Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

Я купил ему несколько рыбок, и пока покупал, казалось, он выскользнет у меня из-за пазухи и радостно отправится по прилавку в поисках вкуснятины.

Кот оказался крайне дружелюбным, и умудрялся мяукать каждый раз, когда кто-либо проходил мимо нас к своим столикам. Я заказал себе камру, потому что чудовищно хотелось пить, и поэтомупришлось изображать из себя иностранца, который мурлыкает про себя какие-то неимоверные мотивчики-йодли, хотя, скорее всего, с учетом моей популярности, было больше похоже, что главный сыщик малого королевского сыска сбрендил от осознания своего величия при отсутствии адекватных соперников.

Но другого выхода не было, и приходилось с ехидной улыбочкой каждый раз оглядывать проходящих посетителей кабачка.

Внезапно мой взгляд остановился на одном из посетителей. Что-то в нем было такое знакомое-знакомое.

Только одежда незнакомца была отличной от той, в которой я его уже встречал.

Я присмотрелся, и понял, что это портовый рабочий, которого я уже видел рядом с конторой Магорта, которые скорее всего и составляли основную часть клевретов Корги Тулабуса.

Парень сидел в тихом углу, весь обложенный бокалами, из-за его стола вверх поднималась струйка дыма, которая уплывала почти к самой барной стойке, отчего кот, который все так же недовольно ворочался и пытался то и дело царапнуть меня за шею, не желая смириться с теплым и беззаботным существованием у меня за пазухой.

Я думал, как бы поприличнее намекнуть ему, чтобы он вел себя поспокойнее, но, к сожалению, не нашел ничего лучше, чем скормить ему одну из маленьких рыбешек, которые я достал из скомканной газеты. Представляю, как повеселил бы вид сумасшедшего Макса завсегдатаев трактирчика, думаю, вид руководителя столичного сыска, добровольно запихивающего себе за шиворот малосольную селедку, вызвал бы у них неподдельное веселье, в отличии от общепринятых здесь, дебошей, разгулов и пьяных танцев на столах в объятиях ветреных красавиц.

К несчастью для толпы местных зевак, именно в это время началось живое шоу на сцене, в котором два местных неудачных комедианта соревновались в репризах, это убогое шоу лишь ненадолго поглотило внимание местных прощелыг, но этого мне вполне хватило, чтобы не стать на ближайшую дюжину лет объектом вселенских насмешек.

Я заказал себе камру и немного молока, что выглядело немного странно, так как свежайшее молоко уже было добавлено в напиток, добавлять его ещё означало превратить камру в неудобоваримое питье, чем-то напоминавшее молочный коктейль.

Но ведь никто и предположить не мог, зачем мне это все нужно. И уж тем более, зачем мне небольшое блюдце, которое я дополнительно выпросил у молодой официантки.

Я налил молоко в блюдце, отпил немного, проверяя тем самым температуру напитка, и поднес прямо к груди. Мой внутренний котенок, если это, конечно, можно было так назвать, просил молока, и я никак не мог ему отказать.

Тихое довольное чавканье и мурлыканье, которое последовало вслед за ним, могло бы и насторожить местных посетителей, но, увлеченные репризами актеров, они ничего не замечали. Повсюду раздавались громкие комментарии, звук сталкивающихся пивных кружек, гвалт и свист.

Котенок явно был доволен качеством предоставленного ему на дегустацию напитка, и он попросил добавки. Поэтому мне пришлось еще раз наполнить блюдце.

Я искренне надеялся, что, вслед за поглощением божественного менкальего пойла, не произойдет той самой оказии, которая обычно случается у всех существ в этой вселенной, абсолютно нежданно и негаданно.

Ведь случись сейчас неожиданность, я определенно нашел бы лишь один выход. Потеряться где-нибудь очень очень далеко. А с учетом того, что где-то рядом обязательно обретается Луукфи, то и на работе мне спасу не будет. Поэтому придётся со всеми потрохами нырять в Хумгат. Причём полностью и бесповоротно.

Но неожиданность всё таки случилась. Пусть и не такая… хмм… ожиданная неожиданность, а самая настоящая неожиданная неожиданность.

А именно на сцене появился… Джуффин. В своем новом сценическом наряде. Он подозвал трясущимися руками маэстро, заказал ему какую-то абсолютно убийственную с точки зрения идеального слуха мелодию, а после, словно исполнив какой-то особый ритуал выдохнул, стер большим платком пот со лба, подошел к барной стойке, и за раз приголубил целый бокал бальзама кахара.

Он присел совсем рядом со мной, возможно через пару стульев от меня, но при этом на мои скрытые сигналы о моем присутствии в зале он не выражал никаких эмоций.

Я решил, что Джуффин просто внезапно захотел побыть наедине со своими мыслями, хотя, если честно, до этого я ни разу подобного за ним не замечал. Даже тогда, когда он изредка выбирался на Невидимое озеро порыбачить.

Работенка тогда в малом сыскном войске не располагала к особенным каким-то дружеским посиделкам и теплому общению. День изо дня мы тогда занимались какими-то особенно невероятными делами, которые на поверку оказывались, все как одно, разборками конкурирующих продавцов, или затаенным хамством соседей, вылившимся в действительно хитроумные планы мести.

И вот, даже тогда, вытягивая одну за одной из озера сверкающих выпирающими костяными ребрами мертвых рыб, у которых, благо, было довольно сочное мясо в районе головы, остальное же тело не стоило внимания, поскольку уже основательно сгнило, Джуффин любил, когда я доставал его своими советами, приставал к нему с мотком новой лески, снастями, или свежепойманными лесными мертвыми термитами, на которых, и, надо сказать, исключительно на них, эти самые мертвые рыбы и ловились.

А сейчас он абсолютно не обращал на мои подмигивания и пожимания плечами ну абсолютно ни малейшего внимания, из чего я сделал вывод, что оно того стоило. В моей голове промелькнула шальная мысль. А что, если Джуффин влюбился? Да нет, если бы он влюбился, то он, по крайней мере вымыл бы свои сальные волосы, а то и вовсе побрился бы. Предположить, что он встретил некую девушку из туземного древнего племени, постоянно прячущегося под землей, и отличающего крайней нечистоплотностью, и невниманием к модным тенденциям, а помимо того отрицающем положительное влияние утренних десятка омывален, как некую древнюю ересь, все это предположить я решительно не мог.

Но что мне тут оставалось думать. Джуффин сидит напротив меня, потягивает хмельное зелье, и корчит недовольную мину, как будто старину Джуффина внезапно подменили. Причем, настолько хитроумно, что он периодически возникал снова именно таким, каким я его привык видеть.

Но тут произошла ещё более невероятная неожиданность. Джуффин подошел к столику портового грузчика, и завел с ним весьма непринужденную беседу, так, словно они были давними приятелями.