Дэн Браун - Инферно [litres]

Она быстро начала набирать на миниатюрной клавиатуре.

Еще раз пробежав глазами по тексту, Лэнгдон продолжил чтение вслух.

– Впервые слышу слово «мусейон», – признался Феррис.

– Это древнее слово означает святилище Муз, – ответил Лэнгдон. – В Древней Греции мусейон был местом, где собирались просвещенные граждане, чтобы обменяться мнениями о литературе, музыке и искусстве. Первый мусейон был основан Птолемеем в Александрии за несколько веков до Рождества Христова, и при нем находилась Александрийская библиотека, а затем появились сотни мусейонов по всему миру.

– Доктор Брукс, – сказал Феррис, с надеждой глядя на Сиенну, – а вы не можете посмотреть, есть ли мусейон в Венеции?

– Вообще-то их там десятки, – с веселой улыбкой произнес Лэнгдон. – Только теперь они называются музеями.

– А-а… – разочарованно протянул Феррис. – Похоже, нам придется забросить сеть пошире.

Сиенна продолжала печатать запросы, терпеливо вводя все новые данные.

– Ладно, итак, мы ищем музей с дожем, который отрубил головы лошадям и собирал кости слепых. Роберт, а есть идеи, какой это может быть музей?

Лэнгдон уже перебирал в памяти самые известные музеи Венеции – Галерею Академии, Ка-Реццонико, палаццо Грасси, коллекцию Пегги Гуггенхайм, музей Коррер, – но ни один из них не подходил под это описание.

Он снова перевел взгляд на текст.

Лэнгдон усмехнулся.

– Вообще-то в Венеции есть один музей, который точно подходит под описание «мусейон в убранстве злата мудрости святой».

Феррис и Сиенна выжидательно на него смотрели.

– Собор Святого Марка, – объявил он. – Самый большой действующий храм в Венеции.

На лице Ферриса отобразилось сомнение.

– Действующий храм – музей?

Лэнгдон кивнул:

– Да, как и комплекс Ватикана. Более того, внутреннее убранство собора знаменито тем, что украшено цельными золотыми пластинами.

– «Мусейон в убранстве злата», – взволнованно произнесла Сиенна.

Лэнгдон кивнул, не сомневаясь, что в строфе говорится именно о соборе Святого Марка. Веками венецианцы называли его La Chiesa d’Oro – Золотой церковью, – и Лэнгдон считал ее внутреннее убранство одним из самых эффектных церковных интерьеров в мире.

– В стихотворении говорится о преклонении колен, – добавил Феррис, – а церковь – вполне подходящее для этого место.

Сиенна уже вновь лихорадочно печатала.

– Я добавила в поиск собор Святого Марка. Искать дожа надо там.

Лэнгдон знал, что дожей в том соборе будет предостаточно – по сути, он являлся в прямом смысле базиликой дожей. Приободрившись, он снова вернулся к тексту.

Журчанье капель? А под cобором Святого Марка есть вода? Глупый вопрос. Весь город стоит на воде. Все здания в Венеции потихоньку погружаются в воду. Мысленно представив базилику, Лэнгдон попытался понять, где в ней может быть слышно журчание воды. А если такое место найдется… то что дальше?

Он вернулся к тексту и прочитал заключительные строфы.

– Хорошо, – сказал Лэнгдон, на которого описание произвело тягостное впечатление, – судя по всему, надо идти на звук падающих капель… в какой-то затопленный дворец.

Феррис, тоже подавленный, почесал щеку и поинтересовался:

– А что такое «хтонический»?

– Подземный, – пояснила Сиенна. – «Хтонический» означает обитающий под землей.

– Есть еще кое-что, – уточнил Лэнгдон. – Это слово к тому же имеет историческую составляющую, которая ассоциируется с мифами и чудовищами. Хтоническими также называют особую категорию мифических богов и монстров, к примеру, фурий, Гекату и горгону Медузу, которые обитают под землей, то есть инфернальных, дьявольских существ. – Лэнгдон помолчал. – Они являются исчадиями ада и выходят на поверхность наводить ужас в мире людей.

Наступило долгое молчание, и Лэнгдон знал, что все подумали об одном и том же. «Хтоническим зверем» могла быть только чума Зобриста.

– Как бы то ни было, – нарушил молчание Лэнгдон, стараясь настроить всех на рабочий лад, – мы ищем некое место под землей, которое в стихотворении описывается как «лагуна, которая вовек не отражает звезд».

– Верно, – поддержала его Сиенна, отрывая взгляд от экрана телефона. – Если эта лагуна располагается под землей, то в ней не может отражаться небо. Но разве в Венеции есть подземные лагуны?

– Насколько мне известно, нет, – ответил Лэнгдон. – Но если город построен на воде, то кто знает.

– А если эта «лагуна» просто в каком-то помещении? – вдруг спросила Сиенна, переводя взгляд с одного на другого. – В стихотворении говорится о «затопленном дворце». Но вы раньше упоминали, что Дворец дожей имеет сообщение с базиликой, верно? А это означает, что в этих двух местах есть практически все, о чем говорится в строфах – мусейон мудрости святой, дворец, ссылка на дожей, – и все это в Венеции, которая расположена в лагуне на уровне моря.

Лэнгдон задумался.

– Вы считаете, что «затопленный дворец» – это Дворец дожей?

– А почему нет? В стихотворении говорится, что надо преклонить колена в соборе Святого Марка и идти на звук падающих капель. Может, это как раз приведет во Дворец дожей. А его фундамент может быть затоплен или еще что.

Лэнгдон бывал во Дворце дожей много раз и знал, насколько колоссальным по размерам был этот комплекс, включавший и огромный музей, и настоящий лабиринт помещений для разных ведомств, и жилые покои, и дворики, и тюрьму – настолько большую, что она занимала несколько строений.

– Может, вы и правы, – заключил Лэнгдон, – но поиски во дворце вслепую займут несколько дней. Предлагаю поступить так, как говорится в стихотворении. Направиться сначала в собор Святого Марка, отыскать там гробницу или статую коварного дожа, а затем преклонить колена.

– А потом? – спросила Сиенна.

– А потом, – со вздохом ответил Лэнгдон, – молиться всем святым, что мы услышим звук падающих капель… и они нас куда-нибудь приведут.

В наступившей тишине Лэнгдон представил себе взволнованное лицо Элизабет Сински, которая являлась ему в галлюцинациях и взывала с другого берега реки. Время на исходе. Ищите и обрящете! Интересно, где она сейчас… и все ли с ней в порядке. Люди в черной форме уже наверняка выяснили, что Лэнгдон и Сиенна снова ускользнули. Сколько им потребуется времени, чтобы выйти на наш след?