Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

– Еще как права, почтенная, – ее голосом отвечал наемник. – Потому и пришел вызнавать, что будет с нефом.

– А ничего, выведут из гавани да затопят. Тут, как в корабле Тиона, каждую доску менять придется.

Историю достославного мореплавателя Тиона Мертвец знал хорошо, еще мать рассказывала в детстве, а затем он сам читал трепаную книжку из отцовой либереи. Не оттуда ли пришла тоска по дальним странствиям, или сейчас ему она лишь кажется, когда, волею судеб, бродя по свету и теряя одну любимую душу за другой, он и стал таким, каков есть? Ведь что-то же должно толкнуть его в объятия дороги – не одни только годы лишений и душевной пустоты.

– Тион умер, когда корабль оказался заменен полностью, – произнес он. – Не думаю, что мне подходит эта история.

– Полагаю, что нет. Как и мне. Вот что. У тебя, уважаемый, сильный покровитель, а я, смею открыться, сама себе покровительница. Потому и хотела бы нанять вот этого достойного капитана на другой неф, поменьше да поновее. Думаю, если с десяток-другой купцов скинутся, всем нам откроется путь отсюда, кому в Урмунд, кому в Эльсиду. Тут немало поджидавших судно. Тебе куда надобно?

– В Сланы. А тебе, почтенная?

– Туда же. Значит, уже дешевле выйдет. Если в Сланах найдут окончание своего пути еще несколько торговцев, будет и вовсе замечательно и сбрасываться придется монет по четыреста. Для Жнеца ведь это не деньги, не так ли? – и не дождавшись ответа, добавила: – Да и у меня к тебе тоже предложение найдется. Если это не помешает планам Жнеца.

– Полагаю, не помешает, – осторожно произнес Мертвец, понимая, что его путь, и так долгий, вполне может продлиться на лишнюю пару недель. – Если речь не пойдет о твоем, почтенная, сопровождении в этой поездке.

Женщина хохотнула.

– Значит, совсем не нравлюсь. Ладно, запомним, – и перебив не слишком умелые оправдания Мертвеца, продолжила: – Я не о себе, в Эльсиду отправится моя младшая сестра. Она действительно хорошенькая и глаз у нее острей на толстосумов, чем у меня. Видишь ли, Мертвец, мы с ней держим лавку украшений, нанимаем хороших, главное, непьющих мастеров: огранщиков, ковалей тонкой работы, но прежде всего златокузнецов. Спрос на украшения даже сейчас в Урмунде велик. Сестра ищет заказчиков, а потом привозит им готовое, на том мы стоим. Ну а я тут с мужиками управляюсь, поделками торгую. Ей вышел срок ехать в Эльсиду и отдать пять готовых заказов. Если ты согласишься, нет не охранять, думаю, это излишне, а вот приглядеть, все ли в дороге ладно будет, по возвращению получишь стоимость проезда.

– Из Сланов мне в другой город ехать надо, – женщина плечами пожала, улыбнулась.

– За хорошими деньгами, полагаю, вернешься. Или Утха надоела?

– Вернусь, но в обратный путь…

– Договоритесь с сестрой. Денег у нее много будет. А в задаток я тебе вот это серебряное кольцо дам, – она протянула Мертвецу плетеную из тонких нитей печатку с изображением герба Урмунда – орла, расправившего крылья, в когтях держащего лавровый венок. Наемник повертел его в пальцах, протянул назад.

– Оно же свадебное…. Я должен подумать.

– Подумай, – согласилась женщина. – Несколько дней ждет. Обговори со Жнецом, может, он тебя и отпустит с дамой. А что, отпускал же, – и видя растерянность, промелькнувшую на лице наемника, снова улыбнулась. – Ладно, не буду шутковать, если согласишься, подробности обговорите с сестрой. Ее Лискарой звать.

Торговка махнула рукой, прощаясь, и отправилась восвояси. Наемник, огорошенный ее последними словами, некоторое время мялся на месте, потом спохватился.

– Постой, почтенная, а как мне к тебе обращаться?

– Это уже без надобности. Лискара рыженькая, молодая, сразу приметишь, – и скрылась с глаз, растаяв среди грузчиков, укладывавших груды мехов с покосившегося нефа в высокие ряды.

– И что, согласишься? – спросил Жнец, выслушав товарища.

– Ты действительно, как любовник…

– Когда прошлый раз согласился, еле ноги унес, – холодно ответил Жнец. – Смотри, как бы в этот раз похожего не случилось.

– Мне с ней все одной дорогой ехать. Да и не видел я ее пока. Что-то не понравится, откажусь. Нет, в самом деле, ты меня…

– Да понял я, понял, – Жнец опустил взгляд, потом сжал наемнику плечи. – Прости. Дорога меня беспокоит. Видишь ли, я давно пытался сыскать в себе отпечаток твоей души, чтоб знать наперед, что с тобой и как ты, но увы, сколь ни искал, не нашел. Верно, затерлась со временем, ведь столько не нужна была. Да и кто наперед знать мог?

– Ну и для чего тогда печалиться? Я могу голубей с собой взять, буду писать длинные письма. Только надо ли это? Если что случиться так и ты мне не сможешь помочь, сам знаешь, – и помолчав, прибавил, – Никогда не плавал так далеко, ничего не знаю про Эльсиду, разве только, что в книгах читал, но когда это было.

– А от меня… – Жнец помолчал. – Браслет хочу подарить. Не заговоренный, просто на память. У меня странное предчувствие, будто в спокойной обстановке мы больше не встретимся. Глупость, но… возьми.

И протянул витой медный браслет на предплечье. Странные переливающиеся узоры совершенно поставили в тупик наемника, прежде таких он еще не встречал.

– Это из Эльсиды?

– Нет. От отца достался. Кажется. Хочу тебе передать.

– Ты будто сам решил уйти, – Жнец в ответ покачал головой.

– Понимаю, что глупость, но прими и носи, – Мертвец молча закатал рукав, надел браслет, посмотрел в зеркало. Поблагодарил негромко. Жнец будто не слышал его слов, неотрывно смотря на предплечье, уже закрытое шелком. – Странно, отца я хорошо помню, но остальных членов семьи смутно. Кажется, у меня братья, сестры были. Мы жили бедно. – будто в оправдание заговорил он, – хоть все в семье трудились, не покладая рук. Отец плотничал, я его только рано утром да поздно вечером видел. Мать… нет, не вспомню. Часто недоедали, это я запомнил навсегда. Потом меня заметил один маг, взял в помощники по дому. Ничему не обучал, сам стал учиться. Сперва против воли, потом…

Жнец неожиданно замолчал на полуслове, покачал головой. Наемник похлопал его по плечу.

– Не думал, что прошлое вдруг накатит, – спохватившись, произнес колдун. – Спасибо, что согласился отправиться. Мне это очень важно.

– Думаю, мне тоже. Знаешь, а мы жили вполне сносно, когда переехали в Урмунд. У отца вскоре образовалось свое хозяйство, виноградник, несколько работников из вольноотпущенников. Со мной занимались учителя. А пришли к одному знаменателю.

– Да, – Жнец, казалось, вовсе не слушал собеседника. – Мне сейчас подумалось: занимайся я, чем должно заниматься в услужении, стал бы таким? Наверное. Все время доказать хотел, не выслужиться, утвердиться, – он усмехнулся недобро. – У меня и семьи-то не было, все один, весь в работе, в постижении. Вот ведь, всю жизнь пребывал в поисках, но… Знаешь, почему сейчас так испугался. Показалось, что поиски завершились. Нет, не когда часы пошли, а когда остановились снова. Будто кто-то хочет мне сказать нечто важное, но не напрямую, а через посредника. Всего пару слов.