Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

Периодически он потирал свои руки, как будто бы в предвкушении чего-то настолько невероятного, что и представить себе это было невозможно. Ближе к середине разговора, его глаза загорелись каким-то дьявольским огоньком, так, что я просто перестал узнавать старину Джуффина, и начал подозревать неладное.

Когда котенок допил свое молоко, я расплатился, и хотел было уже уходить, когда заметил, что Джуффин и его новый знакомый встали и направились к выходу, а Джуффин чуть было не снес меня со стула, откровенно, по- хулигански, задев меня плечом.

Я уже собрался было встать и надавать своему другу по первое число, но вовремя спохватился.

Уже позже, выйдя из дверей заведения, я заметил, что мой карман опустел. Пошарив по карману я понял, что мой кошель с королевскими монетами испарился.

А взамен я вытащил оттуда записку, на которой было накорябано до боли знакомым почерком «Не переживай, все в порядке. После объясню».

Все это окончательно убедило меня в том, что наш глубокоуважаемый Джуффин решил на склоне лет заняться чем-то куда более прибыльным, нежели работа в малом сыскном войске.

Хотя, что может быть лучше места, где ты живёшь на всем готовеньком. Впрочем, именно из таких мест обычно молодые повесы и сбегают на поиски своих чудных приключений. Хотя раньше я не замечал за моим другом склонности к юношескому идеализму.

Я провел оставшуюся часть пути до дома в раздумьях.

Как только представлю, что придётся спасать Джуффина из цепких лап городского сыска, а потом ещё и писать объяснительные на имя короля в моем личном кабинете, меня аж дрожь берет.

И самое неприятное в этом всем было то, что я даже и заподозрить не мог, чем это занимается Джуффин в свободное от работы время.

Возможно, я мог бы предотвратить какое-то особо важное преступление, если бы вмешался и поставил бы все по своим полочкам.

Но, во-первых, я надеялся на разум моего бывшего начальника. А во-вторых, если он и делает какие-то глупости, то у него достает ума это все хорошенечко скрывать.

Волне понимая, что я сам в данном случае становлюсь чуть ли не соучастником, я решил, что вместо того, чтобы мучиться странными и непонятными мучениями совести, я просто решу для себя, что это все-таки необычное чудачество, которое ну абсолютно необходимо, чтобы решить ту загадку, которая вот уже с неделю не оставляет нас в покое.

Пока моя нога ступила на порог собственного дома, я уже успел основательно продрогнуть, поэтому вкусный аромат, который разносился по дому, был лишь дополнением к сказочной теплоте, которая обитала внутри уютного мохнатого дома.

На кухне Меламори распевала какую-то весёлую песенку из репертуара городских садовников. Подобные песенки, впрочем, иногда заканчивались весьма примечательными скабрезностями, потому как садовники в конце дня занимались самой тяжелой работой, и частенько теряя внимательность, и натыкались на разбросанные грабли, или роняли на газон шланг.

Со временем, подобные песни стали своего рода местным пародийным жанром, и окончательные четверостишья из них декламировались в моменты, когда хотелось крепко приложить собеседника, или поругаться во Вселенную на свою горестную жизнь.

Я надеялся на благоразумие Меламори, ну, или, по крайней мере на то, что она не умудрилась размазать свой очаровательный передник с вышитыми менкалами, которые выпучили глаза, и, пожалуй, испугали бы до заикания внезапно забредшего продать что-либо торговца заклинаниями и снадобьями.

В следующий раз обязательно надо будет подарить ей передник с драконами. Чтобы ещё и взбунтовавшихся магистров отпугивать.

Причем за несколько километров. А ещё, если применить доступную мне степень магии, передник можно будет использовать в качестве зажигалки.

И вот именно в таком нарядном костюме с кувшинчиком масла, мне на встречу вышла Меламори.

Из-за пазухи уже вовсю рвался пушистый четырехлап, при этом, скорее всего, напившись вдоволь он мечтал сейчас о сытном ужине. Впрочем и я имел сходные мысли.

«Кухня зовет, -подумал я, -и пора как можно скорее проверить, насколько проснувшиеся в последнее время кулинарные способности дочки главного этнографа Ехо соответствуют моему разбалованному вкусу»

Меламори прижалась к дверному косяку, и наблюдала, как я вытащил из духовки сразу две курицы в фольге.

— Это какой-то эксперимент над моим несчастным желудком? — недоуменно спросил я, переводя взгляд с одного блюда на второе, и пытаясь сдержать слюнки.

— Макс, а ты ничего не заметил во втором моем блюде? — хихикнула Меламори.

— Ну да, заметил, -отметил я приподнимая пальцем тонкую фольгу.

Вначале я подумал, что фольга обнимала длинный нос, и лежащее внутри было некоей диковинной цаплей, но цаплей это быть не могло, потому как строение животного, его ноги, были не настолько субтильными, как это могло бы быть, если бы это действительно была бы цапля.

Но, если это не нос, то… Скорее всего я увижу хвост. Поскольку приготовить утку с палочкой в хвосте было бы минимум глупо, а в чем нельзя упрекнуть Меламори, так это в глупости. Опять таки, такое умозаключение я сделал лишь постольку, поскольку я знал, что в самом ближайшем будущем нам предстоит посетить королевский дворец, а подавать королю утку, в …хмм… мягкой части которой была воткнута, неизвестно для чего, странного вида палочка, это выглядело бы минимум странно.

Ах да, правильно. Это же та самая необычная утка. Как же прекрасно ее вкус сочетался со вкусом фруктов, которые были запечены и покрыты темноватой карамельной корочкой вместе с уткой.

Я поставил утку на стол, и снова вопросительно посмотрел на Меламори.

— Ты действительно смогла это сделать?

— Да, конечно, Макс, а ты что до этого в меня не верил?

— Ну почему же, я просто верил в то, что ты можешь превосходно справиться с тем, что доверяет тебе расследовать наше малое сыскное войско. Насчет всего остального я пока просто не знал, но… Но сейчас я вижу, что и это вполне тебе по плечу.

— Ладно Макс, насколько это хорошо, мы обязательно узнаем на днях во дворце, а я тебе обещаю, что обязательно сготовлю нечто подобное.

— Ты так мечтаешь знать, когда я наиболее благожелателен? А вот это тебе зачем?

— Конечно же для того, чтобы угнать на пару деньков твой амобилер, и успеть потом до окончания твоей благожелательности, -хихикнула Меламори.

— Ладно, надеюсь после вручения твоего, безусловно, прекрасного подарка, Гуриг безусловно подарит тебе все, что ты только пожелаешь, душа моя!

Между тем пушистый комочек у моих ног начал недовольно мурчать, выражая всем своим видом озабоченность. После того, как наша словестная дуэль начала перерастать в философский диспут он стал откровенно тереться о мои ноги, да ещё и с таким усердием, что я чуть не споткнулся, и едва не расквасил себе нос о кухонную стойку.