Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Ия, Вневременной Волшебный Свисток, — прокряхтел тот, гордо покачиваясь на плече Петра. Похоже, мысли так сильно пульсировали в голове Петра, что достигли и этой медной закорючки.

Несмотря на величие момента, Пётр ощущал, как беспомощен он в этой дурацкой ситуации. Заклинаний, способных вернуть его в тёплую постель в доме казавшихся сейчас не такими уж плохими Спасакукоц-кими, он не знал. Возможно, они и существовали, — нет, наверняка существовали, но никто не позаботился вовремя проинформировать о них юного мага. Пётр стал лихорадочно соображать, что делать дальше. Взгляд его упал на обшарпанную будку на углу магазина, в которой висела железная серая коробка, не могущая быть не чем иным, как телефоном. Пётр бросился к нему через дорогу и едва не угодил под колёса появившегося из-за поворота с немыслимым треском автомобиля с цистерной, на которой красной краской было выведено «Пропан, огнеопасно!». Водитель, мужчина с широким грубым лицом в клетчатой кепке, затормозил, после чего огласил небольшую площадь тем, что Пётр привык именовать ненормативной лексикой.

— Извините… — по инерции пробормотал Ларин Пётр, не заботясь о том, какое впечатление его ошарашенный вид производит на водителя.

Пётр добрёл до ступенек магазина и присел на них сбоку. Всё же стоило попытаться узнать, какие шансы вернуться назад может предоставить ему эта малопонятная ситуация. Следовало более чётко уяснить себе своё положение. Обнаружив в сером железном ящике выступающий сверху желобок, предназначенный для того, чтобы в него бросали монетки, Пётр понял, что воспользоваться телефоном ему не удастся. Можно было бы, конечно, произнести заклинание и получить эту самую монетку или жетон — если бы он имел представление о том, как они выглядят. Нельзя наколдовать то, чего никогда не видел.

В «Пельменной» вовсю гремело радио. Передавали музыку, которая показалась Петру репертуаром какого-то военного хора, специализирующегося на песнях антимилитаристского характера, петь которые, однако, полагалось, голосом твёрдым и металлическим.

— Слушай, мальчик, — спросила толстая тётка в белом засаленном халате, выглянувшая из раздаточного окошка. — Что тебе тут надо? Второй раз уже заходишь.

— Скажите…

— Ой, а что это на тебе надето? Это что, джинсы на таком мальчике? Послушай, ты откуда такой взялся? — Пётр не мог взять в толк, что такого необычного в его повседневной одежде.

Он облизнул пересохшие губы и как можно дружелюбнее произнёс:

— Я не мог бы от вас позвонить?..

Тётка сжалилась над мальчиком, у которого, видимо, не было двух копеек.

— В кухне телефон, — уже мягче буркнула она и, взяв Петра за плечо, подтолкнула впереди себя в пропахшую прогорклым жиром комнатку, где, очевидно, стряпались те самые пельмени.

— А… справочника телефонного у вас нет? — вопрос этот Пётр задал почти машинально, ещё не предполагая, что именно хочет найти в справочнике.

Разумеется, глазки у тётки ещё больше вылезли на лоб, и она окончательно перестала сомневаться в том, что одетый в столь странные вещи мальчик ведёт себя странновато для двенадцатилетнего мальчика из ближайших переулков. К тому же она никак не могла припомнить, чтобы когда-либо встречала его на улицах.

Наморщив лоб, Пётр пробормотал заклинание Материализации. Оно могло воспроизвести любую вещь, которой в данный момент у него не было, но о которой он имел полное представление и которая ему была сейчас очень нужна. В данный момент такой вещью оказалась визитная карточка инженера Ситникова, относящаяся ещё к тем временам, когда молодой изобретатель жил на Васильевском в большой родительской квартире. Точнее, визитная карточка отца Ситникова, почтенного профессора биологии. Карточку эту Пётр обнаружил как-то в ангаре у Ситникова и потом сунул в свою коробку забавных бесполезных вещей.

Пётр набрал указанный номер, возникший у него перед глазами, который, конечно же, ни за что не смогла бы увидеть тётка-повариха, и стал нетерпеливо барабанить пальцами по аппарату. Поймав удивлённый взгляд поварихи, он поспешно сунул руку в карман. На другом конце провода никто не снимал трубку.

— Ну же, Ситников…

Поскольку трубку так никто и не снял, Пётр не успел задуматься о том, как удивился бы молодой Ситников, услышав по телефону мальчишку, с которым ему предстояло познакомиться четверть века спустя. Он вздохнул, поблагодарил повариху, а потом решил ещё поэкспериментировать.

— Скажите, — обратился он к ней. — Как быстрее всего проехать отсюда на Васильевский?

Та удивилась ещё больше и не нашла ничего иного, как посоветовать мальчику сесть для начала на электричку и попасть на Витебский вокзал.

Поскольку утренний голод не унимался, а в возможность получить какую-ту еду в «Пельменной» Пётр не верил, он снова вышел на улицу и решил поискать традиционную будку с фирменной вывеской «Хот-дог, пицца».

Ничего подобного, увы, не находилось. Зато через несколько домов он обнаружил небольшое кафе-стекляшку, на котором красовалась вывеска «Чебурашка». В витрине, к которой Пётр подошёл с нескрываемым любопытством, громоздились пирожные, среди которых он опознал традиционную «Корзиночку». Привычных же шкафов с охлажденным пепси, «Фантой» и «Спрайтом» он, к удивлению своему, не заметил.

— Есть у вас пепси? — поинтересовался он у молоденькой продавщицы.

— Что, мальчик? — переспросила она с таким выражением лица, что Пётр осознал необходимость по возвращении в школу изучить колорит эпохи семидесятых годов прошлого столетия.

— Томатный сок, пожалуйста, — вздохнув, он с грустью посмотрел на ассортимент детского, судя по названию, кафе.

— Десять копеек, — ответила продавщица, ставя перед Петром сок, чем заставила его похолодеть от ужаса.

К счастью, тщетно пытаясь дозвониться из «Пельменной» будущему изобретателю Ситникову, Пётр успел приметить в углу кассового аппарата груду серой и жёлтой мелочи и догадался, что так, наверное, выглядели мелкие деньги в Петербурге двад-цапятилетней давности. Пётр машинально нащупал в кармане джинсов жетончик метро. Колдовать пришлось в ускоренном режиме. Продавщица выжидательно висела над мальчиком, и тот почувствовал себя совершенно измученным, когда в его вспотевшей ладошке появился наконец кусочек затёртого металла.

Забрав свой сок, Пётр уселся за самый дальний столик. И тут в кафе ввалилась ватага парнишек, явно одного возраста с Петром. Ларин Пётр отвел глаза — парнишки как парнишки, такие каждые выходные пьют пиво и играют на гитаре в небольшом скверике напротив дома Спа-сакукоцких.

И тут, словно он произнёс вслух фамилию своих родственников, чей-то ломающийся грубый голос резко выкрикнул: