Cake Cat - Багряное Пламя [СИ]

Но, как ни странно, даже этого молчаливого приказа оказалось достаточно, и отряд, до того пребывавший во сне, пришел в движение, вначале медленно и будто неохотно, но всё быстрее и быстрее. Хватило десяти минут, чтобы убрать палатки, завалить костровую яму и убрать все следы нашего здесь пребывания. Настало время для последнего рывка, и сегодня я собирался встретиться с тем, кто называл себя Килмаром, как бы в конечном счете ни закончилась эта встреча.

Я никогда не верил в сказки, всегда предпочитая иметь дело с объективной реальностью, но здесь, в этом лесу, казалось, возможно любое чудо, какое себе только можно вообразить. Наверняка, если посмотреть на этот лес с высоты птичьего полета, форма его, идеально круглая, невозможная в природе, вызовет множество вопросов, которым суждено будет остаться без ответа. Что заставляет деревья расти подобным образом? Древняя магия? Или божество, здесь обитающее? Всё здесь выглядело так, будто имелся какой-то план, следуя которому следовало расти каждому дереву, каждой травинке и кусту, образуя неприметные на первый взгляд узоры и живые конструкции. Я попытался вновь вызвать то состояние, в котором мне удалось излечить кемета, вновь узреть Изнанку мира, и когда это получилось, я едва не ослеп от увиденного.

Здесь находилось сердце нашего мира, теперь я точно знал это. Все нити тянулись вглубь леса, огромные пульсирующие пучки энергии, переплетающиеся и извивающиеся подобно венам в теле человека. Небо надо мной напоминало пестрый восточный ковер, рисунок которого выткал сам Творец. Теперь я не видел даже очертаний реального мира, а только лишь его схему, наполненную немыслимым количеством моделей существующих предметов, питаемых бесчисленными нитями жизней, спускающимися с неба, и прорастающими из-под земли. Я видел все гораздо ярче, чем прежде, видел сам великий замысел, благодаря которому весь наш мир смог быть создан. Но кем? Я затронул рукой тончайшую нить, связывающую маленький куст с единым потоком жизни, и в изумлении наблюдал, как тело его, сотканное из разноцветной переливающейся материи, рассыпается и гаснет, лишенное подпитки.

Люди же, сколько я ни вглядывался, представлялись лишь серыми очертаниями, внутри которых на первый взгляд почти ничего не происходило. Я знал: можно «пришить» к человеку любую из этих нитей жизни, и отдать ему энергию, предназначавшуюся для того, кому она принадлежала, можно даже связать энергии двух человек, как это делал Альвин, но убить человека подобным способом или же хоть как-то повлиять на него, казалось делом невозможным. Будто мы были не частью этого мира, живущего по своим законам, а инородными телами, холодными, подобными осколкам железа, застрявшими в живой плоти мироздания. В лесу близ лика Огреда я совершенно точно мог наблюдать биение жизни в животных: зайцах, оленях, волках, но не в нас самих. В тот день я не придал этому достаточно значения, потому как едва мог удерживать взгляд на чем-то одном, не теряясь в бесконечности бытия каждую секунду. Здесь же мир почему-то казался статичным, застрявшим в каком-то одном моменте своей жизни. В прошлый раз я мог видеть в какой-то мере и прошлое и будущее всего живого вокруг, бесконечно изменяющееся и неуловимое, здесь же всё находилось в полнейшем спокойствии и забвении, нити казались однотонными и одинаковыми. И это сильно настораживало.

- Что ты видишь? – раздался над ухом какой-то неприятный и незнакомый голос, решивший вторгнуться в этот совершенный мир из своего ограниченного бытия.

- Всё, - только и смог выдавить я, сам не осознавая, зачем.

Невероятное напряжение, появившееся в прошлый раз при соприкосновении с Изнанкой, в этот раз казалось меньше, но спустя еще буквально десять минут я уже едва мог держаться в седле и потому поспешил вернуться в привычный для меня мир. Закрыв глаза, я постарался очистить сознание и отрешиться от окружающей действительности, и тут же сильное головокружение едва не свалило меня с седла. Вокруг снова появился обыкновенный лес, темный и спокойный. Ни единого шороха, кроме перестука копыт, побрякивания сбруи и доспехов, ни единого движения. Поглощенные напряжением этого места, ни рыцари, ни кеметы даже не заметили моего недомогания, и только Альвин, ехавший по правую руку от меня, буравил меня заинтересованным взглядом.

- Здесь будто сходятся все нити мироздания. Где-то там, - я махнул рукой в том направлении, в котором мы двигались, - должно быть что-то вроде сердца, от которого и расходятся соки жизни. Здесь же по какой-то причине всё застыло на месте, и понять причину я никак не могу.

- Значит, мы движемся в правильном направлении. Но меня до сей поры весьма интересует один вопрос: как ты намерен поступить, когда мы найдем Килмара? Если всё это его рук дело, и он действительно владеет подобными силами…

- К сожалению, я сам так и не нашел на него ответа, - оборвал я вопрос Альвина, пытаясь справиться с накатившей тошнотой, - я ведь могу видеть Изнанку, могу даже изменять ее. Другое дело, что я до сих пор не знаю пределов этой способности, поскольку долгое нахождение в подобном состоянии сильно изматывает, и это значительно снижает наши шансы на победу.

- Знаешь, я пытался, и не раз, сделать так, как ты говорил. Раздумывал о смысле нашего бытия и всё в этом духе, но всё безрезультатно. Однако здесь, в этом лесу, есть одна странность: я не вижу ни одной плоской проекции нити, как ты их называешь, и это наталкивает меня на не менее странные мысли.

- Это какие же?

- Не кажется ли тебе, что этот лес – лишь иллюзия? У иллюзий ведь не бывает теней. Быть может, у меня уже начались проблемы с головой, но минут двадцать назад я видел, как один из кустов на нашем пути просто исчез. Вот смотрел я в эту сторону, смотрел, а потом раз, и будто изменилось что-то. Не могу описать ощущение… - Альвин замялся, сжимая костлявыми пальцами виски и болезненно жмурясь.

- Моя работа, - тут же поспешил я его успокоить, - я оборвал нить этого несчастного куста. Но когда я оборвал нити деревьев, с помощью которых спас Тукка, они не исчезли, а просто умерли. Быть может, мы и в самом деле попали в лес иллюзий. А может, и вовсе во что-то наподобие Чертогов Тишины.

- Надеюсь только, обратно путь нам еще не заказан.

Альвин никогда не отличался любопытством, в отличие от меня, и потому даже не стал расспрашивать о моём увлекательном путешествии на другую сторону бытия. Он целиком и полностью ушел в себя, размышляя о чем-то своём, и на белом лице его застыла маска болезненной напряженности. Ауреваль, казалось, пожирал его с того самого дня, как он очутился на этой неприветливой земле, и сейчас я с горечью наблюдал за тем, во что превратился веселый, немного толстоватый балагур и философ. Казалось, весь он теперь состоит из одних только костей, обтянутых бледной влажной кожей, выбритый до синевы подбородок заострился, а глаза ввалились так глубоко, что казалось, будто каждый глаз смотрит на тебя со дна колодца. Я сам последний раз смотрел в зеркало так давно, что уже и не вспомнить, и оставалось только гадать, насколько лучше или хуже чем Альвин выгляжу теперь.