Григор Карт - Вечная Война: Окольный путь

Жолдэр подозрительно покосился на нее, вернее, на тот размытый силуэт, что он видел сквозь завесу тьмы.

— Почему я должен отвечать тебе?

— Не должен, но я прошу тебя. Как ни горько это признавать, но вы трое — единственные близкие мне люди, а я даже не знаю, кто вы. Кроме того, я обязана вам своей жизнью, в какой-то мере.

«До чего же наглая эта воровка», — подумал Жолдэр.

— Неужто те, кто напал на нас в горах, это и была вся твоя братия?

— Нет, это были не все. Еще одиннадцать человек осталось в нашем убежище, но… Хорминг, он… — раздался звук похожий на всхлипывание. — Без Хорминга наша семья распадется. Он был нашим лидером, тем, кто мог повести за собой людей… Без него оставшиеся просто растащат добро и разбегутся кто куда. Я удивлюсь, если Урриг со своим тугодумом-братцем сейчас не пытаются сбыть наше добро где-нибудь в Шелковой Земле.

— Я никак не могу понять, — внезапно сказал Жолдэр, — зачем вы погнались за нами в такую даль из-за пары лошадей?

Манис жалобно застонала.

— Я так и думала, что вы даже не знаете… — судорожно произнесла она. — Мирцин — черный мерин, которого вы украли, принадлежал Хормингу, и именно в его седельных сумках он хранил нечто очень ценное. Долговые расписки богатых торговцев из Телдина и Зарии, и других городов Равнины.

Неделю назад нам крупно повезло: мы ограбили караван, на Красной дороге. Сначала добыча показалась нам скудной, пока Гирин не достал ларец, украшенный драгоценностями, из-под какого-то толстяка, который накрыл его собой во время боя. Глупец!

Люди обрадовались — за такую безделушку можно было выручить не меньше сотни золотых монет, но когда Хорминг открыл ларец, то не смог сдержать ликования. «Вот это удача!» — закричал он тогда. Все, что я увидела, так это какие-то исписанные бумажки внутри, но позже Хорминг объяснил всем, что эти бумажки стоят во много раз больше, чем сам ларец.

«Это долговые расписки самых жирных толстосумов Равнины» — сказал он. Он говорил, что как только мы продадим их, нам больше никогда не придется жить в пещере, говорил, что у нас будет настоящий дом… — Манис снова начала одолевать печаль, но на этот раз она сдержала слезы. — Так и случилось бы, если б не вы! Хорминг доверял своим людям, но он не стал искушать их. Он спрятал расписки, и никто не знал, где они, пока вы не увели тех лошадей.

Как только обнаружилась пропажа, мы сразу же бросились в погоню за вами. Благо, вы оставили явные следы за собой… — по щекам Манис беззвучно потекли слезы. — Ну, а потом… потом…

— Потом вы догнали нас и убились ради нескольких клочков бумаги; точь-в-точь, как тот толстый ростовщик, — помог ей Жолдэр.

Манис испытала обиду и злость, но печать в ней преобладала над всем, поэтому она тихо заплакала, не в силах вымолвить ни слова.

Жолдэр почему-то почувствовал долю своей вины в этом, поэтому сказал уже более мягким голосом:

— Не стоит так убиваться из-за того, чего уже не изменить.

Но от этих слов Манис только громче зарыдала.

— Стой… Перестань… — засуетился он. Жолдэр даже не подозревал, что женский плач может так истязать душу. — Ты ведь хотела что-то узнать у меня?

Манис притихла.

— Вы не ремесленники, — как-то боязливо произнесла она.

— Верно. Больше того, мы даже не жители империи.

Жолдэр не видел, но лицо Манис в этот момент исказилось до неузнаваемости.

— Что ты имеешь ввиду?

— Мы прибыли из Санглиниса по особому поручению. — Жолдэр попытался вместить все события в коротенький рассказ, но подкрепленный сидр требовал долгого разговора. Так не совсем по своей воле, но и не по принуждению Жолдэр поведал обо всем, что с ним произошло с того самого дня, как он встретил Лидерка в крепости Шеммита. Он также рассказал и о каждом члене отряда, даже Громвелю уделил время в своем повествовании.

— Цепной пес моего отца, — с презрением заявил Жолдэр. — Может, он и был способным соглядатаем, но таких дерзких слуг я еще не видывал. С самого первого дня, как он появился в Юстерне, я терпел его упреки и насмешки. «Я сын короля!» — отвечал я ему, а он говорил: «Ну так беги, расскажи ему, кто тебя обидел».

Я ненавидел этого наглеца! Из всех, кого я знал, он придирался ко мне наиболее. Если бы отец хоть когда-нибудь слушал меня, то этот Громвель вылетел со двора снарядом из баллисты, но король всегда оставался глух к моим словам…

Манис слушала пьяный рассказ Жолдэра и не могла поверить своим ушам. Монах Лидерк, соглядатаи Инхар и Громвель, и принц Жолдэр?! В такое верится с трудом, но, с другой стороны, разве может человек, пусть даже пьяный, так завраться?

Жолдэр, тем временем, подходил к концу повествования. Во всех подробностях пересказал он их путь и уже порядком утомился.

Манис терпеливо ждала конца. У нее накопилось немало вопросов, но сильнее остальных с языка срывался один:

— Так ты действительно принц?

— Да, — раздраженно ответил Жолдэр. — А что, не похож?

Сейчас Манис видела только смутные контуры там, где сидел Жолдэр. Но она отлично помнила его: щуплый, хилый, с вороньим носом и грязными растрепанными волосами. Она слышала много преданий о принцах и лордах, и всегда в них говорилось о храбрых, красивых, сильных и, самое главное, доблестных мужах.

Манис видела тогда в горах, как Жолдэр прятался за каменным завалом, пока его друзья сражались с людьми Хорминга. Не могут же все истории лгать, подумала она. Если это и принц, то это боги, видимо, наказали королевский род таким наследником за все те злодеяния, что они сотворили на землях Патриариума.

Но вслух такое говорить было бы неразумно.

— Я прежде никогда не видела особ благородной крови, — вежливо ответила она. — Поэтому не мне судить, кто похож на принца, а кто нет.

Жолдэр даже слегка опешил от такой учтивости, но не впервой окружающие прикрывались вежливостью, когда не хотели говорить с ним откровенно.

— От выпитого у меня развязался язык, — как бы невзначай сказал он. — Теперь ты знаешь о нас больше, чем кто-либо другой. Может, и о себе поведаешь немного?

Манис не скрывала удивления, но все же не отказала просьбе.

Видимо, проведя столько времени с людьми, совсем не знавшими ее языка, она истосковалась по общению, так как свой рассказ она начала с самого начала.

Манис была шестым ребенком в семье плотника в городе Митервед, что в Золотой Степи. Жизнь была трудной как для родителей, так и для детей, поэтому уже с четырехлетнего возраста Манис сама о себе заботилась. Сначала она скребла полы в пекарне на соседней улице рядом со своим домом. За неделю работы она получала медную монету, если, конечно, все было сделано на совесть.

В семь лет она нанялась судомойкой в таверну «Полная кружка», в нескольких кварталах от родительского жилища. Там она получала целых три медяка за неделю, этого вполне хватало на еду, если знать правильных торговцев. Манис знала, и в десять лет нанялась к одному по имени Черк — за семь медяков в неделю. В основном он торговал репой, свеклой и капустой, иногда у него на прилавке появлялась сладкая выпечка, но такое случалось не так часто.