Ярослав Морозов - Ларин Петр и волшебное зеркало

— А что здесь? — спросил Пётр, за неимением указки ткнув в белое пятно пальцем.

— Мёртвый Материк, — помрачнев, сказал капитан Раймонд. — Запретное место. К берегам Материка нельзя подходить ближе чем на сто миль. Того, кто дерзнёт нарушить этот запрет, ждёт неминуемая смерть.

— А кто наложил запрет? — спросил Пётр. — Королева?

— Жизнь, — ответил капитан. — Вернее, неведомая древняя сила, перед которой меркнет даже могущество Королевы-Невидимки. Немало смельчаков пыталось нарушить этот запрет, и никто из них не вернулся, чтобы рассказать о том, что видел.

— Давай туда не поедем, — доверительно сказал Петру Свисток. — Чего мы там не видели?

— Итак? — сказал капитан и выжидательно уставился на Петра.

Пётр с трудом удержался от того, чтобы снова пожать плечами. Похоже было на то, что капитан Раймонд и впрямь ждал от него указаний, как будто они невзначай поменялись местами: Пётр сделался взрослым, а седобородый капитан превратился в этакого пай-мальчика, не могущего шагу ступить без подсказки старших. Пожалуй, это было далеко не так приятно, как представлялось порой Петру в его детских мечтах. Честно говоря, это было совсем неприятно, и Петру захотелось попросить капитана перестать притворяться.

Увы, капитан не притворялся: пыхтя трубкой и теребя у пояса рукоять тяжёлого морского кортика, он выжидательно смотрел на Петра, и вид у него при этом был самый серьёзный. Нужно было что-то решать.

Пётр уже хотел ткнуть пальцем в первую попавшуюся точку на карте, но тут ему вспомнились слова деревенского старосты, который советовал найти какого-то Властимира Могучего, и он объявил капитану, что ему необходимо повидаться с этим чародеем.

— Лучше бы ты захотел сделаться морским царём, — вздохнул капитан.

— Я понимаю, что выполнить мою просьбу трудно, — сказал Пётр. — Староста сказал, что адрес Властимира Могучего никому не известен и что никто не знает, где его искать. Но другой просьбы у меня нет, извините.

— Ну, я-то не деревенский староста, — усмехнулся капитан. — Я знаю точный адрес Властимира Могучего. Этот волшебник живёт на острове Шустром, у подножия Парусной скалы. Беда в том, юнга, что никому не известен адрес самого острова.

— То есть как это? — изумился Пётр.

— А так, что остров Шустрый не стоит на месте. Он плавает по океану, и притом не всегда в том направлении, в каком гонят его ветра и течения. Иногда он по собственной воле выбирает курс, иногда Властимир Могучий сам направляет его куда-нибудь…

Поговаривают, что днём этот остров невидим, а по ночам его укрывает туман, так что его невозможно заметить, даже находясь в двух шагах от него. Поверь мне, юнга, остров Шустрый — лучшее место для того, кто удалился в изгнание и не желает видеться с людьми!

— Выходит, найти его будет сложно?

— Выходит, что найти его попросту нельзя, — поправил капитан. — Никто не отыщет Властимира Могучего до тех пор, пока Властимир Могучий сам не отыщет его. Королева-Невидимка, например, ищет его уже не первую сотню лет, и всё без толку. Остров Шустрый потому так и называется, что угнаться за ним не так-то просто.

Пётр вздохнул.

— В таком случае я не знаю, куда нам плыть.

— Я тоже, — пискнул Свисток. — Впрочем, мне и тут неплохо.

— Я тоже не знаю, — сказал капитан. — Впервые в жизни не знаю, куда мне вести мою «Каракатицу»… Одно я знаю наверняка, Ларин Пётр: никуда не приплывёт тот, кто просто сидит на причале и ждёт неизвестно чего.

— Это совет? — спросил Пётр.

— Понимай как хочешь, — сказал капитан. — Тебе решать, парень.

— Но это дорога в никуда!

— Я не знаю места с таким названием, — откликнулся капитан. — Тот, кто идёт, рано или поздно обязательно куда-то приходит.

— В таком случае мы отплываем, — решительно сказал Пётр, и Свисток у него на плече горестно вздохнул: он не очень-то любил морские путешествия, поскольку в своей прошлой жизни был топливным шлангом грузовика и привык передвигаться по суше.

Капитан подал команду, а потом, подумав, снял с шеи затейливый медный ключ на серебряной цепочке и открыл ларец, который вчера вечером нёс Пётр. Там, в ларце, лежал какой-то парусиновый свёрток. Капитан взял свёрток под мышку, подошёл к грот-мачте, повозился там и начал тянуть какой-то фал, быстро перебирая руками. Реявший на верхушке мачты вымпел дрогнул и стал опускаться, а вместо него к самому клотику взлетел другой — пятнисто-зелёный, похожий на что-то очень знакомое.

Пётр пригляделся и ахнул. У вымпела, который поднял капитан Раймонд, были накладные карманы и два круглых отверстия, похожих на проймы жилета. Да это и был жилет — старый, вылинявший, местами прожжённый насквозь жилет камуфляжной расцветки, на котором чья-то рука старательно и неумело вышила серебром изображение тупоносого бельгийского револьвера.

Закончив подъём флага, капитан отступил на шаг и поднёс к полям шляпы два пальца, отдавая честь. Пётр огляделся. Команда стояла навытяжку. Лица у всех были суровые и решительные, а у бородатого боцмана подозрительно поблёскивали глаза — казалось, он вот-вот заплачет.

Капитан повернулся в сторону торчавшего на шесте над обрывом Всевидящего Ока и погрозил ему кулаком.

— Помнишь знамя Большого Илла?! — крикнул он в ту сторону и обернулся к Петру. — Это знамя твоего дяди, парень. Теперь, когда оно снова развевается на мачте «Каракатицы», отступать нам некуда. Мы объявили войну Королеве-Невидимке, и ей это уже известно.

…К тому времени, как кок трижды ударил в гонг, созывая команду на обед, снежная вершина, венчавшая остров Ремонтный, уже дат но скрылась из вида. «Каракатицу» опять окружала синяя вода, которой не было ни конца, ни края. Корабль словно попал в середину сверкающего стеклянного шара, нижняя половина которого была окрашена в густо-синий цвет, а верхняя — в ярко-голубой. Когда Пётр думал о том, сколько метров, а может быть, и километров воды лежит под дубовым килем «Каракатицы», ему делалось не по себе. Он восхищался отвагой мореходов, всю жизнь бороздивших океан на борту утлой деревянной скорлупки, с которой мог расправиться любой мало-мальски приличный шторм.

Пётр присутствовал при прокладке курса и обратил внимание на то, что капитан Раймонд прочертил маршрут «Каракатицы» таким образом, что тот пролегал вдали от населённых островов. Это было резонно: Властимир Могучий сторонился людей, да и шансов наткнуться на патруль морской гвардии в открытом море было меньше, чем вблизи берегов.

Едва они закончили обед, как вперёдсмотрящий крикнул, что видит какую-то большую птицу. Пётр почему-то решил, что речь идёт о Маргарите, но тут капитан посмотрел на приближавшуюся чёрную точку в подзорную трубу и разразился крепкими морскими проклятьями.