Мари Бреннан - И в пепел обращен [litres]

Последнее словно прозвучало так, точно он далеко не сразу вспомнил об учтивости.

– Охраняй дверь, – только и ответила Луна, поворачиваясь к футляру, из коего Амадея вынула меч.

Обычно оружие хранилось в остекленном футляре на стене, покоясь внутри на ложе из синего бархата. Без прежней бережности бросив меч на пол, Луна коснулась дубовых боковин футляра и еле слышно прошептала заклятие-ключ.

Сооружение – стекло, бархат и все остальное – откинулось вперед, открывая вытесанную в камне нишу. Там, в углублении висел еще один меч, во всех отношениях точная копия того, который явилась спасать Амадея.

Облегченно вздохнув, Луна извлекла из тайника настоящий Лондонский меч.

При Халцедоновом Дворе имелись и другие коронные драгоценности, но эта была важнее всех остальных. Извлеченный из Лондонского камня, этот клинок сделал ее королевой, а стоило ощутить его тяжесть – и жуткие сомнения, тяготившие душу с минуты гибели Карла, разом пошли на убыль.

«Халцедоновый Чертог все еще за мной».

Получит ли Видар верховную власть, попросту завладев Мечом, Луна не знала и не желала сего выяснять. Пусть берет эту обманку и считает себя победителем.

«Вскоре я получу обратно и ее».

Висящий на поясе, поверх платья, Меч выглядел не слишком величественно, однако из рук его куда проще выхватить. Покончив с заботами о драгоценной регалии, Луна вернула футляр на место и уложила фальшивый клинок в бархатное гнездышко.

За спиной раздалось негромкое, сдавленное бульканье. Ничего более – ни шума отворяемой двери, ни вскрика Гипли, – но, обернувшись, Луна увидела на пороге сэра Лислика, пригвоздившего главу тайной службы к стене воткнутым в горло кинжалом.

– Снимаю пред вами шляпу, государыня, – насмешливо, даже не коснувшись бархатного берета, заговорил златоволосый эльф-рыцарь. – Я действовал со всем проворством, но вы, очевидно, меня превзошли.

С этими словами он выдернул кинжал из раны, и Гипли осел на пол.

– Два меча? – продолжал Лислик. – Умно, умно. Пожалуй, я оставлю Видару тот, что на стене, а тот, что у вас, приберегу для себя.

До Луны он доберется прежде, чем она достигнет потайной двери, а уж закрыть ее за собой – об этом нечего и мечтать. Гипли, захлебываясь кровью, корчился на полу, и от него помощи ждать также не приходилось.

– Ты знаешь, что для этого нужно, – сказала Луна, обнажая Лондонский меч.

– О да!

Лислик тоже обнажил шпагу и кровожадно улыбнулся. Рана, оставленная холодным железом, словно бы вспыхнула огнем.

– Поверьте, государыня, я с радостью сделаю все, что необходимо.

И тут из груди его, пробив ткань дублета, выскользнуло окровавленное серебристое острие.

– Нет, – сказал возникший в дверях за его спиной Керенель. – Этому не бывать. Вот тебе, подлый пес, за то унижение, что мне пришлось претерпеть по твоей милости.

Лислик открыл было рот – с тем, чтобы ответить, или же закричать, – но шанса на это ему не представилось. В левой руке Керенеля сверкнула дага, и из горла изменника ручьями хлынула кровь.

Высвободив шпагу, рыцарь стряхнул тело Лислика на пол. Казалось, острие Лондонского меча вот-вот задрожит. О фехтовании Луна знала не более, чем о том, как служить католическую мессу: да, со стороны видела, но сама наукою сей не владела.

«Быть может, настала пора учиться?»

Устремленный на нее, взгляд Керенеля оказался холоден, как лед. Разумеется, он был связан узами клятвы, но сердцу ведь не прикажешь!

«Не стоило принуждать его, – подумала Луна. – Тем самым я нажила еще одного врага, пусть и вынужденного драться на моей стороне».

Ей очень хотелось попросить у него прощения за долгие годы, против собственной воли проведенные в Шотландии. Ей очень хотелось освободить его от клятвы. Однако в последнем случае он будет волен обратиться против нее, а первое само по себе прозвучит, словно злая насмешка.

– Вам нужно уходить, государыня, – с ледяной учтивостью сказал он. – Силы Видара захватывают выходы, и в скором времени вы лишитесь возможности покинуть дворец.

«Речь только о тех, что ему известны», – подумала Луна, молясь о том, чтоб не ошибиться, что три тайных выхода остаются известны лишь нескольким избранным. Однако, права она или нет, мешкать не стоило.

Шагнув мимо Керенеля, она приложила пальцы к шее Гипли, но ответ был ясен заранее.

– Я попрошу тебя еще об одной услуге, – сказала она связанному клятвой рыцарю. Приказывать ему очень не хотелось, но в эту минуту никого иного под рукой не нашлось. – Позаботься о том, чтоб этого человека похоронили, как подобает. Не допусти, чтоб тело его попало в руки Видара.

– Как прикажете, Ваше величество, – отчеканил он.

Что ж, более его верностью злоупотреблять не стоило. Подождав, пока он не уйдет, унося с собой тело Гипли, Луна с Лондонским мечом у пояса выскользнула из сокровищницы сквозь потайную дверь.

Постоялый двор «У ангела», Ислингтон, 31 января 1649 г.

Компания, собравшаяся у очага, была невелика и безрадостна. Леди Уэйр, ожидавшая наверху, даже не подозревала, что муж ее в эту минуту сидит в гостиной волшебного домика под землей. Обо всем необходимом уже переговорили, и теперь Луна, усталая, опустошенная, никак не могла свыкнуться с масштабами бедствия.

Карл мертв. Сама она низложена. Связи между тем и другим быть не должно: сии узы были разорваны еще при Елизавете. Однако казнь короля ранила Англию в самое сердце – глубже любых договоров с дивными. О возможных последствиях оставалось только гадать.

Гадать и искать путь вперед. Вот только разум словно бы оцепенел…

– Придут еще, придут, – предрекла Розамунда после мучительно долгого молчания. – Верные вам, так-то, а вовсе не…

Запнувшись, брауни сморгнула с глаз слезы по Бену Гипли и продолжала:

– Вот леди Амадея, например. Вы ведь сообразили прийти сюда, вот и они сообразят.

– И это только к худшему, – возразил Энтони. Голос его был хрипл от усталости пополам со сдерживаемой тоской. – Все знают: здесь можно укрыться. Вскоре и Видар додумается сюда заглянуть.

– Как заглянет, так мы его и спровадим…

Вновь обретя силы раскрыть рот, Луна покачала головой.

– Нет, Розамунда. На этот раз вашим притворным неведением не обойтись. Пусть даже Видар полагает вас вне придворной политики – он знает, что мои подданные пойдут к вам. Безопасность только в одном – чтоб он здесь никого не нашел.

Снова молчание. Казалось, даже треск пламени в очаге приутих.

– Спрятать-то мы вас сумеем, – комкая передник, заговорила Гертруда, – но вы ж не о том, верно?

Луна устремила взгляд в огонь. Лондонский меч покоился на ее коленях, напоминая о себе собственной тяжестью.

«Видар не должен им завладеть».