Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

— Не могу.

— А ответить на вопросы о них? К примеру, они на камне, на метал… звездном камне или еще на чем-нибудь?

Лицо Фриста напряглось:

— Что имеешь в виду под «что-нибудь»?

— Кожу, материю, что-то похожее…

— Давай так: отвечаю на этот вопрос, ты продолжаешь о шифрах.

— Идет.

— Есть на всем. И на чем-нибудь тоже. Теперь твоя очередь.

Вздохнув, я взял стило и прочертил по доске вертикальную черточку.

— Сейчас выучим местоимения, — объявил я.

Старец подавился смешком, как обычный первоклассник:

— Место?..

— Это «Ай», — не обратил я внимания на уныло-бородатую шутку. Указал на черточку. — Означает «я».

— Ты?

Нет, учителя из меня не выйдет.

— «Ты» звучит как «ю» и пишется тремя буквами.

— Бред.

— Еще какой, согласен на все сто.

— Сто чего?

— Процентов.

— Про что?

На входе появился и распластался по полу Дрыкан:

— Пребудь в веках и поколениях Великий Фрист, Святой и Вечный! Молчуны прошлой луны собрались для посвящения.

— Вводи.

Фрист развел руками: что поделать, работа такая. Я понятливо вернулся к окну.

Хранитель ввел трех подростков, виденных мной на пахотном поле. С синим пятном на макушках. В остальном обычные: коса, двойная раскраска, приталенное пончо. Возраст у всех примерно мой, грим мешал определить точнее. Впрочем, могу ошибаться на пару лет в каждую сторону.

Даже не взглянув на меня, хотя заметили, подростки молча повалились ниц.

— Приветствую осиненных благодатью. — Властитель привычно вознес руки. — Поднимитесь, сдержавшие обет. Ваше молчание окончено. Назовитесь.

— Дулей.

— Хрек.

— Пузан.

Я дважды хмыкнул: на слове «осиненных» с явственным «и» и на некотором соответствии последнего своему имени. Фрист строго покосился на меня, его голос при этом торжественно продолжал:

— Я, Фрист Вечный и Многоликий, кого люблю, тех обличаю и наказываю, ибо их есть рай послесмертный. Потому будьте ревностны и прилежны, самоотверженны и трудолюбивы, усердны и утешайтесь надеждою. Будьте единомысленны между собою. Не будьте побеждены злом, но побеждайте зло добром. Да пребудет так отныне и вовеки веков! Дулей, Хрек и Пузан! Своими волей, смирением и послушанием вы заслужили право выбрать раскраску. Говорите.

— Правый!

— Левый!

— Левый!

— Отныне да пребудет так!

Набрав белой краски, то есть мела или муки, как он сам говорил, Фрист собственноручно вымазал лицо Дулея, затерев прежние узоры. Его руки повторили то же самое с золой и другими лицами.

— Да сгинет в вечности прежняя жизнь, и да примет вас новый мир, как вы принимаете его! Удалите с себя детские одежды, ибо недостойны вас отныне.

Пальцы бывших молчунов нервно схватились за пояса. Вслед за веревками на пол полетели и скинутые через голову пончо.

Фрист хлопнул в ладоши.

— Не собирайте сокровищ на земле, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше, — вещал рокочущий голос, а глаза с плутовским прищуром следили, как примчавшиеся служанки опустились на колени рядом с каждым из будущих первышей, как повязали веревочные пояса, в момент перехватывания мягко прикоснувшись телами. — Любовь да будет непритворна. Служите ближнему тем даром, какой имеете, и пребывайте в нем с радостью и любовью.

Подростки мужественно крепились, тая от чересчур близкого присутствия девушек. Те навесили каждому на пояса передник и задник, по одежде превратив мальчиков в полноценных мужчин. От прошлого остались только косы. Фрист с веселым удовольствием наблюдал за не всегда успешными потугами парнишек остаться невозмутимыми.

— Да не отойдут святые слова от уст ваших, поучайтесь в них день и ночь, дабы в точности исполнять все, что сказано.

Служанки поднялись с колен, поклонились Фристу и испарились, задорно косясь на новобранцев. Теперь новообращенные грохнулись на колени, отвесив земной поклон и замерев в нем.

— Поднимитесь. — Рука старика свершила разрешающий мах. — Отличия изберете и нарисуете сами. Теперь вам осталось последнее испытание, прежде чем войти на мост в качестве первышей.

Поднявшиеся подростки застыли, не отрывая взора от повелителя. Его руки взвились, раздался очередной хлопок.

По тому, насколько четко и правильно исполняли теперь новенькие служанки все стадии ритуала, за стенкой их принялись консультировать более опытные. Давно бы так, а то бросили прямо в пекло: выплывайте, щенки. Сейчас служанки вынесли холщовые мешки, полные и тяжелые. Мешки шмякнулись у ног новых взрослых. Выполнившие работу ладошки сложились у груди, головы покорно склонились, бахрома задорно подлетела на улепетывающих бедрах. Через пару мгновений Фрист снова стал центром трудно переключившегося внимания новообращенных.

— Вы знаете условия. С котомкой продуктов нужно уйти в горы на один цикл, за время дозора самостоятельно сделать топор, лук, сплести из волокон нити, а из них — веревку, тетиву и пояс. И в одиночестве подумать о жизни. Вернувшись, ответить: зачем ты племени, зачем племя тебе. Ответить так, чтобы я понял: это не просто слова, а от сердца. Что это ваша душа говорит. На этом испытания завершены. В случае успеха станете достойны женитьбы и вольетесь в общество. Не справившиеся вернутся в детство. Вопросы?

Ох, назадавал бы я. А подростки молчали. Забыли, что уже можно? Впрочем, молчи я месяц, потом вообще не заговорил бы. Если все можно сделать без слов — слова не нужны.

Руки Фриста вновь поднялись, уронив рукава.

— Дулей, Хрек и Пузан! Племя надеется на вас! Будьте смелы, сильны и мудры, и да пребудет так!

Поклонившись, на глазах повзрослевшие подростки удалились.

— Почему пришедшие за равенством выбрали разное? — спросил я, едва посторонние шаги смолкли.

— Разве разное? А-а, ты про левый-правый? Сами выбирают, исходя из дружеских связей или количества. Когда кого-то больше, там чаще остаются без жен. Перейдем к местам имения?

Я вынул новый козырь, чтоб занять властителя, когда предыдущий будет бит:

— Что по-вашему значит «альфа и омега» из начала вашей речи?

— А по-твоему? — насторожился Фрист.

— Сначала хочу выслушать вашу версию.

— Подожди. Если спросил, то знаешь значение?!

По-прежнему облокачиваясь на стену у окна, я пожал плечами. Дескать, жду ответа.

— Ничего не значит, — буркнул Фрист. — Старинная священная формула. Типа предваряющего заклятья к божественной речи.

— Альфа — первая буква еще одного шифра. — Я двинулся от стены к трону. — Омега — последняя. Смысл вашего заявления: «Я — первый и последний».

— Смысл мне и так был понятен… — Фрист задумался. — Этот шифр тоже знаешь?

— Выборочно.

— Нарисуй альфу.

Не жалко. Нарисовал на дощечке сразу вместе с омегой.