Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

…Очевидно, без толку проторчав в подъезде Руслана больше двух часов, Георгий Спасакукоцкий обрёл некую способность обидеться и подумать о возможной выволочке за позднее появление дома, которое могли ему устроить его собственные строгие родители. Решительно позвонив в дверь Зайченко во второй раз, он сбивчиво попросил мать Руслана передать сыну, что дождаться того он не смог, и протянул ей в качестве записки несколько сложенных вчетверо страничек из школьной тетрадки. Та, разумеется, вопреки предостережениям Руслана, не придала этому никакого значения и равнодушно положила листочки на трюмо в прихожей. С облегчением вздохнув, Спасакукоцкий направился домой, но тут его удаляющаяся фигура и была замечена Русланом Зайченко. И, едва его окликнул знакомый голос, Спасакукоцкий немедленно раскаялся в таком опрометчивом поступке. Однако делать было нечего. Оправдываясь, Спасакукоцкий убеждал Руслана немедленно подняться в квартиру и убедиться, что его сочинение так и лежит на трюмо, — никакого родительского контроля там явно не предусматривалось. Однако Руслан был настроен воинственно.

— Ты, тварь… — он даже не замахнулся, но Спасакукоцкий дёрнулся так, будто его уже ударили. Журнал, который он держал в руке, упал на землю. Вся его тощая, сгорбленная фигурка выглядела жалкой и беспомощной. Созерцание этого символа человеческого унижения захлестнуло Петра такой волной ярости, что… К тому же это был его родной дядя, который, что ни говори, а пытался неуклюже довести племяннику после исчезновения его родителей своё искреннее желание о нём заботиться!

— Не смей! — закричал Ларин Пётр, не вполне осознавая, что он делает. Понятно, что наиболее нелепым было бы двенадцатилетнему мальчишке ввязываться в драку с верзилой-идиотом. Но неожиданно Зайченко, застигнутый врасплох, спешно выругался в сторону Спасакукоцкого и, воровато подняв глаза на окна своей квартиры, побежал к подъезду.

Тоскливо озираясь, Спасакукоцкий остановил свой взгляд на мальчике. Глаза его были полны слёз, но тут же в них вспыхнула искра негодования — он узнал своего утреннего юного знакомца. Секунду они глядели друг другу в глаза, после чего Спасакукоцкий зашагал по улице. Было в его надломленной походке что-то такое, из-за чего Пётр не решился навязывать свою компанию.

…Впрочем, пора было подумать о возвращении домой. Пётр решительно двинулся по тёмной улице в сторону, где, как ему казалось, должна находиться станция, в буфете которой ему удалось сегодня некоторым образом пообедать.

И тут сзади раздался визг тормозов.

— Мальчик, ты, наверное, местный, — окающий выговор выдавал жителя российской глубинки.

Серый «козлик» накрыл Петра запахом бензина. Полный мужчина почти наполовину высунулся из окна.

— Мальчик, может, ты нам скажешь, как лучше проехать на Васильевский?

Застряли в дороге, засветло не успели, не искать же стоянку на этой чёртовой окраине…

Мужчина что-то ещё говорил; похоже, его не смущало то, что такой маленький мальчик бродит один по городу в такое время, когда все нормальные дети уже в постели. Но Пётр его не слушал. Слова «Васильевский остров» просверлили его сознание огненной вспышкой. Ситников! Без Ситникова ему не вернуться назад! Возможно, Ситников, который заварил всю эту кашу, сможет помочь Петру выпутаться из собственной же дурацкой затеи.

— Мне тоже туда, — ответил Пётр. — Я как раз на станцию шёл. Давайте я с вами поеду и покажу…

Найти дом инженера Ситникова оказалось не так уж сложно. Ларин Пётр ещё раз вызвал в своём воображении профессорскую визитку. «Козлик», несмотря на свой неважный вид, передвигался прилично, и уже через час Пётр оказался во дворе-колодце, вертя головой в надежде увидеть те самые светящиеся окна. Однако все жильцы высокого каменного дома, похоже, спали. Пётр сосредоточился и ещё раз вызвал перед своим мысленным взором визитку профессора Ситникова. К счастью, подъезд не был закрыт современным Петру кодовым замком. Огромный лифт пронзительно заскрипел, когда Пётр открывал деревянные дверцы. О том, чтобы позвонить в дверь и переполошить поздним визитом почтенное семейство, да к тому же представиться человеком из будущего, не могло быть и речи. Оставалось одно — колдовство. Точнее, несложное заклинание, с помощью которого Пётр сумел отворить замок. Понятно, что это не удалось бы ему так легко, будь это волшебный замок или хотя бы обычный замок, над которым поработал какой-нибудь начинающий маг из школы номер семь.

Очутившись в тёмной прихожей, Пётр затаил дыхание. Понятно, что семья уже спала. Нужно было, оставаясь незамеченным, исследовать, крадясь на цыпочках, квартиру, обнаружить среди спящих домочадцев молодого Ситникова и увести его беседовать в подъезд, наложив для начала на него заклятье Молчания, чтобы тот не вздумал поднять шум или не утопил все попытки Петра объясниться в своём обычном многословии.

Сделав несколько шагов по коридору, Пётр увидел полоску света под дверями в одну из комнат. Вполне возможно, решил он, что как раз там профессор Ситников трудится над своими биологическими изысканиями. Однако в этом стоило удостовериться. Пётр приотворил дверь на несколько миллиметров. Спиной к нему за письменным столом сидело существо, которое могло быть кем угодно, только не профессором Ситниковым. Существо обернулось, и Ларин Пётр едва не ойкнул. В том, что перед ним инженер-химик Юлиан Ситников, не могло быть никаких сомнений. Но изобретатель вовсе не казался юным. Разве что волос на голове у него было побольше в сравнении с тем Ситниковым, к которому в последние месяцы так привязался Пётр.

…Длиннополый синий пиджак Ситникова был одет прямо на голое тело, светлые пижамные штаны болтались на резинке. Потёртые тапочки Ситникову явно были малы, но главная часть его домашнего туалета помещалась у него на голове. Это была странная конструкция с горящими лампочками, напоминающая ёлочное украшение. Лоб изобретателя украшала лиловая шишка.

— Ситников, вы… — пробормотал Пётр, — мне нужно с вами поговорить.

— Замри, — прошипел Ситников. — Только замолчи.

Ситников схватил его за руку, втащил в свою спальню и плотно захлопнул дверь, прислушиваясь ещё некоторое время к потенциальным звукам в квартире. Вопрос, откуда ночью в его доме взялся чужой мальчик и как он проник через запертую дверь, совершенно не заботил Ситникова.

— Я не хочу знать твоего имени, ни откуда ты, ни что ты здесь делаешь. Ничего не говори, — не давал он Петру открыть рот, быстро устраиваясь возле лабораторного стола.

На столе, переливаясь многочисленными лампами, индикаторами и никелированными рычагами, стоял огромных размеров прибор. Ситников нагнулся и стал снимать прикреплённую к голове маленького лохматого щенка присоску на длинном проводе, одним концом подведённую к прибору.