Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

Джуффин же продолжал вглядываться в гладь лужи под желобком.

Я тоже пригляделся, и заметил, что время от времени вода в ней колыхалась, словно кто-то невидимый лакает из лужи воду.

Потом звук прекратился, и я услышал еле заметное на фоне порывов разыгравшегося ветра, довольное мурлыканье. Оно продолжилось буквально несколько секунд, и я мог бы списать это все на зрительную галлюцинацию, если бы Джуффин, повторив свой «молчаливый» жест, не указал бы мне рукой на лужу.

Звук лап, бегущих по камню продолжился, но стал удаляться.

— Интерестно, -заметил Джуффин, — и, хотя я пока не знаю, что тут произошло, я уже примерно могу себе представить, кто тут виноват. Хотя… Джуффин почесал свой затылок, и исправился, -это всё-таки не то слово.

Вот бывают такие случаи в жизни, когда виноватым оказывается отнюдь не тот, кто виноват. Точнее, тот, кто виноват конкретно сейчас, не всегда становится тем злодеем, которого можно обвинить во всех смертных грехах.

Ну, и, естественно, что виновный никогда сам себе не признается в своей виновности. Это как пить дать.

— Джуффин, я надеюсь, что ты не совмещаешь общение с пригородными портовыми служащими с употреблением каких-нибудь запрещенных вещей, которые местные морячки привозят в больших черных трубках в качестве сувениров?

— Макс, ни в коем случае! Хотя порой в нашем перевёрнутом мире мне порой кажется, что под влиянием подобных препаратов, я обрёл бы ту самую извращённую логику, которая им овладела с большим успехом, чем воинственные заговоры магистров, причем настолько незаметно, что ни один нюхач из сыска этого так и не заметил.

— Значит, скорее нет, чем да? — продолжил издеваться я

— Угадал, — усмехнулся Джуффин, и потряс своей бородой в знак согласия.

— Значит я со спокойной душой могу бродить впереди тебя, не опасаясь, что ты накинешься на меня сзади и вопьешь свои острые клыки?

— Ну, по крайней мере, если я и укушу тебя, то точно не по причине вечного бессмертия. Подарить несколько сотен лет можно разными способами, менее болезненными, и более приятными.

— Ну, главное при этом не чувствовать себя прозрачной амебой, бесцельно носимой океаном жизни, каждая клеточка которой изменена пронзительным осознанием этого факта. Стираем всю жизнь нашу одежду, по итогу оставаясь лишь работниками в этой весной прачечной. Ради себя ли? Кто тот невидимый образец, согласно идее которого мы проводим свое оправдательные существование?

— Макс, я думаю, ты опять своими философскими и довольно общими фразами навёл меня на абсолютно конкретную мысль.

Пока мы вели эти, по своему душеспасительные, беседы, я не заметил, как трехэтажный город, подобно спине чудесного животного стал изгибаться теряя высоту, становясь одноэтажным.

Никаких посторонних звуков, кроме редкого завывания ветра в печных трубах, и потрескивания, производимого трясогузками, мне уловить так и не удалось. И это за все это время. Любуясь красотами местных окрестностей, напоминающими бразильские фавеллы, а соответственно сомнительными, я подумал, что пора бросить эту бессмысленную деятельность, и подумать над тем, как эффективнее опрашивать местных жителей, прикинувшись завсегдатаем местного трактира, или обходя дома местных бюргеров напрямую.

Вариантов тут не было, пройдет ещё несколько часов, и немногочисленных местных обитателей решительно нигде, кроме трактирчика встретить не удастся.

Но, когда я сообщил эту, на мой взгляд, вполне здравую мысль своему спутнику, который был, к тому же, куда более подготовлен к тому, чтобы наведаться этим вечером в питейное заведение, он, на мое удивление, лишь решительно помотал головой.

— Макс, а ты не помнишь, как звали этого чудного звездочета, которому так не повезло потерять своих родных и горячо любимых питомцев? Я тут пока мы шли, сопоставил эти два случая, и подумалось мне, что между ними может быть какая-то связь.

— Да, возможно он ещё одна жертва нашего неуловимого бессмысленного грабителя, видимо он настолько сошел с ума, что едет украсть очередную чёртову пуговицу, или коллекционную бабочку на край вселенной…

Джуффин почесал затылок, и поднял указательный палец, как бы показывая мне, что его голову посетила интересная мысль, которую он, впрочем, выразил опять таки весьма замысловато:

— Я с тобой согласен, хотя, знаешь Макс, когда похищения происходят настолько идиотские, невольно начинаешь задумываться, а нет ли во всем этом определенной системы. И, уж коли мы так и не выявили связь между украденными вещами, то пора задаться вопросом, а нет ли определенной связи между их хозяевами. Я на всякий случай свяжусь с Меламори и уточню…

— Как мило, опять Джуффин решил кого-то эксплуатировать, пусть даже и вне города. Забавно. Трудоголик ты. Вместо того, чтобы вдыхать местный чистый воздух…

Я нарочно вытянулся и втянул ноздрями порцию воздуха, который тут же буквально оглушил меня своим узнаваемым привкусом.

— Это, что такое, Джуффин? — спросил я моего собеседника, и тот хмыкнул, пожав плечами.

Запах напоминал слившиеся в единую симфонию нотки сырого мяса, рыбы, подгнивших яблок и сена.

Правда, источник этого амбрэ, правда, пока оставался неопределим.

Казалось, он буквально обволакивал весь город, потихоньку проникая в вены его темных каменных улиц и вытекал из светлых артерий гравийных дорог.

Интересно, подумалось мне внезапно, а какое нормальное давление у стандартного города? При каком напоре жителей город может ощущать себя здоровым и бодрым?

Впрочем, сейчас никакого высокого давления не было и в помине. Люди в основном долго не задерживались, крестьяне везли тачки с каким-то хозяйственным инвентарем, и, конечно же, ни одной кошки на пути нам не встретилось.

После того, как маленькие домики крестьян уже закончились, нам предстояло свернуть по гравиевой дорожке, которая шла параллельно с небольшой обмелевшей речкой, через которую я уже перебрался по мосту, когда встретился с Джуффином.

Мы подобрались к тому единственному домику, который уныло и одиноко склонился к зарослям осоки, уже не ожидая по-моему никаких посетителей, кроме своих хозяев.

Это мое убеждение только укрепилось, когда мы, перепрыгнув через канаву, оказались прямо у темных ворот, которые, на первый взгляд, прямо сейчас падут от нашего начальственного взгляда, настолько они были стары.

Сковырнув с древесного полотна изрядный кусок мха, Джуффин констатировал:

— Здесь явно обитает неисправимый затворник.

Я, не теряя времени подобрал валявшийся где-то рядом сучок и ударил по двери, потому как, мне показалось, что обычный интеллигентный стук тут бессилен.

Но в доме не было заметно ни души, я дёрнул ручку, двери заскрипели, и медленно, соскребая слой свежей грязи, стали открываться. Засов был настолько ржавым, что вышел из доски как из масла.