Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

— Согласен, Джуффин. Другое дело, если мы тут будем философствовать еще полгода, сможем ли мы насладиться разгадкой нашего интереснейшего дела?

Джуффин откусил одну из свешивающихся с самовара на веревочке, баранок

— Я понял Макс, в тебе умер философ. Причем умер от яда. Что-то мне тут вспоминается книга, которую ты как-то вытащил из-под подушки. Про античного философа из вашего мира. Впрочем, я тебя не виню. Помимо склонности к софистике, желание ограничить круг рассматриваемых проблем, вот что отличает хорошего философа. Так что каждый философ становится настоящим лишь когда замолкает.

— Ну да, а лучше умирает… Но таким образом подтверждать свой статус я пока не намерен, — рассмеялся я.

Сотофа, совсем уже раскрасневшаяся от отвара, щелкнула пальцами и в воздухе появились небольшие розовые птички.

— Продолжайте свои свершения, и помните, что истина обычно не там, куда мы закапываемся носом, иногда стоит поднять глаза и посмотреть на мир сверху.

— И тебе хорошего дня, несравненная, — отозвался Джуффин и увлек меня за собой к двери.

В городе было на удивление тепло. Несмотря на внезапно выплывшие из-за горизонта тучки, все старательно держались темных аллей.

Все потихоньку готовились к главному событию года. Женщины несли огромные свертки с пышными нарядами, мужчины несли небольшие коробки с кабами, и все пытались выдумать нечто, что можно было преподнести Его Величеству Гуригу в эту, поистине эпохальную торжественную дату.

Нас обогнала телега, на которой кто-то вез нечто продолговатое и объемное.

Мне стало настолько интересно, что я даже спросил своего спутника, что это могло бы быть такое?

— Не знаю, -спокойно ответил Джуффин, — в прошлый раз, когда при дворе был устроен бал, все было так же. Первыми во дворец прибывали самые драгоценные подарки от весьма уважаемых особ. Наверняка какая-то чудесная ваза, в которая сама исторгает воду, или вечноцветущее деревце с вкусными плодами. Никакого особенного, магического.

— А разве вы не проверяете подарки королю?

— Проверяем, конечно. Этим занимаются младшие чины нашего управления. Их сил хватает, чтобы распознать какое-то особенное, опасное для короля Гурига влияние.

— Ну, будем надеяться, что в этот раз все ограничиться лишь известными нам небольшими странностями.

— В любом случае, я не склонен надеяться на авось, Макс, и пусть я еще не полностью сложил в своей голове эту необычную мозаику, но смею тебя уверить, что я предприму все необходимые шаги, чтобы наш многоуважаемый и любимый Гуриг был в полной безопасности и чувствовал себя отлично в этот день.

А для этого мне нужно будет заехать в нашу контору, и написать несколько… хмм… с десяток писем.

— Отлично, а я бы, пожалуй, наконец-то разыскал сэра Луукфи, чтобы узнать все последние сплетни…

— Макс, скажи проще, ты хочешь перекусить, не заморачиваясь поиском хорошего трактира, Луукфи же чаще всего обитает в одном из таковых…

— Ты меня раскусил, Джуффин. Только обещай, что потом посвятишь меня во все перипетии своего мыслительного процесса!

— Обязательно, Макс!

— Ну вот и договорились…

Я уже собирался было направиться в сторону площади, с которой уже были слышны выкрики столичного шута, в очередной раз зазывавшего городскую публику на свое нехитрое выступление, но Джуффин произнес то, чего я меньше всего хотел сейчас услышать, а именно, он добавил:

— В пять встретимся у нас.

Меламори сидела в уголке нашей спальни, и тихо насвистывала всем уже в городе известную, и потому изрядно поднадоевшую мелодию.

Я тихо подошел, и обнял ее за плечи.

— Прочь вампиры, мертвецы, не боюсь я больше вас… Продолжил я за нее эту незамысловатую песенку.

Она вздрогнула, но потом повернула свою милую головку и, улыбнувшись, продолжила:

— Амулетом служит мне чудный взгляд любимых глаз.

— Именно, — подтвердил я, и мы слились в долгом поцелуе.

— Ты всегда приходишь так внезапно, — Меламори наморщила свой восхитительный лобик.

— Мог бы хоть предупредить, а то я хотела тебе сюрприз сделать! И не говори, что там, куда ты от меня смотался не работает безмолвная речь.

— Действительно, не скажу. Работала. Но у меня есть весомое оправдание. Я работал, а не прохлаждался на пляже под тенью шезлонга. На пляж я обязательно приглашу тебя, чтобы посмотреть, как ты будешь визжать, когда я внезапно намажу тебя мазью против загара.

— Негодник! Твой черничный торт в итоге так и остался в леднике в виде ингредиентов.

— Знаешь, любовь моя, мне было бы куда приятнее, если бы он в виде ингредиентов стекал бы по лицу моего визави. Сама знаешь о ком я говорю..

— Да, примерно представляю. Кстати, если тебя интересует где сейчас наш эстет-непоседа, так он тоже не сидит сложа руки. В последнее время он занят розысками местного чуда. Вечернее Ехо на той неделе раструбило новость про то, что где-то на ветках Лысого леса прохожие дровосеки заметили некое чудо природы- абсолютно розового буривуха, который кроме всего постоянно перелетал с кроны на крону и чего-то дико кричал нечеловеческим голосом.

— Было бы куда интереснее, если бы он кричал это нечто человеческим голосом, — заметил я, -он же в конце концов буривух!

— А ведь весело было бы, если бы он, наконец, нашел этого проклятого магистрами буривуха. Так и вижу. Мелифаро в своем пятнистом лоохи и его новый разноцветный питомец. Две души, которые нашли друг друга, дневное лицо моды и ночной кошмар эстетства в одной комнате.

В итоге, не сомневаюсь, они бы передрались, обмазали друг друга кремом от пирожных, извалялись бы в перьях от подушек, и выглядели бы просто незабываемо.

— Ты злой, Макс! Они бы просто подружились. Да и у Мелифаро наконец-то появился бы незаменимый критик его сумасшедших нарядов! Пока его не выкрал бы для продажи на невольничьем рынке Анчифа.

— Кстати, ты уже подумала, что мы преподнесем на праздник Его Просвященнейшему Величеству?

— Да. Я подарю ему волшебного утенка.

— Эмм, я не ослышался? — помотал я головой, а после пощепал себя за брюхо, дабы удостовериться, что не сплю.

— Нет, Макс, ты не спишь, хотя, когда спишь, ты мне больше нравишься, -хихикнула моя бестия.

— И чем же этот утенок должен понравиться Гуригу?

— Ну, во первых он красивый. А во вторых… Он сам ныряет в ванну, как только ее набирают

— Мило. Во все двенадцать ванн сразу?

— Попеременно, Макс! — Меламори схватила с дивана небольшую холстяную сумочку, и вывалила ее на шелковое одеяло.

— Ты потеряла что-то?

— Ключики от твоей совести. Видимо из-за их утери ты ее до сих пор завести не можешь. Приехал из путешествия, бросил меня под колесницы истории, а теперь упрекаешь в выборе подарка.