Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

— Вы имеете в виду самого несчастного из детей госпожи Старги?

— Я слышал эту историю и раньше, правда не придавал такого серьёзного значения этому похищению. Кошки… Правда меня поразило, что этот серьёзный с виду мужчина так переживает по поводу пропажи кошек. Нет, я привык, что женщины очень трепетно относятся к этим пушистым комочкам, ведь они частенько попадают в такие ситуации, которые требуют отвлечения внимания. А котики — это лучший способ переключить внимание мужчины с чего-то существенного, будь то какие-то неурядицы в отношениях, или тяжёлые жизненные обстоятельства, на что-то тёплое, нейтральное. Но, насколько же надо быть потрёпанный жизнью мужчиной, чтобы всерьёз увлекаться кошками?

На этом моменте кровь в моих жилах начала вскипать. Как может кто-то так нелестно отзываться об этих ужасно милых комочкам шерсти? Такие люди обычно обладают не просто извращённым разумом, чаще всего это самые отявленные негодяи.

Я уже сжал кулаки, чтобы как следует напподдать этому напыщенному щёголю, но Джуффин незаметно дотронулся до моего плеча, призывая не кипятится.

Джуффин понял, что без долгой тирады, включающей самые нелицеприятные цитаты в отношении сельского мага, я сейчас никак не обойдусь, он продолжил сам:

— Уважаемый Кумван, попрошу вас как-то …МММ… помягче относиться к любителям кошек, в конце концов многие люди близкие когда двору короля воспитаны в духе обожания своих ушастых любителей помурлыкать…

— Хорошо, сдаюсь, сдаюсь… Поднял руки в ироничном жесте Кумван, — я и сам порой не могу удержаться, чтобы не погладить какого-либо соседского кота. У моих соседей их три. Но, когда они начинают орать за стенкой, ну кому же это понравится?

Я даже выдохнул… Теперь по-крайней мере понятно, за что этот чудо-мастер недолюбливает хвостатых питомцев.

— Кроме постоянно кричащего от недоедания кота, есть лишь одна настолько же стыдная вещь. Это оправдания по поводу того, что ты не любишь котиков- подытожил я. Джуффин и Кумван почти синхронно разразились заливистым смехом.

Джуффин наконец отсмеялся, приложил к губам указательный палец, словно приказывая себе остановиться, и продолжил:

— Что есть кроме господина Маласки, ваш самый страшный секрет никто не знал?

— Собственно я не удивлюсь, если и он, собственно, ничего не помнил из рассказанного мной. Вы бы только видели, в каком он был состоянии тогда… Да и про то место, где я держу свою шкатулку, не знал никто, а если бы и знал, то… Ну вы же понимаете, что открыть её без моего труда было бы черезвычайно трудно

— Но все-же не невозможно? — Джуффин подмигнул ему, видимо, намекая ему на всемогущество магии бывшего мастера ордена.

— По крайней мере я не слышал, что кто-то в этом городе справился бы с этой тайной.

— Тогда, я думаю, пока что тайна этого необычного проникновения останется запечатанной так же, примерно, как и ваше знаменитое заклинание.

Мы попрощались, и направились к амобилеру…

Вдруг Джуффин остановился на несколько секунд, потом резко повернулся ко мне

— Знаешь, Макс, а ведь мы можем по пути закупить изрядную порцию местного деликатеса!

Вот уж чего-чего, а подобной фамильярности я от своего друга никак не ожидал.

— О, магистры, Джуффин! — буквально взмолился я, — ты такой трудный для нашего расследования момент думаешь о том как подкрепиться?

— Ну, естественно, — с ехидной улыбочкой произнёс Джуффин, — про это никогда не стоит забывать! Тем более, что нашему расследованию это уж точно не повредит, а возможно даже поможет! Помнишь, как старушка рассказывала нам про чудный паштет, который готовит местный мясник по имени… подожди, его по моему звали Сотхи?

— Да, припоминаю что-то подобное она упомянула. Она говорила, что её котята очень любили сготовила им по особому рецепту паштет.

— Именно, Макс! Если котят чем-то и подрагивала, перед тем, как украсть, так это их любимейшим лакомством.

— Согласен. Осталось только узнать, кто перед исчезновением любимцев Маласки покупал в лавке их любимую еду.

— Макс, ты порой черезвычайно проницателен. Именно эта мысль посетила мою голову буквально минуту назад!

И мы, ведомые этой своей проницательностью, приземлились на сиденье нашего амобилера.

Куда держать путь было нам невдомёк, поэтому пришлось опрашивать местных зеленщиков. Как выяснилось, лавка Сотхи была довольно элитарным заведением, куда наведывались лишь горожане с соответствующим достатком.

Впрочем, оформлено заведение было как-то уж очень необычно.

Чёрный фасад здания, красные шторы, над входом возвышалась вывеска с перекрещёнными говяжьими окороками.

Название гласило «Часть бычка».

Сарказм в подобной идее для мясной лавки зашкаливал за все разумные пределы, впрочем, именно такое щекочущее нервы заведение, наверняка разбавляет скучную и унылую жизнь состоятельных обитателей маленького городка, так что подобное, вероятно, было вполне оправдано.

Внутри магазинчика стояли массивные дубовые прилавки, на которых виднелись резкие очертания небольших ледников, с выложенными кусками темно красного, жирного мяса.

Сами полки были оформлены в виде тех самых окороков.

— Прошу прощения, уважаемые господа! — высоким, почти что писклявым голосом заверещал хозяин, худощавый обладатель огромных носорожьих усов, с излишне продолговатым черепом.

— Мы сегодня, к сожалению не завезли свежее мясо теробульских горгулий, масканакских носорогов, и серую рыбу кутарт… Продолжал он таким же невыносимым голосом, — Но сегодня, только для вас свежайшая печень и отварные языки горных баранов.

— А куда вы отправляете несвежую?

— Хммм… -засмущался хозяин, но быстро нашёлся, — мы отправляем её в местную городскую тюрьму!

— Пытки заключённых у нас вроде бы запрещены, да Макс? — иронично заметил мой друг, — Да и что-то подсказывает мне, что ваш замечательный паштет…

— Как вы могли подумать, — резко оборвал Джуффина Сотхи, — даже паштет у нас самого замечательного качества!

Последнюю фразу Сотхи произнёс гневно тремя перед нами своим мясистым указательным пальцем.

Джуффин прошёлся мимо витрин и констатировал:

— Мясо конечно хорошее, но на вкус… Паштет не горчит?

Пожалуй что я возьму для своего буривуха несколько кусочков. Должен заметить, что отравление буривуха на службе приравнивается к покушению на переворот, со всеми сопутствующими…

Сотхи тут же принялся суетиться за стойкой, отрезая приличные куски от огромной серой массы. Нож проходил сквозь нежнейший паштет так нежно, что у меня потекли слюнки, и я был готов простить Джуффину ужасающую бестактность по отношению к мяснику.

Джуффин отрезал кусочек паштета, который лежал на тонкой, уже успевшей пропитаться, бумажкой, закинул его в рот, прозевал, заел тонким ломтиком хлеба, по сущему волшебству, оказавшимся у него в руке, и покачал головой.