Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

Следовательно, пока ничего не получилось. Спасакукоцкий спас для Эльзы этот вечер и этот бал, но равнодушие, с которым она попросила не сопровождать её в зал, говорило о том, что «дядя Жорж» всё ещё рискует остаться в её жизни одним из многих мальчишек этой идиотской школы.

…Концерт юных дарований тем временем закончился, и из актового зала начали выносить стулья и скамейки, освобождая место для танцев — главной части бала «Пока не разведены мосты». Неожиданно Пётр снова столкнулся с разгорячённым Сафроновым.

— Не знаю, что это за танцы под духовой оркестр (час назад он успел заручиться обещанием завуча сыграть на балу не шесть композиций, а взять на себя большую часть музыкального сопровождения школьной вечеринки)! Мы не играем. Витьке плохо совсем. Он головой серьёзно долбанул ся, хорошо, что завучиха не просекла. Его сестра домой повела. Сказали заву-чихе, что живот заболел.

И тут его взгляд прояснился. Он вперился в Петра.

— Слушай, а ты хоть какие композиции сможешь? Не бойся, можешь импровизировать. Мы не своё играть будем! Тебе только гитару перебирать, а я буду соло. Ты же вроде нормально…

У Петра от неожиданности дух захватило. Сейчас ему предстоит выйти за сцену, пусть и стараясь держаться в тени за рослым Ильёй и бэк-вокалистом, и с ходу играть композиции, которыми заслушивались в конце семидесятых. О, Пётр мог бы много порассказать о музыке семидесятых. Больше, во всяком случае, чем сам Сафронов, знакомый с «Deep Purple» по многократно переписываемым некачественным бобинным записям.

— Не вопрос, поиграем, — многозначительно ответил Пётр.

…Обязательные сладкие баллады оказались Ларину Петру вполне по плечу. Музыканты из группы Ильи Сафронова удивлённо переглядывались друг с другом, когда Пётр уверенно вступал с гитарной партией.

Когда закончился быстрый танец, Пётр незаметно дёрнул Илью за рукав. Он успел посвятить его в тайну своего предприятия относительно необходимости заставить Эльзу Капитанову потанцевать со своим спасителем. Илья объявил в микрофон:

— Сейчас будет песня для моих друзей, для Эльзы Капитановой и Георгия Спасакукоцкого. Сейчас Георгий пригласит Эльзу и все юноши пригласят своих девушек.

Пётр увидел, как негодующе поджала губы та самая «завучиха». Такая раскованность учителями ещё не признавалась. Он увидел, как залился краской Спасакукоцкий, даже пот выступил у него на лбу. Он увидел, как недоумевающе распахнули глаза девчонки. Спасакукоцкий двинулся к Эльзе. Та, польщённая тем, что снова оказалась в центре внимания, и уже утешившаяся после недавнего происшествия, царственно сделала шаг к нему и так же царственно опустила руки ему на плечи.

Пары стали медленно двигаться в танце под звуки хрустальной баллады «Вторая радуга». Пётр, вытянув шею, смотрел в зал. Георгий и Эльза танцевали, но как-то на очень почтительном расстоянии друг от друга. Лёд ещё не тронулся между ними, Эльза пока с удивлением привыкала к новому знакомству, а Спасакукоцкий никак не мог преодолеть своей скованности и не решался повести себя более напористо, несмотря на благоприятную ситуацию. Пётр понимал, что положение вещей по-прежнему остаётся критическим. Внезапная тоска охватила его. Он вдруг почувствовал, как что-то рушится в нём самом, никогда прежде не охватывали его такие надломленность и бессилие. Пётр понял: сейчас переписывалось и его будущее, более того, под угрозой начинало оказываться его собственное существование. Страшная догадка вдруг пронзила его: он вспомнил, как отец рассказывал ему, что они с мамой решили пожениться не где-нибудь, а в гостях у дяди с тётей, когда те отправились к морю в свадебное путешествие, а отец Петра притащился к ним в гости со своей подружкой. Пётр ещё раз вызвал перед собой фотографию, превратив в неё на этот раз листочек с аккордами, которые на всякий случай пометил для него Илья Сафронов. Он увидел, что его собственное изображение начинает расплываться, тускнеть. И у тёти Эльзы и дяди Жоржа на фотографии становятся совсем другие лица — отсутствующие, неживые. Кажется, будто эти двое случайно оказались рядом на бессодержательном фотоснимке.

— Георгий, ты умеешь целоваться? — игриво спросила Эльза.

Спасакукоцкий замялся:

— Ну, не знаю…

Пока он краснел и мямлил, какой-то более смелый парень оттёр Спасакукоцкого в сторону и стал уводить в танце Эльзу. Пётр почувствовал, как его руки немеют. Всё его тело отказывалось ему повиноваться.

Озабоченный тем, что гитара почти умолкла и перешла на обрывочные невнятные переборы, Илья оглянулся. Пётр почувствовал, как руки сводит судорогой. Он едва не потерял сознание, из последних сил вглядываясь в беспомощную и уже одинокую фигурку Спасакукоцкого и удаляющуюся от него с другим партнёром Эльзу.

— Малой, что с тобой? — Илья шагнул в его сторону.

— Я не могу играть, — прошептал Пётр.

Он не видел, но ощущал всем своим существом, как блёкнет, тускнеет на снимке его собственное изображение.

— Дядя! — закричал он изо вех сил.

У него всё плыло перед глазами, но он успел увидеть, как Спасакукоцкий вдруг решительно вскидывает голову, подходит к будущей супруге и отталкивает нахала.

В следующую секунду Ларин Пётр почувствовал себя лучше, он с шумом втянул в себя воздух и увидел, как, кружась, пара отступает в тень. Спасакукоцкий и Эльза почти исчезли в полумраке, свет выхватывал только светлое платье. Но Петру не нужно было даже напряжённо щуриться, чтобы увидеть, что там происходит. Губы Спасакукоцкого и Эльзы сливались в поцелуе.

Когда «Вторая радуга» была закончена, Пётр отбежал за кулисы и снова взял в руки скомканный листочек с аккордами. На глянцевой картинке, которую он вслед за этим ощутил в руках, снова всё было в порядке. Александр улыбался своей застывшей дурацкой улыбкой, хмурилась вечно недовольная Гражина, восторженно-кукольно улыбалась тётя Эльза, заискивающе-застенчиво — дядя Жорж, и сам он, Пётр Ларин, спокойно и сосредоточенно смотрел в объектив.

…Вспотевшие старшеклассники аплодисментами благодарили музыкантов.

— Обалденно, малой, правда, обалденно! — Илья Сафронов лучился самодовольством. — Сейчас я одну свою штуку им задвину, ты хотя бы фон создавай.

Пётр покачал головой:

— Нет, всё, мне… пора.

Дисциплинарное Уложение быстро всплыло в его сознании. Всё, эта страница его жизни подошла к финалу. Дисциплинарное Уложение строго-настрого запрещало практикующим магам совершать в иных измерениях даже самые незначительные поступки, не имеющие отношения к прямой цели, с какой маг оказался в том или ином месте. Да и без Дисциплинарного Уложения Пётр успел осознать, какие необратимые последствия может иметь его появление в прошлом времени, в котором его будущие дядя и тётя всего лишь на несколько лет старше его самого.