Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

Правда, куда больше меня поразило то, что у самой кромки, внизу лоохи было испещрено небольшими дырочками. Я вначале подумал, что это у нас сейчас в Ехо мода такая пошла, а потом решил, что это Мелифаро нашёл какую-то допотопную раритетную лоохи в театральных подвалах.

Вообще-то я не собирался срываться с места и бежать в платяной магазин, чтобы купить новое лоохи, но подумал, что неплохо будет по возвращении немного искромсать ножницами скаабу обидчика.

А пока что я захватил бальзам Кахара из стола, и со стола взял свой самый большой кувшин с вкуснейшее камерой, который начал готовить сразу после нашего прихода, и мы отправились к Сотофе в её чудестными сад, который находился рядом с королевским дворцом.

Было так приятно наблюдать за местными пейзажами, к которым ты немного отвык во время путешествия. Это совсем не то же самое, что эти же пейзажи до путешествия, или, скажем, когда ты попадаешь в абсолютно неизвестное место.

Особенно было приятно окунуться в атмосферу придворного сада, где всегда благоухают цветы, а небольшие ручейки стекают журчащим водопадом в озерца, где плавают небольшие любопытные и юркие рыбки, которые подплывают к каждому листика, который плавно, будто бабочка опускается на водную гладь.

Сотофа сегодня была одета в пышный парик и длинное голубое платье, такое пышное, с оборками в несколько рядов, такие носили дамы времён викторианской эпохи.

Небольшая белая шляпка с золотой бабочкой, и белые перчатки довершали вид светской дамы. Именно таким признавались в любви читая романтические стихи, однако именно такие барышни иногда убивали своих пожилых мужей сатрапов.

Именно такая твёрдость в милом личике сегодня выглядела настораживающе.

— Проходите, Джуффин! -твёрдым голосом, без всяческого, свойственного ей весёлого ироничного тона, — я жду новостей…

— Надо признаться, Макс, -обратился который мне Джуффин, — что я этим вечером, посредством безмолвной речи уже связался с леди Сотофой. И теперь большая часть дела ей известна. А она, поскольку имеет обширные связи в женской части города, уже успела выйти на один, на мой взгляд, весьма любопытный след.

Он отвлёкся от нашего разговора, и обратился с приветствием к леди Сотофе, при этом он взял её руку, и поцеловал, что меня весьма удивило. Мой шеф никогда не был подвержен подобым фамильярствам.

— Уважаемая Сотофа! Как вы уже знаете, мы побывали в провинции, и привезли вам небольшой подарок.

С этими словами он преподнёс ей небольшой кусочек паштета, завёрнутый в промасленную бумажку.

— Спасибо, я очень тронута, — поклонилась Сотофа, располагая подарок на столе.

Я был удивлён, когда на скатерть в доме Сотофа спланировал попугай, весьма цветастой расцветки, который захватил свой когтистой лапой кусочек паштета, погрузив его в свой изогнутый клюв.

Попугай, меж тем, воскликнул «Несравненно!» и взлетел на ближайшее дерево.

Джуффин кивнул, словно отмечая для себя нечто примечательное.

— Сотофа, ты рассказывала мне, что ты нашла возлюбленную того сумасшедшего официанта, ради которой он сбросится со скалы…

Сотофа перехватила инициативу, и начала рассказывать:

— Я поговорила со своими знакомыми фрейлинами, и они пообещали помочь мне в сборе всяческой информации… Она улыбнулась.

— Слухов и сплетен, если вам так будет угодно. Так вот, они, совершенно случайным образом нашли одну прачку, которая всегда принимала у нас всяческих беженцев. Та недавно, по слухам, начала прятать у себя какого-то таинственного незнакомца. И вот, удача улыбнулась нам. Я выяснила, что это была женщина. И именно та женщина, о которой вы мне вчера рассказывали.

Я сразу послала к ней своего доверенного человека, а он, расспросил хозяйку, и та поведала ему, что её гостья долго плакалась ей в жилетку про свою несчастную судьбу, как она влюбилась в официанта из Потерянного ботинка, а тот буквально неделю назад её бросил, не оставив ей никаких шансов на примирение.

— Хороший рассказ, с учётом того, что мы до этого слышали про несчастную и неразделённой любовь? -подмигнул мне Джуффин, и заметил, — в этом деле мы постоянно сталкиваемся с непроверенными слухами, подлогом и откровенной ложью. Впрочем, в любом деле, которое касается любви, можно предполагать нечто подобное.

Я стал узнавать старого доброго Джуффина.

— В любом случае, скажу тебе как женщина, которая более или менее за свои несколько сотен лет познала мужское мышление, человеку, которого бросили, иногда свойственно желание ощущать ментальный контакт с тем, кто его бросил. Но, мужчины, при этом, которые сами бросают кого-то, очень редко осознают свою ошибку, и уж совсем редко до такой степени, чтобы кончать жизнь самоубийством. Уж скорее они готовы покрыть свою бывшую возлюбленную всеми покрывалами беспамятства и уничтожить её светлый образ в своём воображении примерно до той- же степени, до какой доходит женщина, скрывающая своё лицо под паранжой.

— Согласен! — уверенно подтвердил Джуффин.

— А, коль скоро, говорить, в данном случае, о самоубийстве мы не можем, нам остаётся только несчастный случай, или…

— Да, именно… Загадочно произнёс мой друг.

Сотофа между тем принесла чашки, и они плавно опустились на блюдца перед нами.

Рядом с блюдцами появилась аккуратная коробочка с творожным ватрушками. Примерно такую коробочку обычно я мог наблюдать в своё время на улочках вечерней Москвы, когда влюблённые, вырвавшись из многолюдной толчеи, торопились в своё уютное гнёздышко, неся подобные коробки за коричневые верёвочные обвязки, а соседняя детвора поглядывала на них и сглатывая слюни.

Мы уже откусили по второму кусочку, когда Джуффин прервал молчание, нарушив священное правило всех детей «Когда я ем, я глух и нем»

— Макс, я помню, когда мы ещё только выезжали из города, ты заявил мне, что с огромнейшей пользой провёл время, ожидая нашу любезную леди Ханемер! Можешь освежить в моей памяти обстоятельства твоего похода в святая святых подземелий королевского замка- в библиотеку?

Я помялся, поскольку вспоминать те события мне было не совсем приятно, ведь, похоже, что именно в подземельях этой библиотеки я обронил мою любимую, прожженую в десятках, если не сотнях дел трубку.

— Я помню, как спускался по большой каменной лестнице…

— Макс, брось, мы прекрасно знаем и без тебя, как именно туда можно добраться! Меня больше интересует та книга, про которую ты говорил!

Джуффин настойчиво в нетерпении бил сапогом по каменному полу, и я понял, что затягивать паузу в данном случае не солидно.

— Там была книга, посвящённая жизнедеятельности мятежных магистров, и… там я потерял свою трубку, -смущённо признался я.