость. Как ножом, она разрезала прут роланга и сбросила с себя оковы.

«Сражайтесь, Виктория!» — мысленно прорычал он. — «Убейте его!»

Роланг ответил на его немой зов протяжным боевым кличем, от которого заложило уши — он перекрыл и чтение тантр, и игру ганлина.

« Звук фанфар торжественно всю бездну огласил, и полчища издали общий клич, потрясший ужасом не только Ад, но царство Хаоса и древней Ночи » [23] Джон Мильтон «Потерянный рай». , — отчего-то в этот момент в мыслях Мелькарта пролетели до боли знакомые строки излюбленного произведения. Мальчик прижал ладони к ушам, спасаясь от завышенной громкости демонического крика.

Неожиданно, буквально за секунду, Виктория выхватила кинжал и вскочила на ноги. Роланг прекратил орать и пошёл в атаку.

Смотреть на это было страшно. Нет, не потому что Мелькарт беспокоился за Викторию; он поразился зрелищностью схватки.

Он впервые увидел истинный лик фрау Морреаф.

Быстро передвигаясь, роланг норовил перегрызть женщине горло, его хваткие пальцы хотели разорвать плоть, стянуть кожу. Граница круга не позволяла обоим перенести действие в пространство всей пещеры, но если бы Виктория самовольно его покинула, дух отправился бы следом, а этого нельзя было допускать. От неё требовалось слишком многое, и, казалось, человеку не под силу выдержать натиск самой преисподней. Но фрау Морреаф была великолепна в своём безумии. Мелькарт понял, почему она так долго не реагировала на происки роланга: она выпускала наружу подлинную сущность, умозрительную форму, с которой себя отождествляла.

С грацией пантеры королева уворачивалась от ударов противника. Её глаза искрились жестокостью. Роланг зверски рычал, когда лезвие кинжала задевало мёртвую кожу. расстояние между ними постепенно сокращалось. Виктория схватила демона за волосы прежде, чем он воткнул в неё зубы. Синие руки вцепились ей в спину и начали раздирать, отделяя мясо от хребта. Хлынула кровь. Мелькарт и представить не мог, какую боль роланг причинял Виктории, но вырвавшийся из-под контроля гнев не позволял женщине издать ни стона. Она вся была в своей жажде разрушения. Как тёмная ипостась индийской богини Парвати — Кали, не узнавшая в непреодолимой ярости даже собственного мужа. Злость делала её сильнее. к ногам стекали потоки её собственной крови, но Викторию это не останавливало.

Она знала, какую платила цену.

Пока роланг обеими руками рвал ей спину, фрау Морреаф проникла в раскрытый рот противника, одновременно проткнув кинжалом сердце и провернув по часовой стрелке. Со стороны казалось, будто она целовала труп. Прежде чем роланг успел укусить в ответ, зубы Виктории вонзились в чужой язык и выдрали его.

Оглушительный рёв на выдохе — и тот рухнул.

Сгорбившись, не поднимая головы, Виктория стояла в центре шестиконечной звезды. Сальные волосы липли к лицу, скрывая его. Наступила тишина: ламы отложили рукописи, ганлин прекратил игру. Во мраке пещеры затянувшееся молчание казалось неправильным. Забыв дышать, Мелькарт не сводил взгляда с чёрной фигуры.

Хриплое дыхание, клокочущая злоба, боль в спине — это ослепляло настолько, что Виктория не замечала никого, кроме уродливого тела противника. Во рту горел вкус разложения, обильные слюни стекали с губ по подбородку. Женщина замерла, пребывая в природе собственных ощущений, не помня, не думая… Всё вылилось в примитивные инстинкты.