Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

Агафья Тихоновна, внимательно разглядывая паука своим зорким акульим глазом и, видимо, заметив нечто укрывшееся от меня самого, тихонько прошептала:

— Только в этом его необычность?

— Нет, что вы, нет, — Артак усмехнулся, — самое необычное в этом мешке то, что наполняется он не изнутри, а снаружи.

— Как это? — наши голоса слились в одном вскрике.

— Да очень просто. Всё что находится в этом мире питается внутренними качествами человека, питается и растет так, словно в каждый из мешков докладывают что-то одноименное — так в мешок с порядочностью можно положить только безупречные, безукоризненные, кристально чистые поступки, а в мешок с принципиальностью — исключительно вещи, связанные с твердостью характера и с его честностью. Мешки раздуваются от своего наполнения и тем самым растут, понимаете? Растут изнутри. Но ни один мешок в этом мире не примет внутрь себя ничего из того чего там быть не должно. Невозможно накормить враньем мешочек с правдой, как невозможно в мешок с ложью добавить хоть горсть истины, — дракон внезапно перешёл на шепот, — но мешок с ленью растет иначе. Не зря этот мешок в процессе своей эволюции отрастил себе дополнительный орган. Паук — это, можно сказать, его внешний желудок и его глубинный смысл, — Артак грустно вздохнул и тенью от своей лапы указал на сплетенного и замершего в ожидании насекомое…

И действительно, паук являлся частью мешка точно также, как и сам мешок был частью паука. Они были неразрывно едины.

И так как паук казался живым и подвижным, то вполне можно было предположить что и сам мешок обладал какой-то скрытой для понимания человека — скрытой, но живой плотью. А живая плоть всегда подразумевает под собой наличие спрятанного или явного, инстинктивного или уже проявленного внешнему миру интеллекта; живая плоть предполагает наличие какого-либо, пусть даже самого примитивного, но разума; она обнаруживает присутствие понимания природы окружающих вещей и событий, и конечно же, обладает, пусть минимальными, но существенными знаниями и навыками, позволяющими выжить и проявить себя…

Итак, мешок был жив и паук был его частью, он был органом его огромного тела, как заметил Артак, он просто был его желудком.

— Паук плетет свою, невидимую глазу паутину, он пытается покрыть ею всё, до чего могут дотянуться его лапы и так как он всеяден — ему абсолютно безразлично что попадется в его сети — интерес ли, внимание, честность или принципиальность, радость или восторг, любознательность или дотошность, счастье или знание, уверенность или даже, — дракон кивнул на солнечную полянку, — Его Величество Результат.

— И…

— Он поглощает абсолютно всё, — дракон повысил голос, — а поглощая — перерабатывает, выплетая своими конечностями мешковину из которой и состоит сам мешок с ленью.

— Но тогда получается что мешок с ленью не имеет внутренностей, не имеет никакого наполнения?

— Именно так, — Артак был доволен, и это слышалось по его голосу, — это и есть его главное отличие от всех остальных мешков — он, можно сказать, пуст, но одновременно полон, он сделан исключительно из мешковины — точно так же, как комок земли состоит только из одной земли. В него нельзя ничего положить, но тем не менее он растёт, покрываясь новым и новым слоем ткани, которую паук неустанно выплетает поверх уже существующей.

— Растёт, поглощая другие субстанции?

— Конечно, ведь ему неоткуда более брать пищу. На самом деле никакой лени в природе не существует — в неё превращаются все остальные желания и чувства и именно в ней вязнут все поступки и действия. В ней может раствориться всё что угодно. Как самое благое, так и самое мерзкое.

— И глупость? И ненависть? И злость?

— Этих вещей в природе тоже нет, — Артак усмехнулся одним голосом, так как мы не видели лиц друг друга, — ведь глупость — всего лишь отсутствие знания, а злость — недостаток добра.

— Но если в мире есть знание, то значит есть и глупость?

— Нет, нет, что вы, — голос Агафьи Тихоновны вклинился в беседу, — знание в мире, конечно, есть и оно, как ни странно, существует абсолютно везде — в каждой клеточке вашего тела, в каждой капле росы, в каждой горсти земли или в клубе пыли, оно пребывает в любой песчинке или даже в миниатюрном, не видимом глазу атоме. Атом не виден, не различим, но Знание можно рассмотреть, оно присутствует и что очень важно — присутствует, как мы уже говорили, не только везде, но и в полном своём объеме. Знание неразрывно и едино. Оно абсолютно и вечно. А глупостью человечество называет лишь неумение прочитать это знание. Так что самой глупости в природе нет, но она есть в избытке в человеческом восприятии этой самой природы.

— Понимаю… — я кивнул головой, продолжая наблюдать за шевелящимся пауком.

— Вы совершенно правы, Агафья Тихоновна, — голос Артака отвлек меня от столь захватывающего занятия, — вы совершенно правы. Лень питается реально существующими вещами, она не способна поглотить ни выдумку, ни иллюзию существования чего либо, и именно поэтому она всегда вредна. Всегда! Без исключений!

— И этот мир…

— А этот мир, — дракон обвел взглядом всё что здесь было, — этот мир характеризует любого человека точнее самой что ни на есть его точной и правдивой характеристики, ибо здесь нет времени в его человеческом понимании и, следовательно, этот мир невозможно обмануть. И храниться всё это будет столько сколько нужно, и ничего не испортится и ничего не пропадает. Этот мир — абсолютно точное отражение человеческого существования. Это его безупречная копия. Здесь всё что было, всё что есть и даже всё что будет.

Я кивнул и вопросительно взглянул в ту сторону, откуда раздавался голос Артака, будучи уверенным что он меня видит и точно знает то, что я хотел спросить.

— Да, да, — ответ пришел незамедлительно, — и то что тебе только предстоит пройти здесь тоже уже есть. Ибо этот набор, присутствующий в разных мешках, — дракон прокашлялся, — этот набор чувств и желаний, набор действий, поступков, решений — это именно то, что дано тебе от рождения, и ты волен перекладывать из одного мешка в другой, но предварительно видоизменив то, что перекладываешь… В этом уникальная роль самого человека — творить, изменять, присутствовать! Видоизменить так, чтобы то, что ты достал из одного из мешков стало соответствовать тому мешку, куда ты собираешься это положить, — Артак усмехнулся, — ибо, как мы уже говорили, нельзя поместить в мешок с правдой даже капельку лжи.

— Но ложь — это всего лишь отсутствие правды, не так ли? Как глупость — отсутствие знания?

— Да, именно так.

— Но где тогда я смогу достать ложь в этом мире?

— Да где угодно, — дракон рассмеялся, — из любого мешка. И всё потому что любой мешок наполнен в точности тем же самым, чем наполнена любая человеческая голова.