Евгения Никифорова - Изображая зло. Книга 1

— Но…

— Делай что велено!

Еле-еле передвигаясь от ужаса, господин поднял с земли злосчастную дубину.

— А теперь заставь своего слугу встать.

— Но он ранен!

— Он должен подчиниться. Заставь его.

Богач мешкал.

— Бей! — Джузеппе спустил курок. Пуля пролетела в сантиметре от виска мужчины.

Пришлось замахнуться и нанести удар. Плешивый заскулил, как собака.

— Ещё. Бей, пока не встанет.

До смерти напуганный, ублюдок орудовал палкой всё старательнее, нисколько не жалея того, кто валялся в луже и отвратительно ныл.

— Хватит! Хватит! — орал слуга, глотая слёзы.

— Верно, это же просто кляча… никчёмное животное! — богач указал пальцем на умирающую лошадь. — Вы ради неё идёте на преступление?!

Если бы лошадь могла получать удовольствие от унижения других, она нашла бы в себе силы подняться. Но её жизнь подходила к концу, пока обидчики извлекали урок.

— Верно, — легко согласился Джузеппе. — Не вижу между вами разницы.

И это была чистая правда. Он не признавал ценности человеческой жизни ровно до тех пор, пока не получал конкретных доказательств её значимости. Себя же старался превознести до высочайшего уровня. Европа, страны мусульманского Востока, Россия — вся земля, казалось, лежала у его ног. Имя Алессандро Калиостро передавалось из уст в уста. Первые лица государств приглашали на ужин, светские дамы мечтали забраться в постель, мужчины завидовали и ненавидели. Сын мелкого торговца познал славу, сказочное богатство, преклонение и фанатичную веру… Закончилось всё столь же стремительно, как началось. За взлётом последовало падение. Массовые обвинения в мошенничестве обратили кумира в поспешное бегство. Представители тайных обществ отреклись от него, а Совет бессмертных объявил охоту. Судьба привела знаменитого оккультиста на родину, где Папа Римский лично вынес приговор.

Джузеппе не забудет тот день, даже если проживёт тысячу лет. Не забудет ни презрительных взглядов служителей Церкви, ни разожжённого на площади пламени, куда бросали любимые рукописи… Он мог бы вычеркнуть этот кошмар из памяти, если бы ему не вонзили нож в самое сердце.

На Земле существовал лишь один человек, которому Джузеппе всегда всё прощал: ложь, притворство, измены… Этого человека звали Лоренца Феличиане. Она считалась красивейшей женщиной Италии. Большая часть аристократии мечтала на ней жениться, но Лоренца предпочла мужчину с сомнительной репутацией, бросая тем самым вызов своей семье и устоям. Она разделила с ним тяготы путешествий, не отвернулась во времена преследований, облав и безобразной нищеты. Однако Джузеппе понимал разницу между угрозой Совета и гневом обычных людей, потому и решил бежать без Лоренцы. Узнав, что в круг любовников жены вошёл князь Потёмкин, он воспользовался изменой как предлогом для развода и скрылся. Суд Ватикана не имел бы ни малейшего значения для гордого самолюбивого учёного, если бы на балконе собора не появился его огненный ангел. Откинув с головы капюшон, Лоренца выставила на обозрение длинные медно-рыжие волосы и заплаканное лицо. Джузеппе достаточно прожил с этой женщиной, чтобы уметь отличать её притворство от искренних чувств. Возлюбленная владела высоким уровнем актёрского мастерства и могла ввести в заблуждение любого скептика. Рыдая, она признавалась в несуществующих преступлениях и постыдных делах, на которые её толкал Калиостро, рассказывала, как сильно боялась «монстра», обманувшего её сладкими речами о любви и затем превратившего в шлюху, и умоляла римских сановников спрятать её в монастыре, под крылом Господа.

Ложь единственного человека, за которого Джузеппе боролся и с которым мечтал о вечности, убила.

Папа с радостью предоставил приют главному свидетелю. Лоренца даже не взглянула на поражённого мужа… Но то было только началом долгого жестокого кошмара. Сен-Жермен перед бессмертными отказался от ученика, ни мгновения не потратив на раздумья, словно давно намеревался сбросить груз. Джузеппе понимал, что зашёл слишком далеко, но после решения наставника перестал жалеть о безрассудных поступках. Он чувствовал себя порванным на куски.

Лоренцу он нашёл в монастыре. Бывшую жену Джузеппе застал за усердным чтением Библии. Ей сразу же стало ясно, зачем он пришёл. Джузеппе замер посреди холодной пустынной кельи, восхищённый красотой этой женщины. Ни годы тягот и неясностей, ни злоключения, ни широкая сутана не испортили облик Лоренцы.

— Здравствуй, мой огненный ангел, — по мере его приближения глаза итальянки наполнялись ужасом. — Полагала, я забуду о твоём предательстве? Уеду, не навестив?

Лишь крепкие духовные узы не позволяли Джузеппе сразу свернуть ей шею.

— Почему? — в отчаянии прокричал он. — Чем я заслужил эту ненависть?

— Нет, я… я не испытываю ненависти.

— Тогда почему?

— Я больше не могу жить во имя твоё.

Ответ немало удивил графа.

— Вот как? — выдохнул он, пытаясь усмирить дрожь. — И чтобы начать новую жизнь, ты прежде задумала меня погубить? У нас же был прекрасный симбиоз, мы идеально друг другу подходили. Я и представить не мог, что получится тебя кем-то заменить. Остальные… им далеко до моего ангела, — трясущаяся рука Джузеппе коснулась щеки женщины. — Им далеко до тебя.

Пальцы сомкнулись на хрупкой шее. Лоренца исступлённо забилась в попытке освободиться из захвата, но силы были не равны. Он швырнул её на пол, сдёрнул покров и намотал на кулак прядь волос.

— Смотри! — он вскинул голову возлюбленной, заставляя обратить взгляд на крест, висевший на голой стене кельи. — К Господу не приходят через насилие, и кому как не тебе знать об этом! Или ты думала, что предательство станет твоим последним преступлением? Что, обеспечив смерть мужу, встанешь на путь добродетели? Нет, — Джузеппе наклонился к её уху. — Ты не такая. Совсем не такая. Ты не смогла бы жить иначе, даже если бы получила шанс. Тебе было предначертано обрести философский камень, стать бессмертной, войти в вечность, но ты всё погубила! Порушила своими же руками! — он впился ногтями ей в челюсть. — Чего тебе не хватало? Мужчин? Маленькая шлюшка, у тебя их было в избытке! Я знал обо всех твоих увлечениях, позволял делать много больше, чем нужно! Позволял тебе всё! Но это…, — изо рта Джузеппе вырвался хриплый стон. — Ты покусилась не на мою жизнь, чёрт бы её побрал, и не на честь: не мне хвастаться репутацией. Ты покусилась на нашу любовь. На то, что мы вместе взращивали годами и пытались сохранить, невзирая на преграды. Посмотри на меня! — в этот раз голос прозвучал растянуто и угрожающе. — Посмотри. На. Меня.