Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Да пошёл ты со своими разглагольствованиями! — вспыхнул Спасакукоцкий, и тут Пётр вспомнил, где он видел эти бьющие медью волосы и обилие конопушек. Не далее как несколько дней назад все афишные тумбы кварталов, через которые Пётр проезжал, отправляясь гостить к дяде, покрылись плакатами с фотографиями мэра Владимира Ярошенко и призывами оказать ему доверие на предстоящих выборах.

Пока ошалевший от неожиданности Пётр осознавал тот факт, что он подсмотрел сценку из полунищего отрочества сегодняшнего всемогущего мэра столицы, разозлившийся от бесполезного заступничества Спасакукоцкий быстрым шагом вышел из кафе. Пётр кинулся за ним, мгновенно забыв о мэре Ярошенко и его рыжей сестре, но Спасакукоцкий уже садился на велосипед, о который Пётр пребольно ударил ногу, входя в «Чебурашку».

— Эй ты… дядя… Георгий… Жорка!

Но Спасакукоцкий исчез в переулке.

Уставший и раздосадованный Пётр бродил по окраинным кварталам до самого вечера. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это занятие было для него таким уж малоинтересным. Он старательно сличал знакомые ему улочки с тем, что видел сейчас. Ему повезло — он получил великолепную возможность поддержать своё физическое существование благодаря практической магии. К примеру, он набрёл на кирпичное здание небольшой железнодорожной станции и, обнаружив по запаху совершенно пустой буфет, где на каждом из трёх столиков стояла миска с капустным салатом, который, как догадался Пётр, каждый мог сколько угодно накладывать себе в тарелку, превратил его, недолго думая, в традиционную, видимо для этой точки общепита, тушеную капусту с серой котлетой. Правда, ощущения сытости наколдованная порция дать не могла, но всё же она была приятнее, чем просто капуста, порезанная большими кусками. Понятно было, что необходимо как-то решать проблему возвращения домой. Но о том, чтобы исследовать скрытые возможности машины времени, на которые у Петра всё ещё теплилась надежда, нечего было и думать. С наступлением темноты он рассчитывал вернуться к месту, где оставил автомобиль Ситникова. А пока его неотступно тянуло разыскать дядю Жоржа. Более того, что-то подсказывало ему, что сделать это необходимо.

Пётр вглядывался в лица всех попадавшихся ему навстречу ребят. Он смело приближался к шумным и не вполне безопасним на вид компаниям и бесцеремонно разглядывал их членов. Нет, он, конечно же, понимал, что дядя Жорж сейчас скорее всего корпит над школьным сочинением для Руслана Зайченко. Но ведь ближе к вечеру он обещал отнести его своему «приятелю». Узнать бы только, где тот живёт… И тут Петра осенило.

К счастью, в его кармане обнаружился ещё один жетончик на метро. Превратив его с помощью заклинания в двухкопеечную монету, Ларин Пётр набрал номер горсправки. К счастью, тот не изменился за двадцать пять лет. Подобные вещи, как правило, неизменны так же, как пронзительный визг сирены «скорой помощи».

Правда, надежда его начала таять, едва только неприветливый женский голос на другом конце провода пояснил ему, что в указанной Петром окраинной части города живёт несколько семей с фамилией Зайченко; к тому же телефон, который ему могли продиктовать, никак не мог помочь Петру разыскать соответствующий телефонному номеру адрес. И всё же… Напрягая все свои актёрские способности, Ларин Пётр убедил невидимую диспетчершу поверить в трагическую историю о приехавшем к родственникам мальчике, которого никто не встретил, и продиктовать ему целых три телефона. Записав их на ладони, Пётр бросился искать почтовое отделение, на котором, без сомнения, какая-нибудь добрая душа в виде работника почты могла бы помочь… правда, Пётр не вполне представлял чем. Вполне возможно, что двадцать пять лет назад система оплаты за телефон осуществлялась каким-то другим образом, нежели так, как это происходило в его собственном времени. Разумеется, он рассчитывал на то, что на почте окажется не компьютерная база данных, а какой-нибудь толстый замусоленный журнал учета… однако все его размышления прервал Руслан Зайченко собственной персоной, выросший из-под земли в двух метрах от него. Не дожидаясь, пока Зайченко увидит его и припомнит утренние события, Пётр прочитал заклинание Повтора, и, пока Зайченко видел то, что видел и за секунду до того, то есть полупустынную улицу без Ларина Петра, успел благополучно юркнуть за автомат с газированной водой, стакан которой можно было получить, вбросив в специальный желобок трехкопеечную монету. Увы, жетонов на метро у Петра больше не осталось.

Петру оставалось красться по пятам за Зайченко. Это кропотливое выслеживание, занимаясь которым Пётр почувствовал себя идиотом, занимающимся невесть чем вместо того, чтобы звонить Соне Тумановой и торопить её со сборами, длилось, по меньшей мэре, часа два. Наказав Спа-сакукоцкому принести сочинение к восьми, Руслан и не думал спешить домой. О своём бедном собрате он вспомнил не раньше чем окончательно стемнело. Пётр, понимая, что уже одиннадцатый час, как раз собрался похоронить идею ещё раз увидеть «дядю Жоржа» и отправиться на станцию, откуда электричка могла довезти его до того места, с которого ему предстоял почти часовой путь в полной темноте к оставленной машине.

Но тут Зайченко заторопился, и Ларин Пётр снова почувствовал, как под ложечкой засосало в предчувствии приключения. Чутьё юного мага подсказывало ему, что, поверни он сейчас в сторону, противоположную той, в какую направился Зайченко, вся эта затея чокнутого изобретателя останется в его жизни не более чем идеей чокнутого изобретателя. И, потом, как можно быть уверенным в том, что не через дом Руслана Зайченко лежит его путь к собственному дому?

…Спасакукоцкий разминулся с возвращающимся домой Зайченко всего на несколько минут. Это и должно было привести к тем ужасным последствиям, рассказ о которых, набивший Петру оскомину, так часто приходилось выслушивать от тёти Эльзы. Пётр знал, что сейчас произойдёт ужасная разборка, следствием чего станет пощёчина, которую Зайченко отвесит своему школьному товарищу; тот неудачно оступится и разобьёт себе голову о камень. С трудом соображая, что с ним случилось, Спасакукоцкий будет сидеть в залитой кровью рубашке в ближайшем подъезде, прижавшись лбом к лестничным перилам, и тут на него наткнётся мама тёти Эльзы, всплеснёт руками, запричитает о том, что кто-то избил паренька, и потащит его в квартиру, где Спасакукоцкий, получивший сотрясение мозга, упадёт, умываясь, в обморок. Дальше, разумеется, его уложат на диван с холодным полотенцем на лбу, он с трудом придёт в себя утром, и первое, что предстанет перед ним — ослепительно красивая девушка, хрупкая старшеклассница Эльза, дочь спасительницы Спасакукоцко-го, которой будут поручены утренние заботы о пострадавшем пареньке.