Евгения Никифорова - Изображая зло. Книга 1

Взгляд боевика устремился к небу невыразительного цвета, проник в уличную суматоху, похожую на кипящую воду, и вернулся к лицу мальчика, на котором внезапно отразилась тревога. Клод понял, что Мелькарт не был готов увидеть другую сторону — ту, в которой у него нет ни единого шанса выжить.

— Совет Девяти? Я слышал легенды о Совете Девяти, — Мелькарт прислонил ладонь к глазам, словно желая защититься. — Древние, древние легенды.

— Виктория не хотела говорить тебе сразу. Это бы тебя добило.

— Нет. Я должен знать всё. Я должен знать, от кого буду защищать Викторию. И с кем буду сражаться за наши судьбы.

— Как это глупо, — прошептал Клод. — И как похоже на меня.

Он пересёк кабинет, взял бутылку и плеснул Мелькарту добавки. Странное действие, учитывая, что тот почти не пил.

— Достоверно не известно, откуда тянутся корни Совета. Считают, что с Востока. то ли из Древнего Египта, то ли из Индии. Причина возникновения одна — последствия войны. Когда-то давно, в забытые нами времена, человечество стояло на грани катастрофы. Изнурительная война истребила народы и поставила под угрозу существование империй. Эта проблема коснулась и бессмертных. Тем, кто ведёт свою историю едва ли не от Атлантов, пришлось объединиться ради всеобщего блага. Вместе они положили войне конец и воцарились, подобно богам. Их было девять. Девять Неизвестных. Старейшие из людей, потерявшие имена, облик и всё, что человека делает человеком. Их власть распространялась на многие государства и казалась незыблемой. Однако вскоре они потеряли рычаги управления и вынуждены были уйти в тень. Виктория говорила мне, что каждый Неизвестный подобен богу.

Клод глотнул вина, освежая мысли и воскрешая в памяти то, что она ему когда-то рассказывала.

— Джузеппе Бальзамо верил в возможность уничтожения Совета. Тот факт, что приходится считаться с древнейшими из бессмертных, вынудил его пойти на ужасные безумства. Но в своих бедах он сам виноват. А за что отвечала Виктория…

— Что с ней сделал Совет? — Мелькарт подался вперёд.

— Знаешь, ты не первый её ученик. Однажды я наткнулся на старую чёрно-белую фотографию. На ней был запечатлён мальчик… Вполне милый. Того же возраста, что и ты. Только раз Виктория при мне назвала его по имени. Рейга — так звали паренька. Судьба свела их в эпоху Второй мировой. Как я понял, она приютила его в своём доме, а затем привязалась, словно к родному сыну. Виктория мечтала поделиться с ним бессмертием и впервые решила проигнорировать запреты Совета Девяти. В ней проснулась мать, и всё остальное перестало иметь значение. То, что сделали в ответ Неизвестные…

— Они убили его?

— Да. По их приказу Рейга был умерщвлён.

Клод вздохнул и прошёлся по кабинету. Мелькарт, не нарушая атмосферы, молча следил за перемещениями «цепного пса», переживавшего трагедию женщины так, словно это была его рана.

— Я работаю на неё достаточно долго. Виктория действительно бывает жестокой, порой вообще невыносимой. Она коллекционер. Ей нравится подчинять сильных людей, ломать чужую волю, играть судьбами. Этому её научила жизнь. Виктория не отказывает себе ни в мужчинах, ни в женщинах, купается в пороках, наслаждается болью своих жертв. Но никаким отношениям не сравниться с материнскими чувствами. И именно образ матери ввёл Викторию в реальность. Мать — это единственная истина, которая для неё существует. И с материнским рвением, до последнего вздоха Виктория будет защищать тебя… Пока не проиграет. Она знает, что значит лежать с разодранной клеткой и выпотрошенной душой. Знает, каково это — когда силой лишают любви. Она сделает всё, чтобы не потерять тебя. Всё возможное и невозможное. У Виктории много любовников, Мелькарт, но ты — её единственная истина.

Клод не знал, дошёл ли до парня смысл сказанного, но не останавливался:

— Ты считаешь, человеческая жизнь ничего не стоит? поверь, это не так. Ради одной жизни можно перечеркнуть прошлое, изменить себе, изменить другим… И даже потерять всё. Одна жизнь может стоить чести, гордости и достоинства. Если эта жизнь любима.

Мужчина заглянул в аспидно-чёрные глаза. Не то из-за сумерек, не то из-за таинственного выражения цвет был глубоким и притягательным.

— В человеческих отношениях всё очень сложно, Мелькарт. Никто не мечтает о самопожертвовании. никому не снится, как он примет погибель, защищая других. Но люди так умирают. Любовь не ждут с нетерпением, она бьёт под дых и валит с ног. Ты можешь её отвергать, избегать, но не почувствовать её не удастся. Да, для великих она ни что иное как слабость. Только почему-то за эту слабость отвечают, как за подвиг.

Детектив ценил полезных людей. Он старался окружать себя теми, кто принимал его правила игры и приносил желаемые результаты, в противном случае времени на отношения не тратил. Несмотря на заслуженное уважение коллег и популярность, которую раздула для него пресса, ни один человек не смог бы похвастаться тем, что знаком с настоящим Александром Кроули. Детектив славился суровым нравом и расчётливостью, за что, вероятно, и был обречён на постоянное одиночество. Словно ехидна, этот мужчина выбрасывал игры всякий раз, когда кто-нибудь пытался преодолеть дистанцию и сломать преграду. Александр никого к себе не подпускал.

Никого, кроме Виктории Морреаф. К ней он обратился за помощью, будучи уверенным, что бессмертная воспользуется всеми своими связями, чтобы его защитить. И кроме Сьюзен Лиллард, которая не отреклась от него даже после того, как Александр снял маску. Её мотивов он не понимал. И не хотел иметь дело с сильными благородными чувствами, которые ввергали в недоумение и причиняли массу неудобств… Сьюзен казалась нежной и ранимой. Каждый раз, когда над агентами нависала опасность, будь то угрозы международного преступника или преследование иллюминатов, Александр порывался встать между ними и коллегой. Он часто забывал, что правительство не просто так свело его с этой девушкой. За внешним слабосилием таились магнетическое упрямство, ум программиста и тяга к разного рода авантюрам, что, собственно, и стало причиной, по которой Сьюзен оказалась в Интерполе. Её не могли не заметить.

Александр тоже заметил. Поэтому и оставил при себе. Ведь не каждый способен в кратчайшие сроки изготовить новую программу по взлому систем. Сьюзен изготовила. Её математические таланты противоречили прелестям молодого тела и сверкающим глазам, в глубине которых с лёгкостью читалась жажда похвалы. С ребяческим волнением она следила за реакцией детектива, надеясь получить одобрительную улыбку или крохотный кивок. Александру стоило улыбнуться; в конце концов, это было бы правильно. Но его эгоистичная натура не пережила бы подобного акта благодеяния. Слишком долго Александр ограждал себя от слабостей, чтобы в один миг сдаться на милость девушке. Не сказав ни слова, будто приняв её усилия как должное, он сел изучать программу.