Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

Вошедшие матросы быстро перетянули ему руки до локтей, перевязали и ноги, так что он едва мог сделать шаг. Вытолкали на лестницу, вернулись, захватив с собой товарищей. Связывание легионеров пошло куда быстрее. К тому времени как капитан отдал приказ сбросить первый якорь, все шестеро оказались на палубе. Мертвец поднял их.

– Командир, кажется, твои люди, – крикнул он Лонгину. – Давай меняться. Я тебе их и еще два трупа, а ты мне свободный выход из Фики.

– Хорошо, – немного погодя, произнес побагровевший центурион, медленно приходя в себя, – спускай.

– Нет, на выходе из гавани. Я сброшу, а ты ищи лодку подхватить.

– Ты хоть развяжешь их?

– Не будешь дурить, развяжу, – стало ясно, что у Лонгина не было ни манипулы, ни даже центурии. Либо бежать удалось не всем, либо напоролись на разъезд. Но десятка четыре головорезов имелось точно, примерно столько насчитал наемник, следя за перемещениями воинов по Фике. Плюс те, что охраняют заложников, значит, полсотни. Для захвата любого судна подойдет и еще останется. Жаль, предупредить никого поблизости они не смогут, остается только надеяться, что отряд из Фратера прибудет достаточно быстро. Если только Лонгин не спалит поселок в отместку. От этого ледяного верзилы ожидать стоило всего.

Центурион неохотно дал согласие, попросив только сопровождать неф в лодке, не приближаясь к кораблю ближе чем на двадцать саженей. Капитан срезал якорь, велел ставить паруса. Мертвец подошел к нему в самый разгар приготовлений к повороту.

– Как только выйдем из поля зрения легионеров, выпускай голубя. Пускай сюда придет когорта и очистит Фику.

– За дурака держишь. Давно уж решил, – наемник усмехнулся в ответ, капитан хлопнул его по плечу, поблагодарил. Мертвец покачал головой.

– Рано еще. Я не понял пока, что он замышляет. Кажется, все одно выпускать не хочет.

– А куда денется? Сам смотри, вон ял собирает, шестеро на весла, да еще четверо на банки сядут, ну еще шестерых из воды выловит. Справимся.

Наемник не дослушал, отправился к Лискаре. Та по-прежнему сидела на полу в ожидании выхода в открытое море – как и повелел Мертвец. Увидев его, вздрогнула, но не поднялась. Он присел рядом.

– Пока тихо, милая. Подожди, вот обменяем пленных…

– Ты с ума сошел… Кто там? Я слышала, пятый легион восстал, – наемник покачал головой.

– Не весь, только центурия бежала. Он и прежде не славился верностью долгу и вот – совсем посыпался. Воины взяли Фику и поджидали корабль, чтоб уплыть из Урмунда, как я понял. Мы оказались первыми.

– Это я…

– Лискара! – и уже тише: – Пожалуйста, не говори так. Они будто ко мне тянутся. Тоже ведь дезертиры, тоже напали, это мне приходится прежние деньки вспоминать. Хорошо на корабле только один убитый, до схватки дело не дошло. И не дойдет, – тут же уверенно произнес он. – Обменяем пленных и разойдемся.

– Они отомстят Фике. Сожгут.

– Может, и нет.

– Я почти уверена, что отомстят. Как помочь бы им.

– Кем помочь, милая? Нас, умеющих оружие держать, дай боги, десяток наберется, а их, матерых волков, по шестеро на каждого. Любому глотку перегрызут, за меч не взявшись, – он вздохнул. – Капитан пошлет голубя во Фратер, как только освободимся.

– Прошу, только не ходи один, – и тут же: – Прости, родной, сама не знаю, что плету. Не дай боги, с тобой что случится.

Он поцеловал Лискару, поднялся. Оглядел комнату, не опуская глаз. Видя перед собой совсем иное – развороченные палатки, тела убитых легионеров и рядом – Либурна с сыном, нянька. Глаза застлал кровавый туман. Резко повернувшись, едва нашел дверь и выскочил в коридор, жадно глотая воздух. Потряс головой.

Судно неспешно переваливаясь, словно гусак, с боку на бок, выплывало из порта. Фика осталась позади, меж ней и бортом нефа протянулась добрая миля воды. По которой неотступно следовал шестивесельный ялик. Сейчас они отойдут к скале, на которой расположен маяк и статуя бога морей, жаль, не смогли добраться до них с Лискарой, и все, путь свободен, рифы останутся позади, корабль выйдет в открытое море.

– Лодки справа по борту, – крикнул матрос с вороньего гнезда. Капитан чертыхнулся. В это мгновение в корму что-то ударило. Арбалетный болт с прицепленной к нему веревкой.

– Не успеваю за тобой, капитан. Пора пленных возвращать, – донеслось с яла. Злой лицом капитан обернулся к Мертвецу.

– Никогда прежде за все мои годы не выдавалось такого жуткого путешествия. Не одно, так другое. Двоих я уже потерял, вот теперь эти выродки новый штурм готовят. Будто к тебе тянутся, ты же у нас Мертвец и легионер в придачу. Что им тут надо?

– Уйти они хотят, я же говорил. Очень хотят, за ними уже власти охотятся.

– Как ты это вообще понял, наемник? Объясни, что ты спрашивал у центуриона, что он так завелся?

– Про витий, это виноградный жезл, символ власти. На нем выжигается имя владельца. Потерять его позор, передать тоже – даже опциону, своему заместителю, а если его забрал примипил, старший центурион, член совета командования, это означает только одно – уход из армии навсегда без возможности вернуться.

– Выходит, витий забрали?

– Не знаю. Но, может статься, жезл выбросили намеренно. Так бывает, когда легионеры бегут из центурии. Сотник, он не просто старший, он их воспитатель, учитель, он их всё. Так вот, центурион обязан вернуть в строй дезертиров. Для этого он сдает витий, что уже знак позора, ибо если не сможет выполнить задуманное, лишится и поста и заслуг – всего. А если примкнет, его четвертуют первым.

– Но что же этот Лонгин ходил без вития.

– Возможно, это не Лонгин, может, простой легионер, переодевшийся в форму убитого центуриона, может опцион, не могущий взять витий. А может, Лонгин делает вид, что пытается образумить своих головорезов. Ведь тогда ему придется с честью пасть на меч, как отправившемуся за своими солдатами, но не сумевшему выполнить задание.

– Невелика разница.

– Для военного огромна. А здесь, капитан, все военные, все не юнцы и знают о чести и долге очень многое. Это впитывается в кровь, становясь частью самости.

– Капитан, мне долго ждать. Мы отплыли порядочно, – донесся голос центуриона. Мореход повернулся к наемнику:

– Ну так что мне ему ответить? Бросать в воду и ждать атаки? – Мертвец хмыкнул.

– Можно и так. Подожди, я сейчас. А ты прикажи резать веревки и бросать пленных за борт. Пусть подбирают.

– Лодки рядом, – голос шкипера донесся до их ушей. – Выстраиваются в линию.

– Сколько их? – крикнул капитан.

– Четыре четырехвесельных.

Мертвец молча спустился с надстроек кормы, где располагались пленные, прошел в дальний конец коридора, поднял небольшой бочонок китового жира, коим освещался по ночам корабль. Вернулся, выбивая пробку и пропихивая внутрь промасленную ветошь. Посмотрел на ялик – легионеры уже повставали с банок, за их спинами что-то тлело. Он пригляделся – горение шло из металлической бутыли, куда поочередно воины всовывали стрелы, поджигая их. «Будут жечь паруса, если что», – мрачно буркнул наемник, объясняя не то себе, не то капитану, до которого еще не добрался. Впрочем, тот догадался обо всем сам.