Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

Ворошила почти радостно потер руки, и переглянулся с князем Здравенем. Князь тоже выглядел довольным развитием событий.

– И что твои люди вложили в голову Гостомысла? – поинтересовался князь.

– Чтобы он послал сильный полк в Бьярмию за казной. Дорога долгая. Казну охранить след. Бравлин своим людям монеты выдает на пропитание, а Гостомысл словенам – нет, поскольку у него казны отцовской нет. Вот он и отослал полк воеводы Военега в Карелу. До крепости три дня добираться. А то и все четыре будет. Полк – не малый отряд. Полку долго идти. Даже боевым маршем. Потом назад три или четыре дня. Гостомысл согласился. И не понимает того, не ждет, что князем Бравлина выберут, и казну княжескую ему придется новому князю отдать. А сам ни с чем останется.

– А если отдать не захочет? – спросил Ворошила.

– Я ко времени возвращения полка уже посадником стану. И посадский совет решит, что казна должна отойти новому князю, чтобы тот на эти деньги новый город строил.

– Новгород! – с насмешкой констатировал Здравень, голосом издеваясь над названием.

– Новгород, – согласился боярин. – Ходят такие разговоры, что так будет город называться.

– Постой-постой… – хватился вдруг Ворошила. – Ты говоришь, к возвращению полка Бравлин станет князем?

– Да.

– Это значит, что полка Военега на вече не будет?

– Конечно, не будет. Для того я и отсылал его.

– А сколько воев у Гостомысла?

– И тысячи сейчас не наберется!

Князь Здравень вдруг поднял тяжелую руку, и стукнул кулаком по стоящему справа от него столу. Так стукнул, что глиняная чашка упала на пол, и разбилась на осколки.

– Что же ты, дурья твоя голова, сделал!

– Да, это провал всей затеи… – поддержал князя посадник.

Тут только боярин Самоха понял, чего добивались князи и посадник русов. Они хотели стравить между собой Гостомысла и Бравлина. Хотели, чтобы вои двух претендентов на княжеский стол друг друга перебили. Но самого боярина об этом желании в известность не поставили. Да он, претендуя на место посадника сильного княжества, может быть, и не пошел бы на такое дело. Есть большая разница в том, быть посадником в маленьком городке или в сильном княжестве. Он уже в своих мечтах так вознесся, что и с мнением князя и посадника соседней Русы мечтал перестать считаться. Но сказать им об этом открыто не пожелал, и предпочел разыграть перед ними непонимание ситуации.

– Какой же здесь провал! Как просили, так я все и сделал. Шел у нас разговор о том, чтобы Бравлина князем сделать, я все это выполнил. И завтра у словен будет новый князь. Я же спрашивал тебя, посадник, для чего тебе это нужно… Ты объяснил, что Русе выгодно иметь сильного соседа, когда с разных сторон набегами грозят. Вот такого сильного соседа Руса и получит. Даже не в пример более сильного, чем был Славен при Буривое. С таким соседом вам ни хозары, ни свеи с урманами не страшны будут.

Боярин Самоха уже понял, что второй части обещанных золотых монет ему вручить никто не рвется, а ведь он специально ради этого и ехал в Русу. Может быть, стоит еще раз съездить после вече… Тогда уже будет причина спросить прямо. Пока же такой причины не просматривалось. Но, главное, Самоха понял, что партию, в которую его втянули Ворошила и Здравень, причем втянули, чтобы он играл с закрытыми глазами, они проиграли. Как обстояло бы дело в действительности, если бы ему сняли повязку с глаз, Самоха не смог бы сказать честно даже самому себе. Более того, сейчас он был уверен, что отказался бы от такой партии, как человек, любящий свой город и свой народ. Его просто хотели обмануть. Но получилось, что обманули посадник с князем самих себя. А боярин получит то, к чему стремился. Значит, и деньги свои он не зря тратил.

– Так что же теперь делать? – непонятно кого спросил князь Здравень.

– Самое лучшее, – предложил Ворошило, – завтра к обеду тебе самому, княже, съездить, если погода позволит, в Славен, пока он еще так называется, и поздравить своего соседа князя Бравлина с победой на выборах князя. Это позволит тебе в будущем поддерживать со Славеном или с Новгородом, если он так будет называться, дружеские отношения. А я чуть позже тоже съезжу, и князя поздравлю, и нового посадника тоже. Нам с ним еще предстоит часто встречаться и много работать. Наши посадские дела такие, что друг другу помогать требуется… – Ворошила прямо посмотрел на боярина Самоху, словно уже заранее поздравлял его, и боярин уже почувствовал себя посадником, отчего плечи его расправились, живот слегка подобрался, хотя и не потерял своей солидности, а взгляд стал твердым. Так может смотреть только уверенный в себе человек. Самоха, если и не был в себе уверен, то очень хотел таким стать…

Погода к вечеру начала портиться. По Ильмень-морю гулял ветер, и даже леса, густо растущие по берегам реки Полисти, на которой Руса и стояла, не могли скрыть город от метели. На реку выезжал какой-то санный караван, отправляющийся, видимо, в далекий путь, если судить по тому, что караванщиков охраняла полусотня наемных варягов. И возок боярина Самохи пристроился позади этого каравана. Хотя в светлое время суток путь через Ильмень-море всегда считался безопасным, все же после недавнего происшествия боярина безопасность волновала, и он предпочитал хотя бы большую часть пути проехать под охраной. Против полусотни варягов даже живой Буривой не полез бы со своими всем известными кулаками, не говоря уже о духе. Куда обоз движется, догадаться было не трудно. Обычно в это время суток выезжают только те, кто направляется в полуночную сторону. На ночлег обозники планируют остановиться в поселении Ошкуй [58] Поселение в месте впадения в Волхов речки Оскуй. Жители поселения занимались в основном кораблестроением. Строили и большое лодьи под косым парусом, которые могли по Волхову, потом по Ладоге и Неве добраться до Балтийского моря, и смело плавали по морю, и речные суда с прямым парусом, вошедшие в историю, как ошкуи (ушкуи), откуда позже и произошло название «новгородских викингов», более двухсот раз сжигавших города Золотой Орды – ушкуйники… ниже по течению Волхова. Там всегда обозники останавливаются, чтобы на следующий день тронуться в путь уже с утра, и на обед остановиться на постой в большой крепости Ладога.

Боярина Самоху мало волновал товар, который вели обозники из Русы, поскольку он не планировал отправлять в дальние страны свои собственные обозы, удовлетворяясь лавками в Русе и несколькими лавками в Полоцке и в Смоленске. Он все-таки боярин, а не купец, хотя д е ла наживы тоже не чурается, поскольку живет в миру, а не в капище. Да и капища уже давно свои финансовые интересы имеют в торговых делах. Но и между волхвами и боярами пропасть была велика. И потому с обозниками Самоха не общался, и только пристроил свой возок в конец обоза, как раз между последними гружеными санями и тремя десятками конных варягов. Два десятка варягов ехало впереди.