Евгения Никифорова - Изображая зло. Книга 1

— Клод, что случилось? — спросила она, не пропуская энергичных выпадов Мелькарта.

— У меня нехорошие новости. Вы стоите или сидите? Если стоите, лучше присядьте.

— Не начинай, — прошипела Виктория. — Говори, какие проблемы?

— Проблемы скорее не у нас, а у Кроули. Александр пропал.

— Что за глупости?

— Я сперва так же подумал. Но в «Walpurgis adherents» обратилась его коллега, Сьюзен Лиллард. Вы не представляете, что пришлось пережить бедняжке. Её серьёзно покалечили, а Кроули и след простыл. Ходят слухи, он мёртв.

— Мёртв? — последнее слово ей не понравилось.

Мелькарт замер, увидев, как ожесточилось её лицо. Резкий взмах шпаги — и смертоносное лезвие надвое разрубило шевелившийся на ветру куст. Зелёный ствол беспомощно пал на раскалённые камни.

— С чем он связался? — выдавила сквозь зубы Виктория.

— Мы сами пока не поняли. Кажется, он разрушил планы французских властей, и те в долгу не остались. От Кроули мы получили только одно короткое сообщение длиной в девять латинских букв. Он настаивал, чтобы мисс Лиллард передала это вам.

— Перешли мне сообщение.

— Сейчас.

На экране проявилась запись.

«MDCCLXXVI».

— Что? — Виктория с неверием уставилась на буквы. — Не может быть!

— Что происходит? — спросил Мелькарт, спускаясь вслед за Викторией со скалы.

— У моего приятеля проблемы. И не у него одного, — прозвучал мрачный ответ. — Я возвращаюсь в Лондон.

— Это как-то связано с тем человеком, который пытался вас убить?

— А, Феникс… У нас давняя вражда.

— Я думал, война.

— Да, война… Длиной почти в три столетия.

— Не знал, что бессмертные воюют друг с другом.

Виктория оглянулась.

— Если сталкиваются интересы сильных мира сего, беды не избежать, — она окинула придирчивым взглядом своего молодого ученика. — Тебе не осмыслить весь размах преступной деятельности Бальзамо. И ты даже приблизительно не представляешь глубину моей ненависти к этому человеку. Когда-то на него объявили охоту… Хотели загнать зверя в ловушку. Но ему удалось ускользнуть.

— А Совет? Почему не вмешается?

— На всё есть свои причины. Вообще-то я беспокою Совет куда больше, чем Феникс.

Мелькарт задумался. Остаток пути они провели в молчании.

Дома Виктория скрылась в своей спальне. Мелькарт полагал, она выйдет к обеду, но фрау не появилась в столовой, когда миссис Говард разложила тарелки и всех позвала.

— Ох, нельзя, чтобы она улетела на голодный желудок, — пробормотала Мэри, сжав пальцами нижнюю губу, как обычно делают неуверенные в своих решениях люди. — Слава Богу, что я все эти ужасные вещи ещё тогда спрятала…

— Какие вещи? — полюбопытствовал Мелькарт.

— Да у них столько названий…, — растерянно произнесла экономка.

— Наркотики? — тот сразу догадался, о чём шла речь. — Она употребляет их?

— Я тысячу раз говорила, надо выбросить эту дрянь, так нет же! Кто меня здесь слушает?

— Виктория часто уединяется, много курит, бросает все силы на борьбу с невидимым врагом… Я бы сказал, у неё разбито сердце, но ведь это фрау Морреаф. Может ли тот, кто прожил более семисот лет, чувствовать обычную человеческую боль?

— Кто знает, — миссис Говард робко улыбнулась. — Фрау Морреаф никогда не раскроет всех карт. Мы судим о её поступках с нашей стороны, стороны людей, которые мало что понимают. Мы почти ничего не видели в этом мире, слишком зациклены на себе и всё, чего не удалось попробовать, домысливаем. Фрау Морреаф испытала на собственной шкуре наши никчёмные фантазии. Разбитое сердце, боль, или радость и восторг любви — для нас это сильные чувства, ведь их так мало в жизни, но и самое лучшее притирается. Как говорится, по любви выходят замуж те, кто влюбился впервые, по расчёту — те, кто влюблялся трижды. Я не знаю, что творится в её странной голове. Думаю, если выясню хотя бы чуть-чуть, не выдержу. Так ведь и становятся сумасшедшими, правда? Но одно я знаю точно: человек соткан из противоречий. Убери их — и человек себя потеряет.

Рассуждения миссис Говард были близки Мелькарту, и он не перебивал её, в очередной раз убедившись, как тонко прислуга чувствовала натуру своей хозяйки.

Извинившись и попросив повременить с обедом, он поспешил подняться в комнату Виктории.

— Можно? — он учтиво постучал в дверь и дождался, пока с той стороны донесётся приглашение.

Мальчик вошёл в спальню и обнаружил Викторию за изучением большой яркой фотографии, вставленной в позолоченную рамку. На него смотрела изумительной красоты девушка с молочно-белой кожей и волнистыми кудрями. На изображении удалось запечатлеть задорный блеск в зелёных глазах, свежесть и зажигательный огонь молодости, соединить невинность и нежность с безрассудностью.

— Неми Ларсен, — представила её Виктория. — Последняя бессмертная.

— Почему у вас её фотография?

Женщина взглянула на собеседника холодно и ожесточённо.

— Она была моей любовницей, — пальцы Виктории замерли в нескольких миллиметрах от светлого лица. — Шедевром в коллекции человеческих душ. Единственной белой розой в саду. Я подарила ей часть своего философского камня, потакая пошлому желанию держать при себе алмаз. Неми Ларсен, великий парадокс истории: ангел, рождённый в обители фальши, восстал и пожертвовал собой ради грешников, которые испугались встать на её защиту.

Повисла пауза. Звенящая, напряжённая, длиной в целую вечность.

— Куда уходят мёртвые, Мелькарт?

— Я не знаю, — ответил он, глядя на фрау Морреаф, не моргая. — Но возврата им нет.

— А жаль, правда? Наверное, было бы справедливо, если бы всем достойным давали второй шанс.

— А кому решать, кто достоин его, а кто нет?

— Богам? — она передёрнула плечами.

Девушка, пышущая силой, смотрела куда-то вдаль. красота навечно была заточена в фотопортрет, однако служила лишь отголоском той, настоящей души.

— Бога создал человек, чтобы оправдать свои недостатки, — произнёс Мелькарт. — Олицетворение надежды, предмет беспочвенной веры. Он не принимает решений, не защищает страждущих от зла, не отговаривает от преступлений.

— Есть только я, — добавила Виктория.

— Есть только мы, — поправил он.

Женщина обернулась к застывшему мальчику. Мелькарт сделал акцент на последнем слове; в его устах это прозвучало молитвой. Виктория хотела бы поцеловать его губы, ощутить их вкус, чтобы убедиться, что они не солгали.

— Я помогу уничтожить графа Калиостро, — произнёс Мелькарт. — Мы поедем в Англию и вместе убьём его.

Он коснулся холодной руки фрау Морреаф.

— Запятнаем себя кровью. Разрушим его империю.

— И встретим погибель? — прошептала Виктория. — Совет никогда не примет тебя.

— Мне не нужен Совет. Разве я не говорил, что люблю красный цвет? Я действительно не могу постичь всю глубину вашей ненависти, но и вы не можете представить, каким я вижу мир, когда он окрашен в красный. Я сделаю его красным… Для нас. Только для нас двоих.